Конечно же, тетя Джанин переживает из-за того, что Элеонор исполнился двадцать один год, а у нее совершенно нет никаких перспектив найти мужа. Поклонников достаточно, но ни один из них, по всей видимости, не собирается жениться. Одри подозревала, что это происходит не только из-за внешности Элеонор, но, скорее, потому, что молодые люди, ухаживающие за кузиной, совер­шенно не уважают девушку. Кузина не раз рас­сказывала Одри шокирующие истории о молодых людях. Если бы тетя Джанин узнала о таких вещах, она упала бы в обморок от стыда за собст­венную дочь.

Одри мало понимала, в чем состоят секретные отношения между мужчиной и женщиной за за­крытыми дверями, и не очень-то интересовалась. Ни один мужчина, включая, конечно же, Ричарда Поттера, не собирался унижать ее каким бы то ни было образом и относиться к Одри, словно к шлюхе. Хотя Одри имела довольно смутное пред­ставление о том, как ведут себя шлюхи. Она только знала, что это слово позорит молодую женщину или девушку. На одном из вечеров она случайно подслушала разговор молодых людей, которые называли ее кузину сучкой и шлюхой, говорили об Элеонор в таком неуважительном и оскорбительном тоне, какого Одри ни разу не приходилось слышать. Но она не стала передавать кузине разговор молодых людей.

Сейчас Одри скучала даже по Элеонор. Скучала и тосковала по всему, что касалось дома. Если бы Бреннен-Мэнор был отсюда в сотнях тысяч миль или даже гораздо больше, она все равно должна оставаться здесь и продолжать уроки. Она всегда старалась вести себя так, чтобы Джозеф Бреннен остался ею доволен. Одри надеялась своим пове­дением скрасить разочарование отца из-за Джоя. Конечно, она должна каким-то образом защитить брата. Почему отец не может понять, какой у него любящий сын? Отец когда-то возлагал на Джоя большие надежды. Потому-то существовала еще одна причина, из-за которой Одри было необходи­мо выйти замуж за Ричарда Поттера. Джой ни­когда не сможет самостоятельно управлять плантацией. Она должна выйти замуж за такого чело­века, который смог бы после смерти отца взять управление в свои руки и который позволил бы Джою всегда жить на плантации, понимая, что брат Одри никогда не сможет стать хозяином. Лучшего человека, чем Ричард, для этого не найти.

Одри очень любила брата и чувствовала ответ­ственность за него и его будущее с тех пор, как умерла мать. Именно тогда брат и начал заикать­ся. Годы проходили, а речь Джоя не улучшалась. Одри считала, что брат огорчен недобрым отноше­нием отца, болезненно воспринимает его беспо­койство о будущем.

Бедный Джой сегодня так смутился, когда Ли решил с ним познакомиться. Она даже слегка рассердилась на молодого человека. За ужином Ли держался высокомерно и почти не обращал на нее внимания, все время разгова­ривал только с матерью, рассказывал о пред­стоящих выборах, особо подчеркивал свое на­мерение голосовать за того, кто стоит за полное уничтожение рабства.

«Я думаю, что Авраам Линкольн – наш чело­век», – сказал Ли, иронически взглянув на Одри, будто бы ожидая с ее стороны возражений.

Но девушка постаралась сдержаться и промол­чала, не желая начинать спор за общим столом. По мнению ее отца, избрание Авраама Линкольна на пост президента принесет Югу разорение. Если этот человек все-таки станет президентом, многие штаты выйдут из Союза. Одри вовсе не хотелось вдаваться в обсуждение политических проблем с Ли Джеффризом. Северяне любят поучать южан, что хорошо, а что, по их мнению, плохо. К тому же политика – это мужское занятие. Ей ни к чему дискутировать по таким вопросам.

Одри закрыла глаза и представила Бреннен-Мэнор. Прекрасные возделанные земли, запах азалий и кизила, зелень кипарисов и дубов. Плантация была для нее почти что родной матерью. Очень часто Одри пыталась вспомнить мать, чер­ты ее лица, движения, голос. Но в детской памяти сохранилось слишком мало. Одри было всего семь лет, когда мама умерла. Тогда казалось, что она будет рядом всегда. А теперь у Одри в памяти остались только смутные воспоминания. Она по­мнила бледную женщину, лежащую в постели и тяжело больную. Лицо матери стало совершенно другим перед смертью.

Остался только прекрасный портрет, который теперь висит над камином, напоминая Одри и Джою, какой когда-то была их мать.

