Бадо попытался предупредить человечество о надвигающейся катастрофе. Используя свои деньги и славу, он стал появляться в телепередачах. Однако никто в этом мире не был способен всерьез отнестись к происходящему во Вселенной. Бадо быстро прослыл полоумным.

Пришлось замолчать. Он стал финансировать строительство баз на полюсах и на океанском дне, то есть в местах, которые должны были пострадать меньше остальной планеты, чтобы хоть кто-то выжил. Одновременно он продолжал оплачивать изучение летящей к Земле горы, чтобы поточнее узнать, когда и куда она врежется.

Перелет во Флориду длится десять часов. Самолет военный, более совершенный, чем все летательные аппараты в родном мире Бадо. Рядом с его громадным впускным жерлом красуется все та же эмблема Королевских военно-воздушных сил.

При взлете Бадо видит еще более чудовищный атомный самолет, огромные океанские лайнеры на рейде, густую сеть монорельсовых путей. Восхитительный мир, мечта инженера…

Впрочем, Бадо уже пресыщен чудесами, поэтому засыпает еще до того, как пропадает из виду Австралийский континент.

Они приземляются на небольшом аэродроме — по прикидкам Бадо, где-то к северу от Орландо. Их встречает худенький молодой англичанин в очках, в синей форме Королевских ВВС.

— Перемещенные?

— Они самые! — чеканит Уильямс. — Вы отправите нас домой?

— Извините за причиненные неудобства, — произносит англичанин заученно. — Прошу следовать за мной.

Их поджидает дизельный тяжеловоз, вылитая реликвия второй мировой войны. Уильямс и Бадо приходится тесниться вместе со своим крупногабаритным багажом в кузове без окон, рядом с нагромождением непонятной электроники.

Грузовик трясется по неровной дороге. Бадо рассматривает приборы.

— Гляди, — обращается он к Уильямс, — снова вакуумные трубки.

— Что ж, они ушли дальше нас, — пожимает плечами женщина. — Они создали то, о чем у нас только болтали.

Бадо уже успел забыть, что они с Уильямс — выходцы из разных миров.

К острову Мерритт ведет разбитая грунтовая дорога. На последних милях болтанка особенно невыносима. До острова они добираются уже под конец дня.

Никакого космического центра имени Кеннеди там не оказывается.

Бадо спрыгивает на песок. Перед ним длинный плоский пляж. Где-то к югу будет построен — в его мире, конечно — космический пусковой комплекс. Прямо здесь расположатся установки для запуска межконтинентальных ракет.

Но пока здесь ничего нет. За полосой песка раскинулось болото с низкорослым кустарником. Дальше, чуть повыше, растут сосны, дубки, низкие пальмы.

И никаких следов хозяйственной деятельности. Колеса английского грузовика глубоко увязли в песке. Здесь нет даже дороги.

На востоке, над океаном, встает большая полная луна со свежим красным шрамом. У Бадо отлегает от сердца. Это по-прежнему Пятая Луна. Долгожданная стабильность!

В глубине кузова английский электронщик включает свою технику.

— Мы готовы, а вы? — кричит он. — Погодите, сперва натяните свои доспехи. — Он ухмыляется. — Не хотелось бы, чтобы вы…

— Знаем, знаем: перепутали временные линии! — откликается Уильямс.

Бадо и Уильямс снимают комбинезоны и, помогая друг другу, переодеваются в скафандры. Бадо берет под мышку шлем и прижимает к груди поддон с инструментами и пробами лунного грунта.

— Представляю, сколько всего мне придется объяснить после возвращения, — говорит он.

— И мне. — Уильямс смотрит на Бадо. — Похоже, мы больше не увидимся.

— Получается так.

Бадо кладет на песок шлем и поддон и неуклюже обнимает Уильямс. Потом машинально надевает и застегивает шлем, натягивает перчатки и щелкает застежками.

Уильямс следует его примеру. Бадо поднимает поддон.

Англичанин машет им рукой, опять залезает в грузовик и поворачивает тумблер.

Бадо видит в раскаленном воздухе дрожание.

Уильямс исчезла, грузовик тоже.

Бадо испуганно оглядывается.

Пусковые установки так и не появились. Он по-прежнему стоит на девственном пляже.

Луна стала ярче, только на ней нет ни древнего моря Изобилия, ни свежего шрама на месте будущего моря…

— Шестая Луна… — произносит Бадо вслух. — Проклятие!

Выходит, англичане так и не устранили все шероховатости своего экспериментального процесса.

Бадо снимает шлем, вдыхает насыщенный озоном океанский воздух и бредет в глубь острова, туда, где шуршат листьями низкие пальмы.

В тот день он поехал на остров Мерритт.

Низкое утреннее солнце ярко сияло над океаном, небо было чистое, синее, безмятежное.

Он достал из багажника старый лунный скафандр и надел его по всем правилам: сначала охлаждающую оболочку, потом изолирующую, потом белую противометеоритную, потом синие лунные ботинки. Оказалось, что скафандр сидит на нем уже не так хорошо, как прежде, особенно в талии. Бадо не удивился: в конце концов, с момента снятия мерки прошла четверть века. Его больше удивила тяжесть скафандра, даже без комплекса жизнеобеспечения. А ведь многих деталей недоставало — с их помощью он год за годом пытался ускорить научно-технический прогресс. Зато штанины ниже колен так и остались в лунной пыли, а на рукавах и на груди сохранились все нашивки.

Он направился к пляжу. Начался отлив, и он оставлял в плотном влажном песке отчетливые глубокие следы, совсем как в лунной пыли.

Он застегнул шлем.

Он недаром занял позицию на уровне моря. Он навсегда запомнил слова старого профессора Корнеллского университета о камнях-переносчиках жизни, достигающих других планет при столкновении с большими метеоритами. Вдруг то же самое произойдет и на этот раз?

Этой Земле сегодня, судя по всему, настанет конец. Оставалось надеяться, что какие-то частицы его организма — предположим, прилипнув к стеклу щитка — окажутся на Шестой Луне, на Марсе, в облачной оболочке Юпитера. И все начнется сначала.

Его охватила невыносимая тоска по его собственному утраченному миру. В этом он тоже пожил неплохо. Но этот мир бесконечно скучен. Двадцать пять лет скуки — большой срок. Он не сомневался, что там, дома, в отличие от этого мира, Вьетнамская война давно кончилась, высвободив деньги на космические исследования. Только бы в достаточном количестве, чтобы все делать как следует, а не кое-как! У НАСА наверняка уже есть лунные базы, на земной орбите трудятся сотни людей, человек ступил на Марс, разрабатывается программа высадки на спутники Юпитера…

Больше всего ему хотелось бы хоть разок заглянуть за нелинейный занавес, отделяющий его от дома.

Он посмотрел вверх. Солнце било в глаза, поэтому он опустил золотой щиток, поцарапанный частицами лунной пыли. Той, которую поднял при посадке атомный двигатель британской ракеты.

Через короткое время в небе появился еще один ослепительный шар. Прочертив в небе огненную полосу, шар достиг океана.