Глаза почти всех женщин обратились к сэру Ричарду. Этот благородный профиль, волосы цвета воронова крыла, история одинокого горя – он обладал всеми качествами, способными возбудить романтическую привязанность. Харриет подумала о том, как превосходно выглядит Верни в своих бриджах.

– Все Кейпелы вместе! – воскликнула она, умело перехватив Верни, когда тот с братьями и невесткой оказался в конце комнаты. – Что ваш визит к дяде? Он был очень утомителен? Я так рада, что вам удалось вырваться.

– Это было нетрудно, – ответил Верни весьма сдержанно. – Как поживаете, мисс Джонсон?

– Но ваш дядя... – настаивала Харриет, не дав Джулии времени ответить. – Я думала, он всегда сердится, если... – Она заметила, что Верни никак не попадает в такт ее отличному настроению и желанию поболтать, осознала, что говорит слишком много, и мгновенно замолчала.

Молодые люди собирались теперь по двое, по трое, чтобы присоединиться к группкам девиц. Сэр Ричард и Тео беседовали со старым адмиралом Портером. Верни оглянулся на них, и до Харриет неожиданно дошло, что, поскольку ни один из его братьев не танцует, именно ему и его партнерше выпадет привилегия открыть бал. Абсолютное счастье вот-вот готово было начаться.

– Могу ли я иметь честь? – официально спросил Верни и предложил руку... Джулии.

Она опустила свою руку в темной перчатке ему на рукав, и они вышли вперед.

Харриет смотрела им вслед, онемев от разочарования. Она видела, как они подошли к дирижеру оркестра, потому что Джулия, разумеется, напевала мелодию, выбирая музыку для первого танца. Все смотрели, как они с Верни стоят там, счастливые и улыбающиеся.

Партнер предложил Харриет руку. Она приняла приглашение и только потом заметила, что это был мистер Артур Слингсби, самый глупый человек в округе, но ей пришлось протанцевать с ним целых два танца.

– Я не имел удовольствия видеть вас со времени традиционной зимней ассамблеи, – сказал мистер Слингсби. – Не кажется ли вам, что эти новые летние встречи – восхитительное новшество? Зима считается наиболее подходящим временем для балов, однако это время, когда допускается множество вариантов суровой погоды, к которым Так склонен наш деревенский климат. Хотя никто не может отрицать, что грязь и дождь столь же неприятны, как мороз и снег, я думаю...

– Нет, разумеется, нет, – отвечала Харриет. – То есть я хотела сказать, да.

Когда они начали танцевать; она почувствовала, что живость возвращается к ней. Мелодия танца была такой притягательной, а веселье так заразительно. Девушка видела оживленные лица, и бледные платья девушек, и свет, мерцающий на жемчугах и блестках; она поддалась радости движения, когда, соединяя руки и поворачиваясь, пары составляли сложные фигуры в потоке золотого воздуха... «Это правильно, что Верни попросил мисс Джонсон открыть бал: женщина, старшая по возрасту, делает первые шаги в незнакомом окружении... Он пригласит меня на следующий танец», – думала Харриет с вновь проснувшейся уверенностью.

Но когда пришло время менять партнеров, Верни пригласил танцевать Мэри Дэйли, хорошенькую ирландку, жену его друга Тома Дэйли, хозяина английских гончих. Харриет пришлось танцевать с братом Амелии Портер, очень респектабельным юным священником.

Джулия уже приобрела целый двор поклонников; она, без сомнения, была самой хорошенькой женщиной в зале. Сьюки Вуд скорчила Харриет рожицу, что означало: «Почему ты не танцуешь с Верни?» Харриет притворилась, что не заметила. Дамы сопровождения внимательно следили за каждым танцующим со своих жердочек у стены. Большая часть мужчин постарше удалилась в карточную комнату. Сэр Ричард все еще стоял в конце комнаты, глядя на двойной ряд танцующих с каким-то отрешенным выражение. «Если он не собирался танцевать или играть в вист, тогда зачем он вообще приехал?» – подумала Харриет.

Когда перешли к третьей паре танцев, Харриет ловко оказалась поблизости от Верни, который беседовал с другом. Молодой человек отошел, и они остались один на один.

– О, Харриет! – Верни говорил отрывисто, со странной неловкостью и не сказал ничего больше.

Посреди залы формировались новые пары для танцев, но Харриет и Верни стояли, не двигаясь с места.

– Ну что, вы собираетесь пригласить меня на танец? – с нарочитой ворчливостью поинтересовалась Харриет. – Или вы языка лишились?

