И тут послышалось негромкое рычание, шедшее, по-видимому, из самых глубин собачьей груди. Тимми абсолютно не собирался рычать, у него и в мыслях такого не было, но бедняга ничего не смог с собой поделать. В мгновение ока все словно улетучились – сорока, зайцы, кролики. Сорока, улетая, испуганно квохтала.

Уилфрид в бешенстве оглянулся. Глаза его сверкали. Он поднял было руку, чтобы ударить Тимми, но Джордж успела схватить его за запястье.

– Убирайтесь! – пронзительно завопил мальчик. – Ваша псина напугала моих друзей! Сейчас достану палку и вытяну ее как следует по спине! Это самая мерзкая собака на свете, у нее…

И тут произошло нечто неожиданное. Мягко ступая, Тимми приблизился к Уилфриду, лег, положил голову на колени разгневанному обладателю дудочки и с любовью заглянул ему в лицо. Рука мальчика, все еще поднятая для удара, опустилась сама собой. В следующий миг он уже нежно гладил Тимми по голове, тихонько напевая что-то непонятное, но ласковое.

– Тимми! Ко мне! – Джордж была поражена и рассержена. Подумать только: ее собака, ее собственная родная собака подошла к мальчишке, только что собиравшемуся зверски избить ее!

Тимми поднялся, лизнул Уилфриду руку и двинулся к Джордж. Мальчик проводил его взглядом, а потом обратился к нежданным гостям.

– Можете поселиться в моем доме, – хмуро произнес он. – Я согласен. Но только при условии, что этот пес переедет сюда вместе с вами. Таких замечательных собак не много на белом свете. В общем, что говорить! Он просто выдающийся пес. Я хотел бы иметь такого товарища.

Не издав больше ни звука, Уилфрид встал с земли, повернулся и пустился бежать вниз по склону, оставив позади четверых растерянных, недоумевающих представителей человеческого рода и одну собаку, жалобно скулящую оттого, что он ее покинул. Да, Тимми, тут не поспоришь – видно, и впрямь есть что-то особенное в этом мальчишке, если ты стоишь и глядишь ему вслед с таким видом, словно потерял одного из самых близких друзей!

Пятерка смотрела вслед Уилфриду в полном молчании. Тимми, помахивая хвостом, тоненько скулил: он хотел, чтобы мальчик вернулся.

– Спасибо тебе, Тимми, старый дружище, – сказала Энн, поглаживая по голове большого пса. – Мы бы никогда в жизни не получили разрешения пожить в чудном маленьком домике миссис Лэйман, где такой невероятный вид из окна, если бы ты не подружился с Уилфридом. Но какой он все-таки странный, этот мальчик!

– Да, личность, прямо скажем, своеобразная, – угрюмо проворчала Джордж. Она еще не отошла от шока, который испытала при виде Тимми, нежно глядящего на Уилфрида, только что обещавшего расправиться с ним с помощью палки. – Не буду утверждать, что этот мальчишка мне безумно симпатичен!

– Не глупи, Джордж, – возразил Дик, на которого отношения Уилфрида с зайцами и сорокой произвели сильнейшее впечатление. – У этого малыша какая-то необыкновенная любовь к животным. И они бы никогда не вели себя с ним так, если бы безраздельно ему не доверяли. Человек, до такой степени любящий животных, не может быть плохим. Просто не может, и все.

– Бьюсь об заклад, я тоже заставила бы их подойти, если бы в руках у меня была такая дудочка! – Про себя Джордж решила, что непременно постарается хоть на время выпросить дудочку у маленького паршивца.

Энн вернулась в коттедж, который еще с первого взгляда привел ее в восхищение. Она все думала о том, какой он, должно быть, старый. Очень, очень старый. Стоит себе целый день в полудреме, полный воспоминаний о людях, некогда живших тут и любивших его. А как, наверное, эти люди любили вид, открывающийся из его окон – холмы, поросшие вереском и тянущиеся на много миль кругом, необозримую морскую синь и небо – высокое и просторное. Энн никогда еще не видела такого большого неба. Девочка пришла к выводу, что это счастливое место. Даже облака над головой, такие белые на голубом фоне, показались ей счастливыми: как-то уж очень весело неслись они к горизонту!

Энн обошла коттедж и все осмотрела самым внимательным образом. «Комната наверху, под соломенной кровлей, вполне подойдет для мальчиков», – решила она. В комнате имелось всего два матраца – один маленький, другой побольше.

