Он в испуге остановился.

– Что это было? Где мой фонарь? И быстро посветил фонариком.

– Это же Мордашкин! – шепотом крикнул он– Ах ты, мордуленция! Как ты сюда попал? Как же я рад тебя видеть!

Мордашкин издавал короткие радостные визги, как обыкновенный щенок, вьюном вертелся по земле, бурно облизал ребячьи лица и руки, в полном восторге пританцовывая на месте. Потом вдруг отскочил немного назад и беспокойно обнюхал землю. Ребята поняли, что он ищет Филиппа.

– Нет, старичок, к Филиппу сейчас нельзя, – вздохнул Джек и погладил лисенка. – Придется тебе пока довольствоваться нашим обществом. Филиппа здесь нет.

Лисенок залаял. Кики, восседавший на плече у Джека и, очевидно, недовольный появлением Мордашкина, тотчас передразнил его. Мордашкин подпрыгнул, тщетно пытаясь достать попугая и выдрать из него перо. Кики издевательски расхохотался. Но Мордашкин тут же снова перестал замечать его.

– Джек, у меня идея! – вдруг крикнула Люси, схватив брата за руку.

– Ну что за идея? – спросил Джек, не слишком высоко ценивший изобретательность Люси.

– Может быть, нам послать гонцом Мордашкина? Напишем на листке бумаги, что нам нужна помощь, и пустим Мордашкина к Тэсси. Как только он убедится, что Филиппа здесь нет, он наверняка возвратится к ней. Может быть, получится?

– Джек, это действительно хорошая идея! – взволнованно крикнула Дина. – Мордашкин – единственный из нас, кто знает, как выбраться отсюда. Как сказала Люси, он будет нашим гонцом.

Джек задумался.

– Что ж, вполне разумная мысль. Попытка не пытка. Хорошо. Переквалифицируем Мордашкина в гонцы!

Теперь следовало написать Тэсси записку. Джек достал записную книжку и выдрал из нее листок, на котором написал следующее послание: «Тэсси! Мы – в плену. Как можно быстрей пришли помощь! Нам угрожает серьезная опасность». Под запиской все подписались, после чего Джек сложил листок.

Но как Мордашкин ее потащит? Они перебрали несколько вариантов. Наконец Джек предложил выход. Он достал из кармана кусок толстой нитки, перевязал ею записку и крепко обмотал ниткой тонкую жилистую шейку зверька. Если завязать нитку слишком свободно, Мордашкин стащит ее через голову, потому что, как и все дикие животные, терпеть не мог на себе посторонние предметы.

– Так! – удовлетворенно произнес Джек. – Думаю, Мордашкину не удастся ее стряхнуть. По-моему, держится крепко.

– Ступай назад, к Тэсси! – скомандовала Люси лисенку. Но Мордашкин ее не понял. Он все еще надеялся на появление Филиппа и не собирался уходить, пока не увидит его. Более того, он очень надеялся остаться с ним. Он без устали обнюхивал окрестности в поисках следа своего хозяина. Время от времени он останавливался и тщетно пытался стащить с себя раздражавший его посторонний предмет.

Вдруг ребята вздрогнули от неожиданности: один из бандитов громко крикнул:

– Эй, мисс! Быстро ко мне!

Люси обняла брата.

– Спокойной ночи, Джек! Нам нужно идти. Надеюсь, тебе будет не очень неудобно спать. Захвати с собой в кусты еще одно одеяло!

– Я пока не буду возвращаться в кусты, – ответил Джек, которому так надоело его убежище, что он предпочел бы никогда больше его не видеть. – Спокойной ночи! Ничего не бойся! Как только Мордашкин окажется у Тэсси, она тотчас пришлет помощь.

Девочки ушли, оставив Джека в темном дворе в полном одиночестве. Войдя в зал, они увидели, что из входа в потайную комнату падает слабый свет лампы. Они спустились по каменным ступенькам и украдкой посмотрели по сторонам. Филипп был все еще в своем тайнике? Все доспехи, как и раньше, стояли на своих постаментах. И они не смогли разобрать, по-прежнему ли Филипп находился в своем панцире.

– Мы закроем вас здесь, – сказал Бровастый, показавшийся девочкам еще противнее, чем при первой встрече. – Спать можете на этой кровати.

Мы вернемся утром.

Он поднялся по лестнице. Камень скользнул вначале в сторону, затем поднялся наверх и плотно закрыл входное отверстие. Ребята снова оказались в заточении. Несколько мгновений они тихо стояли, прислушиваясь. Вокруг была полная тишина.