– Если вы не измените свои манеры, дитя мое, – сказал Верни, – никто не пригласит вас танцевать.

В первое мгновение Харриет решила, что он подшучивает над ней, но потом осознала, что Верни совершенно серьезен.

– Вы не должны брать своих партнеров на мушку, – продолжал Верни. – Мужчины не любят, когда девушка ведет себя словно собственница, даже в шутку.

Неужели он назвал ее охотницей за мужчинами? Это было смертельное оскорбление. Харриет замерла от обиды, растеряв все слова.

– Пойдемте, – сказал он более спокойно. – Музыка начинается. Не стоит так расстраиваться – я просто пошутил.

– Если вы не хотите со мной танцевать...

– О, не будьте такой глупышкой, Харриет! – воскликнул он, беря девушку за руку.

Пока он вел ее в круг, прямо перед их глазами случилось невероятное. Джулия разговаривала с миссис Уильямс и другими пожилыми леди. Стоило ей обернуться, как ее атаковали двое внимательных джентльменов – каждый надеялся получить ее в партнерши, но прежде, чем кто-либо из них успел заговорить, сэр Ричард, покинув свое уединение, подошел прямо к ней и спросил:

– Могу ли я рассчитывать на величайшее удовольствие танцевать с вами, мисс Джонсон, будьте так любезны?

Даже в нынешнем состоянии смятенных чувств Харриет поняла, что это было нечто выдающееся. Возможно, только Джулия и оставалась единственной особой в комнате, которая совершенно не была удивлена: она как будто совсем не оценила столь необычное для сэра Ричарда внимание к ней и милостиво приняла приглашение. Они заняли место в конце ряда, сразу же за Харриет и Верни.

Амелия Портер, стоявшая несколько дальше, вытянула шею, чтобы получше разглядеть их.

– Следует признать, что она была права, – Прошептала Джулия, обращаясь к Харриет. – Он действительно образцовый помещик.

– О чем вы говорите? – потребовал ответа сэр Ричард.

– Я просто сказала, что вы полностью оправдываете свою репутацию, сэр. – Джулия подняла на него глаза, слишком красивые и слишком безмятежные, чтобы можно было расценить ее слова как дерзость. – В начале вечера нам сказали, что вы исключительно внимательны к своим арендаторам, и крупным, и мелким.

– И в какую категорию вы помещаете себя, мадам? – немедленно поинтересовался сэр Ричард.

Верни рассмеялся. Джулия, посмотрев на него, сказала:

– Боюсь, ваш брат измеряет свою любезность квадратными футами, мистер Кейпел. Сколько акров я должна арендовать, чтобы он пригласил меня на менуэт?

Это развеселило Верни еще больше. Ричард смотрел на Джулию одновременно с удивлением и восхищением; неожиданно он помолодел лет на десять.

Они все еще ждали своего захода, так как очередь в танце еще не подошла. Оба брата продолжали уделять внимание Джулии, наполовину шутя, наполовину насмешливо флиртуя с ней. Харриет, единственный молчаливый участник квартета, переводила взгляд с одного на другого, озадаченная и немного жалкая. Она знала, что происходит что-то, чего она не может понять. Джулия пыталась втянуть ее в разговор, а сэр Ричард довольно колко напомнил Верни, что у него есть собственная партнерша.

В ту же минуту волна музыки втянула их в танцевальные па и встречные потоки танцующих. Во втором заходе Верни довольно много говорил с Харриет, но когда два их танца окончились, он вернул ее миссис Уильямс, слегка поклонился и был таков.

Остаток вечера прошел словно дурной сон. Было жарко и шумно, Харриет едва слышала, о чем с ней говорили, но это ее не заботило. До чего же глупо выглядят все танцующие, прыгая туда-сюда и истекая потом. Ее новые туфли жали, и Харриет решила, что должна сейчас же пойти и посидеть в уголке – осознав через секунду, что, возможно, она даже вынуждена будет сделать это – у нее наблюдались некоторые трудности с партнерами. Тому была совершенно определенная причина: ее самыми верными поклонниками на танцах в Саутбери были трое братьев Сьюки Вуд, а Сьюки предупредила их, чтобы сегодня вечером они держались от Харриет подальше, потому что она наметила себе другую рыбку. Будь это Харриет известно, она бы чрезвычайно рассердилась на свою подругу, которая совала нос не в свое дело, но девушка была слишком расстроена, чтобы рассуждать здраво, и решила, что Верни прав: она навлекла на себя подозрения в том, что охотится за мужчинами, и потому ее избегают.