– На маленьком будет спать Уилфрид, – вслух соображала девочка, – а на большом – Дик и Джулиан. Мы с Джордж разместимся в гостиной, а Тим станет нас охранять. Надо только выяснить, нет ли в доме пары ковриков, на которых можно спать. Впрочем, нет, ковры не нужны: диван, кажется, раздвигается. Получится нормальная постель для двух девочек. Отлично!

Рассуждения, которым предавалась Энн, доставляли ей искреннее удовольствие. Это было ее излюбленное занятие – помогать окружающим: устраивать их дела и быт, заботиться о здоровье. Маленькая кладовая, случайно обнаруженная во время путешествия по дому, выходила на северную сторону. Несколько консервных банок и кувшин с прокисшим молоком – вот и все, что там хранилось. Впрочем, нет, не все. На полке лежали еще две буханки хлеба, черствые, как камень, и коробка с засохшим кексом.

– Похоже, миссис Лэйман не очень-то хорошая хозяйка. Едят они с Уилфридом, я гляжу, неважно. Надо будет съездить вниз, в город, и запастись приличными продуктами. Пожалуй, стоит купить небольшой окорок – мальчики охотно станут есть ветчину. Господи! Да у нас будет здесь чудесная жизнь?

Джулиан подошел к двери поглядеть, чем занята сестра. Увидев ее лицо, одновременно счастливое и сосредоточенное, он насмешливо фыркнул:

– Как всегда работаешь «мамочкой» для всех? Правда? Прикидываешь, кто из нас где ляжет. Кто будет ездить за покупками, а кто убираться в доме? Энн, старушка, ну скажи на милость, что мы станем делать без тебя, когда в один прекрасный день все разъедемся в разные стороны? Пропадем, да?

– А ты не смейся. Я люблю о вас заботиться. – С лица девочки не сходило выражение тихого блаженства. – Джулиан, нам потребуется еще пара ковров и подушка. И довольно много еды. И еще…

– Ну и в чем проблема? – Джулиан пожал плечами. – Надо будет съездить домой и собрать все, что нужно – одежду и прочее. На обратном пути зайдем в магазин – купим продукты. Хотел бы я знать, появится ли здесь эта женщина, которая помогает миссис Лэйман по хозяйству и про которую она вчера говорила. Помнишь?

– Помню. Но ведь Уилфрид сказал, что прогнал ее прочь, – ответила Энн. – Знаешь, дом такой крохотный, я считаю, нам было бы лучше управляться здесь самим. Я могу готовить еду вон на том примусе, что стоит в углу. А в крайнем случае обойдемся без горячего, будем есть ветчину, салат, сыр и фрукты. Кроме того, ничего не стоит кому-нибудь из нас смотаться на велосипеде вниз и привезти из магазина все, что душа пожелает.

– Погоди! – Джулиан повернулся к двери и прислушался. – Кажется, нас зовут. Или мне почудилось?

Их действительно звали. Выйдя на улицу, Джулиан обнаружил миссис Лэйман, стоящую у ворот. Он торопливо пошел навстречу пожилой леди.

– Нам страшно понравился дом, – сказал он, поздоровавшись. – Если ваши планы не изменились, миссис Лэйман, мы могли бы обосноваться здесь прямо сегодня. Вот только съездим домой, возьмем кое-что. Место просто замечательное, и вид отсюда грандиозный – такого, наверное, нет больше нигде на земле!

– Да, наш залив занимает по величине второе место в мире, – согласилась миссис Лэйман. – Больше, чем он, только Сиднейский. Так что ты прав, Джулиан: отсюда и в самом деле есть на что посмотреть. Выглянешь в окошко – и всякий раз ощущение прямо праздничное.

– Конечно! Именно праздничное! – воскликнул Джулиан. – Зрелище поразительное. И эта синева! Хотел бы я это нарисовать – да жаль, не умею. По крайней мере, не умею так, как надо!

– А что ты скажешь об Уилфриде? – с некоторым беспокойством спросила миссис Лэйман. – Он хорошо себя ведет? Он ведь временами бывает – как бы сказать помягче? – довольно трудным ребенком. И может выглядеть иногда очень грубым. Понимаешь, у него нет братьев или хотя бы одного старшего брата, чтобы смягчать его ершистость, сдерживать строптивый нрав.