– Это чудовищно несправедливо! – Харриет почти забыла, что должна быть смиренной в своей решимости опровергнуть все обвинения в адрес Джулии. – Почему бы ей не полюбить? Вы не можете не знать, что ваш брат привлекателен, он образчик совершенства, собрание всех достоинств, которыми не может не восхищаться достойная женщина. Меня нисколько не удивляет, что Джулия влюбилась в него. Существует множество куда более глупых мужчин, в которых то и дело влюбляются.

– Да уж, конечно, – согласился Верни как-то подозрительно быстро, вероятно не желая углубляться в этот предмет. – Но как это относится к тому, чем именно могла заниматься Джулия в Бате три года назад?

– Я думаю, – произнесла Харриет, понизив голос, – если женщина так глубоко любит своего мужа, такая женщина не могла вести... э... греховную жизнь.

Наступила короткая пауза.

– Моя дорогая маленькая Харри, – неуверенно начал Верни. – Наверняка вы даже не предполагаете, что безнравственная женщина может по-настоящему влюбиться? До чего же вы простодушны.

Харриет вспыхнула, благодаря небо за то, что было слишком темно и Верни не мог видеть ее лицо. Она была воспитана именно в таких понятиях. Плохие женщины подвержены сильным и необычным страстям, которые ведут ко всякого рода бедствиям; только хорошие женщины могут вызывать и испытывать невинное веселье, нежность и привязанность, которые так ясно просвечивали в отношениях всей семьи в Уордли-Холле. Теперь до нее стало доходить, что такого четкого разделения между хорошим и плохим в человеческой природе, возможно, и не существует.

– Вы думаете, что Джулия могла совершить все эти вещи и все же сделать вашего брата счастливым?

– А почему бы и нет?

– В таком случае, мне кажется, это не имеет значения, – возразила Харриет. – Если женщина может совершить опрометчивый поступок и, тем не менее, стать после этого хорошей женой, я не понимаю, с чего это все кричат о бедных девушках, которые погубили себя?

– Это совершенно неподобающий разговор, – строго произнес Верни. – Вы слишком молоды, чтобы осознать, что вы говорите.

Харриет была весьма довольна, поняв, что никакого другого ответа он дать не сумел – такого поворота в разговоре он явно не ожидал.

Но это была пустая победа. В душе она разделяла с Верни и Луизой их мнение: сэр Ричард, зная обо всем, никогда бы не женился на женщине, которая однажды была любовницей другого мужчины. Что он будет делать, когда узнает или даже заподозрит, что был обманут? Луиза думала, что он отошлет Джулию подальше, и она, вероятно, права. У него нерушимые моральные принципы, и он не тот человек, который легко прощает. Судя по его поведению, он так по-настоящему и не простил Верни за то, что тот пытался помешать ему жениться на Джулии, хотя та сделала все, чтобы смягчить отношения между братьями. Ей должно быть хорошо известно, что он собой представляет. Неудивительно, что она выглядит такой подавленной.

– Разве не странно, – продолжала Харриет, – что Хенчман предложил свое обличительное заявление именно Луизе?.. Почему он не отнес его прямо Джулии? Она отдала бы все, чтобы купить его молчание.

– Я полагаю, Хенчман ходил к ней, но она не смогла достать денег.

– Верни, она могла достать! Мои дедушка и бабушка говорят, что сэр Ричард сделал на нее дарственную.

– Так оно и есть. Но он, похоже, не сделал никаких распоряжений, чтобы она смогла получать доход с основного капитала. Я полагаю, он просто не думал, что это важно, пока они живут здесь, в деревне. В Уордли покупать нечего, ничего ценного нет и в Саутбери, а когда она заказывает что-то на складе, без сомнения, что он сам оплачивает счета. Вчера она спрашивала меня, не может ли взять ссуду в банке Саутбери так, чтобы ее муж об этом не узнал. «Предположим, я ужасный игрок, позволят ли мне разорить моего мужа у него за спиной?» – смеясь, спросила она. Конечно, я знал, что это только слова, у нее нет никаких карточных долгов. Я подумал, ей просто любопытно, как работает банк. Но сегодня вечером, когда Луиза дала мне письмо Хенчмана, я понял, чего она действительно добивалась.