– Филипп, – прошептала наконец Люси, взглянув на доспехи, в которых прятался Филипп. – Ты все еще здесь? Не молчи!

– Да, я здесь, – голос Филиппа прозвучал непривычно гулко. – Господи, не дай Бог мне пережить еще один такой день! Я вылезаю.

– Филипп, думаешь, уже можно? – озабоченно спросила Дина. – А если эти типы сейчас вернутся?

– Они не вернутся. А даже если и вернутся, мне уже все равно. Я не останусь в этом железе ни секундой дольше! У меня все затекло, и вообще я смертельно устал. Я три раза чуть было не чихнул, и, доложу я вам, это было страшное испытание.

Филипп неловко вылез из доспехов, зазвеневших, заскрипевших и загромыхавших на все голоса. От долгого стояния мальчик весь задеревенел.

– Но хуже всего было то, что раньше всех терпение кончилось у Терезы. Она вылезла через какую-то щель наружу и принялась скакать по всей комнате. Можете себе представить удивление этих типов, когда они ее увидели.

Дина тотчас боязливо посмотрела по сторонам в поисках жабы. Она очень надеялась, что ее нет поблизости.

Люси помогла Филиппу выбраться из доспехов.

– Бедненький Филипп! Сколько ж тебе пришлось всего пережить за этот ужасный день!

– Да уж будь уверена! И все-таки я ни за что на свете не отказался бы пережить это еще раз. Можете мне поверить: я узнал целую кучу интереснейших вещей! Оказывается, в этой комнате есть потайной ход – вон там, за драпировкой!

– Ого! – поражение воскликнула Люси и широко распахнутыми глазами взглянула на стену, словно ожидая, что потайной ход тут же раскроется перед ней. – Неужели правда? Как ты узнал?

– Сейчас все расскажу. Только вначале нужно наконец освободиться от этих кошмарных доспехов. Фу, наконец-то! Надеюсь, больше никогда в жизни мне не придется их на себя напяливать!

Вы просто представить себе не можете, какая там внутри жара. Так – слава Богу! Наконец-то я снова могу шевелиться.

Затем Филипп поведал девочкам свою историю.

– Я думаю, нам нужно лечь в постель, – сказала Дина. – На случай, если эти типы, не дай Бог, вернутся. Что ты тогда будешь делать, Филипп?

– Ничего страшного. Как только услышу скрежет камня, открывающего вход, тотчас спрячусь под кроватью. Но эти типы и понятия не имеют, что, кроме вас, здесь еще кто-то есть. Поэтому вряд ли они нагрянут сюда с обыском посреди ночи.

На огромной старинной кровати места для ребят было с избытком. Они с наслаждением растянулись на мягкой пуховой перине. И конечно, особую радость испытал Филипп, весь день проторчавший как истукан в жестких доспехах. Он устроился поудобнее и начал свой рассказ.

– Когда эти типы так грубо напустились на вас, я чуть не спятил от ярости, – признался Филипп. – Но что было делать – мне нельзя было шевельнуться, – вот я и продолжал стоять, как статуя. Когда они наконец отпустили вас, вся честная компания, закрыв вход, уселась за стол.

– Ты понял, о чем они говорили? – поинтересовалась Люси.

– К сожалению, нет. Они разложили перед собой какие-то бумаги и принялись что-то рисовать на них. Однако, как я ни старался, мне не удалось разглядеть, над чем они трудились. Я так тянул шею, что чуть было не загремел с постамента.

– Господи! Представляю себе, какие у них были бы перепуганные рожи, если бы ты с диким грохотом рухнул на них, – захохотала Дина.

– Спасибо, лучше не надо, – сказал Филипп и продолжил свой рассказ: – Какое-то время они беседовали и корпели над своими бумагами. Потом слегка перекусили: вскрыли целую кучу банок с консервами, при виде которых я чуть не захлебнулся голодной слюной.

– Бедный Филипп! Ты так ничего и не ел? – жалостливо спросила Люси.

Филипп кивнул.

– Не беспокойтесь. Как только они убрались наверх и завалили вход, я с лязгом сошел с постамента и стрескал почти все, что от них осталось. Мне оставалось только надеяться, что они ничего не заметят. Но мне так страшно хотелось есть и пить, что было на все наплевать. А потом меня стал разбирать смех при виде остальных болванов в доспехах: я все ждал, что и они вот-вот спустятся со своих постаментов и разделят со мной трапезу.