Джулия поднялась сравнительно легко. Все столпились вокруг нее: грум Саттон, две девочки, старый привратник из сторожки. С Китти случился приступ дурноты, и от нее толку было мало, но Хлоя сказала – довольно неуместно, – что она знает, как вправлять сломанные конечности. Тем временем привратник принес из своего домика стул и умолял ее светлость присесть.

– Очень мило с вашей стороны, Хукер, но в этом нет ни малейшей необходимости – я превосходно себя чувствую.

Джулия осмотрелась, и Харриет, проследив за ее взглядом, обратила внимание, что дорога опустела: пара в кабриолете исчезла. Но это ее не заинтересовало. Харриет беспокоилась о Джулии, которая страшно побледнела и, очевидно, была не в состоянии продолжать прогулку верхом. Они потихоньку шли по подъездной дорожке, когда Джулия, опиравшаяся на руку Харриет, вдруг прошептала, словно бы обращаясь к себе самой:

– О боже! Что же мне делать?

Харриет была взбудоражена всем произошедшим, ее разуму в ту минуту недоставало остроты, и она восприняла ее слова весьма прозаично, заметив:

– Как вы понимаете, наш визит к миссис Дэйли можно отложить до завтра.

– О... я убеждена, Мэри не будет возражать.

Пастор торопливо шагал им навстречу – он видел все случившееся из окна гостиной.

– Моя дорогая Джулия, какая неприятность! Надеюсь, вам не очень больно. Вам нужно посидеть у нас и отдохнуть, а потом уже возвращаться домой. Я сейчас же пошлю за фаэтоном, чтобы отвезти вас.

– Спасибо, Тео, но мне не хотелось бы беспокоить Луизу...

Однако пастор был настойчив и привел обеих женщин к ступеням пасторского дома, где Луиза приняла свою невестку с большой долей христианского милосердия, слегка присыпав золой угли праведного гнева.

Джулию провели в гостиную и убедили прилечь на софу, ей принесли нюхательные соли и уксус, задернули занавески, чтобы защитить гостью от солнца. Луиза была деликатна и деятельна, и теперь, когда той потребовались уход и внимание, степень ее неприязни по отношению к Джулии странным образом уменьшилась: возможность оказать сопернице покровительство привела Луизу в состояние неустанной заботы.

– Какая жалость, что вы запачкали рукав жакета. Конечно, эти модные цвета совсем не для деревенской одежды. Они никогда не смотрятся как надо.

– Это не имеет значения, – произнесла Джулия, отказываясь принять вызов. – Я... что такое?

Дверной молоток застучал, и в прихожей поднялась суета. Джулия подскочила, ее рот в ужасе открылся. Падение, без сомнения, сильно расшатало ее нервы.

В гостиную ворвался Ричард:

– Говорят, произошел несчастный случай... Джулия?

Увидев свою жену на софе, он в ту же секунду оказался с нею рядом и, наклонившись над ней, крепко сжал ее руки.

– Моя драгоценная, моя дорогая, слава богу, ты цела! Это глупое животное... Теперь я глаз с тебя не спущу.

– Ничего страшного, Ричард. Просто лошадь споткнулась.

– Все это очень хорошо, – произнес он нежно-ворчливым тоном, – но она могла и убить тебя. Что ж до меня, я умер раз сто, пока бежал от конюшни.

Харриет игриво подумала, не предложит ли Луиза и ему нюхательные соли.

Теперь он заметил наконец присутствие своей родни и тут же спросил Луизу, послала ли она за аптекарем.

– Но что он может сделать? Скажет Джулии, что к завтрашнему дню у нее появится пара синяков, с которыми, я убеждена, она вполне сумеет смириться, вот и все, – проговорила Луиза, отдавая должное тому, чему следовало отдать должное.

– Полагаю, ты права. – Ричард обратился к другому предмету. – Но что произошло с кобылой? Саттон говорит, она встала на дыбы без всякой причины. Раньше с ней никогда такого не случалось.

– Это моя вина, – сказала Джулия. – Она шарахнулась в сторону, и я испугалась. Должно быть, я слишком сильно натянула поводья и задрала ей голову.

– Но что заставило ее шарахнуться?

– Там были двое в кабриолете, на другой стороне дороги, – вмешалась Харриет. – Может быть, они сделали какое-то движение, которое напугало кобылу.

– Какие двое? – Голос Джулии неожиданно стал визгливым. – Я никого не видела.