– И вы сказали ей вчера, что она не сможет взять ссуду в банке?

– Старый Джонс не даст ей и шести пенсов, не известив об этом сэра Ричарда.

Значит, Джулия не могла заплатить Хенчману, какую бы цену он ни назначил, – безвыходная ситуация, которая, должно быть, расстроила его планы. Он мог пойти к сэру Ричарду, но, как бы ни воспринял тот атаку на репутацию его жены, он вряд ли вручил бы награждение тому, кто сделал подобное разоблачение. Самый беспроигрышный вариант – обратиться к любому члену семьи, лучше всего к тому, кому этот брак не по душе, а вся округа знала, как Луиза относится к своей новоявленной родственнице.

– Может быть, миссис Кейпел тоже не сможет раздобыть деньги, – с надеждой проговорила Харриет.

– Об этом уже позаботились. – Верни сунул руку в карман и вытащил пару бриллиантовых пряжек в виде подков, завернутую в серебряную бумагу. Украшения были старомодные, но с хорошими камнями. – Они принадлежали Луизиной бабушке. Она хочет, чтобы я продал их.

– Это будут кровавые деньги.

– Не говорите глупостей. Никого не собираются убивать.

– Я думаю, Джулия предпочла бы умереть прежде, чем вы все это с ней совершите.

Верни завернул пряжки.

– Мне это нравится ничуть не больше, чем вам. Это грязная игра – улаживать дела с вымогателями. И может быть, вы правы: возможно, Джулия попала в какую-то переделку, значение которой было очень сильно преувеличено. Прежде чем начинать действовать, я должен узнать побольше об этом Хенчмане и его так называемом документе: Завтра я еду в Саутбери, а там посмотрим.

– О, я так рада! – восторженно воскликнула Харриет. – Не могу ли я поехать с вами?

– Отправиться в подобную экспедицию? Разумеется, нет. Что за дурацкий вопрос!

– Извините меня, я не должна была спрашивать. – В ее голосе прозвучала нотка безнадежности.

Верни неловко переступил с ноги на ногу.

– Я не хотел вас обидеть, Харри, Дело не в том, что я не хочу, чтобы вы поехали со мной, просто вы должны понимать – я не имею права брать вас в такие места, где вы можете встретить людей вроде Хенчмана. Вы можете поехать со мной в Саутбери, если Луиза не станет возражать, и если пообещаете мне, что станете держаться подальше от «Козла и компаса». Это честное предложение?

– О да, благодарю вас, Верни. Я не доставлю вам никаких хлопот.

Она знала, почему он сдался. Его мучила совесть за то, что он дурно обошелся с ней прошедшей весной, и теперь он боялся, что его резкий отказ оставит у нее неприятное впечатление. Унизительное положение, но это не главное. Она отправляется с ним в Саутбери, чтобы защитить Джулию, если только сумеет. Что же касается Луизы, то Харриет не собиралась ей ничего говорить.

Харриет не пришлось врать. Луиза сама освободила ее от этой обязанности, сообщив за завтраком, что намеревается посетить Мэри Дэйли, которая ожидала рождения ребенка. Она не настаивала, чтобы Харриет отправилась с ней, и Харриет решила, что жена пастора сожалеет об их вчерашнем разговоре и хочет избежать опасного тет-а-тет.

Верни и Харриет ехали в Саутбери. Она в первый раз оказалась рядом с ним после того случая, когда они собирали первоцветы и когда в ней пробудилось так много ложных надежд. Сейчас она сидела рядом с ним довольно невозмутимо, слишком занятая своими мыслями, чтобы гадать, кто и как к ней относится. За долгое лето она сильно похудела, оттого что очень мало ела и плохо спала, и она избавилась от той избыточной детской полноты, которая ей не шла и делала ее крупной, неловкой девушкой. Новая Харриет имела стройную фигуру и очаровательную ауру таинственности, а также сияющие карие глаза, основное украшение ее лица.

Они оставили лошадей и коляску в «Белом сердце» на рыночной площади, и Верни сказал, что вернется за ней примерно через час.

– Осмелюсь сказать, вы можете развлечься, нанеся визит одной из своих знакомых.