Девушка отошла от перил и села в кресло, заложив руки за голову. Она так скучает по дому и так расстроена из-за неприязненного отношения Ли Джеффриза, что вряд ли сможет сразу заснуть. Снова попыталась сдержать непрошеные слезы, но не смогла. До сегодняшних событий ей удава­лось перебороть свою тоску и не проситься домой. Но она не была уверена, что выдержит дальше. Чувствуя себя очень одинокой, дала волю слезам. И только когда выплакалась, достала из кармана носовой платок, неожиданно почувствовала, – что кто-то стоит рядом.

– С вами все в порядке, миссис Бреннен? Одри вскочила при звуках участливых слов.

Ли Джеффриз наблюдал за ней, стоя неподалеку. Девушка разозлилась, почувствовав себя унижен­ной. Надо же такому случиться, именно Ли застал ее плачущей. Одри быстро вытерла слезы.

– А разве вам не все равно? Думаю, мои слезы доставят вам истинное удовольствие. Очевидно, я вам не очень понравилась, – девушка плотно запахнула халат, осознавая, что Ли не только застал ее плачущей, но и сидящей в одиночестве в ночном халате. Это было ужасно неприлично.

– Вы всегда подкрадываетесь к людям, чтобы застать их врасплох? – спросила она, намере­ваясь уйти. Но Ли схватил ее за руку.

– Нет. Я не думал, что застану вас здесь. Но коли так получилось, пожалуйста, не уходите. Мне хочется поговорить с вами.

Какая-то неожиданная нерешительность, ро­бость сквозила в его взгляде. Одри была поражена тем, что он смотрит на нее просительно и винова­то. Прикосновение горячей ладони внезапно по­вергло ее в трепет. Это было так удивительно. Одри без возражений опустилась в кресло и поду­мала о том, что мать у этого человека такая хорошая и добрая. Может быть, какие-то положи­тельные качества передались все же от нее сыну. И, наконец, Одри поняла, что ей очень хочется понравиться Ли Джеффризу.

– Прекрасно, мистер Джеффриз. Думаю, нам нужно поговорить.

Он присел перед ней на корточки.

– Вы можете звать меня просто Ли. Можно мне называть вас Одри?

Почему так трудно смотреть ему в глаза?

– Не возражаю.

Ночной ветер растрепал темные волосы Ли. Молодой человек все еще крепко держал девушку за руку. Его ладонь – большая и сильная, была одновременно и нежной. Ей казалось, что при свете луны он выглядит еще красивее. Только сейчас она сообразила, что чересчур углубилась в собственные переживания и разочарование от первой встречи с ним. Вспомнила о том, каким красивым и энергичным он показался, когда впервые вошел в гостиную. Да, она была букваль­но поражена незаурядной внешностью молодого человека, когда он неожиданно вошел, одетый в прекрасный серый костюм, с ослепительной бело­зубой улыбкой на лице. Никогда еще Одри не встречала мужчину с такими голубыми глазами, таким красивым лицом, такими блестящими ухо­женными волосами.

Он уже переоделся в простые хлопчатобумаж­ные брюки. Домашняя рубашка, расстегнутая у ворота, приоткрывала грудь, покрытую темными волосами. Девушка смущенно отвела глаза. Боже мой, она отказывалась понимать себя! Всего не­сколько минут назад она ненавидела этого чело­века. А теперь поняла, что он ей нравится. Может быть, потому, что бросил ей вызов? Может быть, потому, что каким-то невероятным образом по­хож на ее отца? Без страха защищал и отстаивал свои взгляды, был властным и уверенным, как ее отец. Одри досадовала, наконец, признав его пра­воту. Он совершенно справедливо отчитал ее днем. Она вела себя бестактно, распоряжаясь в чужом доме, словно в собственном. В конце кон­цов, она только гостья. Следовало показать хозя­евам, что леди с Юга добрая и воспитанная. Но в то же время девушке не хотелось поступиться гордостью.

– Я решил прогуляться по галерее, – объяс­нял Ли тем временем. – Приятно полюбоваться океаном, вот и оказался здесь. А потом услышал ваши рыдания. Не являюсь ли я причиной ваших горьких слез? – Ли поднялся, взял стул и сел рядом. – Хочу извиниться… Я грубо разговари­вал с вами во время ужина и очень хорошо осознаю это. Обычно я не осуждаю людей, если их не знаю. А вы так молоды и так далеко от дома, от родных людей… И, кроме того, вы наша гостья. Конечно же, я вел себя невежливо. Извините меня.