– Но, любовь моя, ты вся дрожишь, – перебил ее Ричард, который все еще держал ее за руки. – Думаю, все это происшествие напугало тебя куда больше, чем ты готова признать. Ты побледнела так, словно видела привидение.

– В самом деле? – Джулия попыталась улыбнуться. – Как забавно.

События, связанные с несчастным случаем, произошедшим с Джулией, оставили у Харриет какое-то странное ощущение, хотя она и не могла бы сказать почему. На следующее утро они с Луизой, словно по обязанности, отправились, как и полагается, поинтересоваться здоровьем Джулии. Она заверила их, что совершенно оправилась, но выглядела осунувшейся и напряженной и все время, пока они сидели в ее хорошенькой гостиной, была какой-то суетливой и вздрагивала, заслышав звук шагов внизу в холле. Но возможно, она просто плохо переносила погоду: стояла сильная жара.

Два дня спустя Харриет вновь увидела персонаж, которого она про себя называла «человек в кабриолете».

Она сидела в гостиной для завтрака в пасторском доме и писала скучное письмо своей бабушке. Взглянув в окно, она увидела мужчину, пересекающего газон. На этот раз он шел пешком, и все же это был тот же самый человек – маленький и бледный, одетый в черное; в его приближении чувствовалось нечто зловещее, словно он был злым вестником или самой судьбой.

Харриет услышала, как стукнул дверной молоток, затем Хаттон отворил дверь. Они обменялись несколькими словами, дверь затворилась, и посетитель направился в сторону усадьбы.

«Должно быть, у него какое-то дело к пастору», – сказала себе Харриет. Тем не менее, она встала и пошла, чтобы попытаться узнать подробности.

Хаттон уже исчез за дверью, которая вела на половину слуг, но Харриет и без него сумела найти ответ на свой вопрос. У подножия лестницы стоял стол, куда на серебряный поднос складывали всяческие записки и визитные карточки, которые прибывали в дом. На подносе Харриет обнаружила письмо, которого десять минут назад здесь не было. Подписанное тщательным каллиграфическим почерком, оно было адресовано миссис Теофилис Кейпел.

Луиза с мальчиками была в парке. Харриет, разумеется, знала, что проявлять чрезмерное любопытство к письмам других людей – непростительный грех и крайняя невоспитанность. Понимая это, она заняла выгодную позицию, чтобы сразу встретить свою хозяйку, как только она вернется.

– Вы хорошо прогулялись, мадам?

– Да, мы ходили к озеру покормить лебедей... Генри, Джорджи, бегите наверх, в детскую. Ну-ка, живо! Вы знаете, я не люблю повторять два раза.

Генри и Джорджи послушно потопали наверх. Их мать заметила письмо на столе, взяла его и перешла в гостиную. Харриет последовала за ней.

– Генри научился распознавать много деревьев и растений, – заметила Луиза. Она положила письмо на стол, достала слоновой кости нож для разрезания бумаги и без особого интереса вскрыла печать, все еще продолжая говорить о своем ребенке. – Среди Кейпелов были ботаники. Я уверена, что сэр Ричард будет доволен племянником... Господи боже!

Она читала, вцепившись в листок бумаги так, словно боялась, что он может улететь.

– Я это знала! – воскликнула она. – Грешное, омерзительное создание! Я всегда знала, что она собой представляет! Почему он не послушался, когда мы пытались его предостеречь?!

– Что такое, миссис Кейпел? Что случилось?

Луиза была до такой степени не в себе, что передала письмо Харриет, едва ли понимая, что незамужней молодой леди не подобает знать подобные вещи.

Харриет быстро пробежала глазами каллиграфические строчки:

«Достопочтенная мадам! Считаю своим долгом ознакомить Вас с некоторыми огорчительными фактами, касающимися персоны, которая недавно стала членом Вашей прославленной семьи. Три года назад мисс Джулия Джонсон проживала в предместье Бата ни большени меньше как на положении содержанки. Весной 1808 года стараниями джентльмена, который наслаждался ее расположением, она поселилась в доме на Уидкомб-Крисчент. Можно не сомневаться в природе этой греховной связи, поскольку я готов предъявить подписанное заявление респектабельного свидетеля, обнаружившего их вместе в бесславных обстоятельствах. Я хотел бы сохранить у себя этот документ (дабы он не попал в неподходящие руки) и потому смиренно осмеливаюсь предложить, чтобы Ваше доверенное лицо обратилось ко мне на постоялый двор «Козел и компас» в Саутбери с тем, чтобы обсудить условия соглашения. Остаюсь, драгоценная мадам,