– Извините, что я так убежала, – все еще всхлипывала Одри. И замерла, ощутив на обнаженном плече горячую ладонь. Ли привлек де­вушку к себе.

– Одри, – он по-особому произнес ее имя, нежно и почти благоговейно. Она не успела изу­миться, он повернул ее к себе лицом и крепко прижал к груди. – Давай поплачь, – разрешил Ли. – У тебя есть на это право. Если бы такое случилось не в гостиной нашего дома, я наверняка избил бы Кая Джордана и вышвырнул вон за хамское поведение. Ублюдок!

Одри положила голову на его широкую грудь, с жадностью втянула запах его тела, блаженствуя и наслаждаясь защищенностью. Он никогда еще не пытался обнять ее. Одри не знала, как себя вести.

– Джордан адвокат моего отца, но это не значит, что я должен мириться с грубостью, ко­торую он себе позволяет. Мы с матерью ошиблись, пригласив его. Кай слишком много пьет спиртно­го, а после этого становится несдержанным и неуправляемым. Кроме того, ему очень хочется позлить меня. Он владеет одной из самых боль­ших адвокатских контор в Нью-Йорке. Знает, что я работаю не хуже. Мы представляем сопернича­ющие фирмы. Я на двадцать лет моложе, но работаю, может быть, даже лучше, чем он, – Ли погладил Одри по спине. – Люди не раз видели синяки у миссис Джордан. Женщина всегда ста­ралась найти им какое-либо объяснение. Но всем давно известно, что Кай бьет жену. Больше всего я ненавижу мужчин, способных ударить женщи­ну или ребенка. Однажды на улице Нью-Йорка я увидел, как мужчина бил своего ребенка. Я не выдержал и отколотил его.

О, как она любит Ли! Легко представить, как он бросился защищать несчастного малыша. Та­кой человек, как Ли, будет защищать не только тех, кого любит, но и каждого обиженного. Ли Джеффриз уверен в себе, умен и привлекателен. Это человек, который не откажется от борьбы. Но в то же время настоящий джентльмен, очень добрый, сочувствующий людям менее удачливым, чем он. Например, таким, как Джой. Ли так красив сегодня, одетый в черный костюм и бело­снежную кружевную сорочку.

Одри невольно отпрянула назад.

– Ваша рубашка! Я перепачкала ее пома­дой! – виновато воскликнула она, смущенная тем, что позволила ему так сильно прижать себя к крепкой груди. Это смутило ее гораздо больше, чем то, что она испортила ему нарядную рубашку. Девушка попыталась отстраниться, но он прижал ее еще теснее.

– Не переживай из-за какой-то чертовой ру­башки, – тихо сказал он.

Неожиданно он стал другим, не таким, как обычно. Он так нежно и бережно обнимал ее. Одри подняла голову, посмотрела ему в глаза. Что выражают сейчас его прекрасные голубые глаза? Любовь? Обожание?

Одной рукой он нежно поглаживал ее по спине, другой – дотронулся до пылающей щеки.

– Еще никогда я не видел такой красивой девушки, как ты. Сегодня ты выглядишь замеча­тельно, Одри. – Ладонь мягко скользнула по обнаженному плечу. Одри показалось, что вот-вот она потеряет сознание.

– Может быть, виновато твое платье, – голос Ли слегка вздрагивал. – Единственное, что я знаю… Я не хочу сейчас отпускать тебя. Невыно­симо знать, что тебе сегодня было больно.

Сердце девушки билось сильно, все тело обдало жаром.

– Я тоже не хочу, чтобы ты отпускал меня, – вздрагивая, ответила она шепотом.

Ли прижал еще крепче, рука скользила по ее обнаженной спине, вторая опустилась не­много ниже. Несмотря на то, что на ней было надето несколько юбок, Одри почувствовала легкое смущение. Она, наверное, рисковала, позволяя ему гладить ягодицы. Но не было сил остановить его.

– Ты собираешься выйти замуж за другого, Одри. Но ты не любишь его. Я точно знаю, что ты не любишь его. Мне невыносимо представлять, что другой мужчина сделает тебя женщиной. Я сам хочу быть твоим первым мужчиной. Ду­маю, я влюблен в тебя, Одри. Знаю, что это плохо. Я не должен говорить тебе об этом. Все склады­вается как-то неудачно.

Чувства, которым Одри противилась раньше, захлестнули ее. Девушка с трудом сдерживала желание. Это было не сумасшествие. Она очень любит Ли Джеффриза. Не важно, янки он или нет. Одри больше не могла сдерживаться ни се­кунды, крепко обняла его за шею.

