В предшествующем году императрицей Цзя была в стенах Цзиньюнчэна убита вдовствующая императрица Ян, но в своих злодеяниях императрица Цзя не раскаялась. По этой причине колокола проливали слезы, словно бы оплакивали случившееся.

В эпоху императора Хуй-ди в столице Ло жил один человек, у которого в одном теле сочетались двоякие телесные признаки, мужские и женские, и мог он идти как по пути мужчины, так и по пути женщины. Отличался он неуемной страстью к развратным действиям.

Когда Поднебесную охватывают войсковые смуты, предсказывает эти события смешение сущности мужчины и женщины.

При императоре Хуй-ди, в годы Юань-кан жила в Аньфэне девочка по имени Чжоу Ши-Нин. Когда ей исполнилось восемь лет, она постепенно начала превращаться в мальчика. Лет в семнадцать-восемнадцать она достигла половой зрелости. Женское ее естество хотя и преобразовалось, но не полностью, становление же мужского естества тоже не завершилось до конца. Взяла в дом жену, но детей у них не было.

В третью луну пятого года под девизом Юань-кан в уезде Линьцзы появилась огромная змея длиной около десяти чжанов, с двумя маленькими змейками на спине. Вползла в Северные ворота города и, проследовав к рынку, проскользнула в кумирню Ханьянчэнского Цзин-вана. Больше ее не видели.

В третью луну пятого года правления под деви-Юань-кан в Люйсяне потек ручей крови. Ручей растянулся с востока на запад на расстояние около пятисот бу. А через восемь лет после этого Фэн Юнь учинил беспорядки в Сюйчжоу, причем были убиты или ранены несколько десятков тысяч человек.

В седьмом году под девизом Юань-кан ударом грома раскололо камень Гао Мая, что лежал к югу от городских стен. Во дворцах к Гао Мэю обращали просьбы о ниспослании сыновей. В это время правила завистливая и ревнивая императрица Цзя. Она замышляла убийство императоров Хуай-ди и Минь-ди. Поэтому Небо разгневалось на императрицу Цзя и так предупредило ее о грядущей казни.

В годы под девизом Юань-кан все в Поднебесной изощрялись друг перед другом в изготовлении посохов черного цвета, опираться на которые надо было подмышкой. Несколько позже стали снабжать такие посохи бронзовым наконечником, чтобы при остановке можно было втыкать посох в землю.

В век, когда правили императоры Хуай-ди и Минь-ди, члены правящего дома много взяли себе воли, и вскоре нам пришлось оплакивать утрату нашей Центральной Столицы[69]. Только Юань-ди, опираясь на подданных в пограничье, сумел взрастить добродетели в восточной стороне нашего государства. А посохи, которые надо было зажимать под мышкой, знаменовали, что он будет владеть Поднебесной.

В годы под девизом Юань-кан молодые прихлебатели неслужащей знати устраивали друг для друга попойки, где распускали волосы, раздевались догола и заигрывали со служанками. Встретившие сопротивление губили свою репутацию; получавшие отказ подвергались поношению. Мужчинам, следовавшим моде, было постыдно не устраивать таких пиров.

Таковы были ростки будущего вторжения варваров Ху и Ди в Срединное государство: ведь вскоре произошел мятеж как раз тех двух варварских племен[70].

При императоре Хуй-ди, в первый год его правления под девизом Тай-ань на озере Сяцзяху, что в уезде Хушу округа Даньян, появился огромный камень, проплывший двести бу и поднявшийся на берег. Простой род испуганно вздыхал, люди сообщали друг другу:

– Камень пришел!

Вскоре в Цзянье вступил Ши Бин («ши» значит «камень»).

В четвертую луну первого года правления под девизом Тай-ань случилось, что один человек, пройдя через ворота Юньлунмэнь, проник в Преддворцовое управление[71]. Несколько раз поклонившись, обратился лицом на север и объявил:

– Я должен стать инспектором Внутренней канцелярии.

Его схватили и обезглавили.

А в нынешнее время даже самые ничтожные люди свободно входят в почитаемые и тайные покои Запретных дворцов, а стража у ворот спит — и не проснется. Это знаменует грядущее запустение дворцов, где низшие окажутся выше высших. Ведь вскоре после описанного случая император переселился в Чанъань, и дворцовые строения опустели.

Случилось это в годы Тай-ань. Чиновник ведомства заслуг в округе Цзянся по имени Чжан Чэн сел верхом на вола, а тот вдруг заговорил:

– В Поднебесной начинаются смуты. Я и так тружусь из последних сил. Зачем еще ты забрался на меня?

Чэн и сопровождавшие его перепугались и привязали его к веревке со словами:

– Мы отведем тебя обратно, только больше не разговаривай. — И вернулись назад с полдороги.

Не успели они по прибытии домой распрячь вола, как тот снова произнес:

– До чего рано мы сегодня вернулись!

Исполненный смущения и страха, Чэн затаился и ничего не сказал. В уезде Аньлу жил искусный гадатель, и Чэн решил довериться его гаданию.

– Будет большая беда, — предрек гадатель, — и несчастья ожидают не только ваш дом. Предстоит восстание войск, и в одном из округов Поднебесной погибнут все.

Чэн вернулся к себе домой. И тут его вол встал на дыбы и пошел как человек.

В эту осень восстал разбойник Чжан Чан. Сначала он в пределах Цзянся обманом завлекал простой народ, уверяя, что грядет возрождение власти государства Хань[72] и что этому было знамение — появление фэнхуанов, как во времена совершенномудрого[73]. Все в восставших войсках мазали голову красным[74] в знак огненной доблести. Возбужденные этим простолюдины примыкали к смутьянам как к законной власти. Чэн и его братья стали военачальниками при главном полководце мятежников. Но через некоторое время мятеж был разгромлен. В итоге вес округ был опустошен, более половины населения перебито, и в их числе — весь род Чэна.

Цзин Фан в «Гаданиях по Переменам» говорит: «Если вол обретает речь, то по его словам можно гадать о благе или бедах».

'то случилось в годы правления под девизами Юань-кан и Тай-ань. В землях, расположенных между Цзяном и Хуайхэ, сами по себе собирались на дороге старые разбитые рогожные туфли, их было много, пар сорок-пятьдесят. Нашлись люди, которые не поленились разнести их в разные стороны и забросить в лес или в траву. Назавтра проверили — а они опять все на прежнем месте. В мире толковали это событие так: «Рогожные туфли у людей — самая грубая обувь, ее надевают для самых позорных работ. Это признак низкого люда. Разбитое — признак непригодности. Дорога — это путь сообщения между собою земель с четырех сторон, по ней везут туда и сюда повеления государей. И если сегодня разбитые рогожные туфли собираются на дороге, это означает, что низкий люд утомлен и болен, а военачальники и сановники собираются вместе для учинения смуты. Они прервут сообщение между четырьмя сторонами и преградят путь повелениям государя».