– О, Ли, я тоже люблю тебя. Мне кажется, полюбила с самого первого дня, когда ты так рассердился. Я люблю тебя за доброту, за муже­ство, за то, что ты так доброжелательно относишь­ся к Джою…

Ли прервал ее признание, прижавшись губами к нежным губам, мягко раздвинул губы языком, проник в глубину ее рта. В теле Одри, казалось, вспыхнуло пламя. Девушка с готовностью ответи­ла, не думая о своей неопытности и о том, что совсем по-детски проявляет свое желание быть с ним. Но Ли это совершенно не волновало. Он прижал ее к себе так близко, что она задыхалась. Поцелуи становились жарче, проникновенней, чувственней.

Что она ощущала? Она знала, что в этот момент он может делать с ней все. Она не сможет, не захочет сопротивляться. Она жаждала его при­косновений, жаждала, чтобы он обладал ею, меч­тала, чтобы он никогда не выпускал ее из объя­тий. Казалось, они никогда не насытятся по­целуями. Снова и снова губы встречались. Он пробовал их на вкус, со страстным стоном произ­носил ее имя. Дыхание стало жарким и прерыви­стым.

Он жаждал ее, целовал шею, обнаженные пле­чи. Прикосновения его губ вызывали в ней волны восхитительных чувств и ощущений, каких она раньше никогда не испытывала. Робкий внутрен­ний голос протестовал, предостерегал, чтобы она была настороже. Несомненно, он опытный муж­чина, а она не понимает, до какого предела могут дойти мужчина и женщина, когда влюблены. Элеонор когда-то говорила, что целовать мужчин необыкновенно приятно. Теперь Одри хорошо понимала, что имела в виду ее любвеобильная кузина. Как это восхитительно! Она не могла насытиться нежностью Ли Джеффриза. Он цело­вал ее, но этого было мало. Крепко и сильно прижимал к себе, ласкал, но и этого было недо­статочно.

– Боже мой, если бы ты не была в таком красивом платье, я положил бы тебя прямо на песок, – простонал Ли.

«И что бы ты тогда сделал?» Интуитивно она понимала, что означает заниматься любовью. Вспомнив рассказы Элеонор, подумала об этом. Но до сегодняшнего дня она совершенно не при­давала значения словам кузины.

Она потянулась, откинула голову назад, и Ли стал целовать ей шею, губы скользили по коже ниже, ниже, пока не добрались до нежной груди в вырезе платья. Она задыхалась от восторга, который Ли возбуждал в ее душе. Может ли быть что-либо еще более прекрасное? Пусть он касается ее, целует ее везде. С ним так легко и все проис­ходящее кажется естественным. Неужели он так легко превратит ее в женщину, которая позволит делать с ней греховные вещи? Почему и куда испарился ее здравый смысл? Он исчез неизвестно куда с того момента, когда Ли начал обнимать и целовать ее.

А губы Ли тем временем коснулись тугого, набухшего соска. И Одри застонала от желания, пораженная тем, что у нее недостает сил остано­вить его. Никогда в жизни она не испытывала такого блаженства, не ощущала себя такой жи­вой, такой прекрасной и желанной, настоящей женщиной. Одной рукой он крепко обнимал ее за спину, губы снова целовали ее шею, другой рукой он ласкал ее грудь, осторожно высвободив из разреза платья. Она снова и снова шептала его имя, произнося его с нежностью и страстью. Губы Ли снова добрались до ее губ, снова он приник к ее губам жарким проникновенным поцелуем.

Ли тяжело вздохнул, и снова его нежные губы проделали дорожку к обнаженной груди Одри. Она задыхалась. Он нежно коснулся самого чув­ствительного места на груди, слегка прикусил и потянул, словно пробовал на вкус сладкий зрелый плод. Голова у Одри закружилась от восторга. Восхитительная, почти болезненная потребность его прикосновений отдавалась сладкой тягучей болью внизу живота и между бедрами. Мужчина, которого она полюбила, разбудил неведомые до­селе чувства.

Но подсознательно Одри чувствовала, что ис­пытала еще не все. Несомненно, должно произой­ти еще что-то. Ее захлестнуло желание узнать и испытать все. Хотелось, чтобы именно Ли Джеффриз научил ее всему и делал с ней все, что хочет. Ричард никогдане сможет заставить ее испыты­вать подобный восторг.