– Извините, что помешала, — язвительно произнесла Дор. Дипьетро и Селестина одновременно повернули головы. В белых комбинезонах они были похожи на неуклюжих марионеток.

– Тело скоро увезут, но пока за ним не приехали, вы могли бы заняться делом. Например, обыскать комнату. Кстати, тело можно чем-нибудь накрыть.

– Сделаем, — заверила ее Селестина и неожиданно кинула Дор какой-то круглый предмет в пластиковом пакете. — Лови!

Дор, не раздумывая, поймала его и в тот же миг похолодела от ужаса. Она решила, что в пакете лежит голова. Рана была настолько глубокой, что голова несчастного могла случайно отделиться от тела, когда его готовили для осмотра.

Затем она поняла, что держит в руках шлем со встроенным головным монитором, и облегченно вздохнула.

– Замечательно, Селестина! — Она сунула шлем под левую руку и локтем прижала к себе. — Если бы я уронила его и он разбился, нам пришлось бы целый год строчить объяснительные начальству.

– Не скромничай, у тебя отменная реакция, — Селестина улыбнулась, и ее широкое, круглое лицо, обрамленное на висках длинным, темным пушком баков, стало еще шире. Жаль, что нет закона, по которому можно было бы засудить того горе-косметолога, чьими услугами пользуется Селестина, подумала Дор.

– Спасибо за комплимент, но… Надеюсь, впредь мы обойдемся без подобных проверок. — Она развернулась и направилась в центральный холл; Плешетт, шурша кимоно, следовала за ней по пятам.

В холле у окна на допотопном, просиженном диванчике, обтянутом потрескавшимся дерматином, под присмотром двух полицейских скучали трое служащих из ночной смены. Женщина в полицейской униформе подошла к Дор и доложила, что следственная группа во главе с Тальяферро собрала всех посетителей салона и увела на улицу для допроса. Дор кивнула, стараясь не смотреть на ее изящные, светлые усики. Они бросались в глаза не столь явно, как бачки Селестины, но тем не менее не заметить их было нельзя. Дор никогда не была поклонницей новых веяний в женской моде и не собиралась ею становиться. Бывший муж говорил, что она безнадежно отстала от жизни и, наверное, был прав.

– Хорошо. Предупредите Тальяферро, чтобы он никого не отпускал. — Дор протянула ей шлем, начиненный электроникой. — Это улика, и вы отвечаете за ее сохранность. Я буду в кабинете менеджера. Хочу посмотреть видеозапись, сделанную службой наблюдения, а затем допрошу персонал. — Служащие, сидевшие на диване, подняли головы и устремили на нее выжидательные взгляды. — Здесь все, кто работал сегодня в ночную смену?

– Вся теплая компашка в сборе, — заверила ее Гвил.

Дор обвела взглядом небольшой овальный холл, отметив, что здесь, похоже, нет потайных дверей и абсолютно негде спрятаться. Уже после нескольких минут пребывания в сером, мрачном помещении у нее появилось гнетущее чувство. Что же тогда испытывал персонал, томящийся здесь часами? Смертельную скуку и тоску, в сравнении с которыми любая, даже самая захудалая виртуальная реальность покажется ярким приключением, решила она, изучая лица сидевших. Один из них, поймав на себе ее взгляд, резво вскочил на ноги и протянул руку.

– Майлз Мэнк, — пропел он слащавым тенорком.

Дор смерила его взглядом, не спеша протянуть руку для рукопожатия. Ей не нравились водянистые, неспокойные глазки этого толстяка. Он возвышался над ней на целую голову и, судя по его грузной комплекции, превосходил ее в весе на добрую сотню фунтов, которые приходились не на стальные мускулы, а на жирок, которым обросло его тело. В фирменном комбинезоне из блестящей синей ткани, с волосами цвета соломы и неугомонными, бегающими глазами он выглядел как нашкодивший мальчишка.

– Кем вы работаете? — Она все же пожала ему руку.

– Я инструктор. Ну… — Он замялся и, бросив быстрый взгляд на Гвил, стоявшую за спиной Дор, поспешил уточнить: — По правде говоря, это неофициальная должность. Дело в том, что ко мне, как к старейшему работнику компании, часто, если не сказать постоянно, обращаются с разными техническими вопросами.

– Давай, Майлз, выкладывай все начистоту! — раздраженно бросила Плешетт, взмахнув руками. Широкие рукава кимоно затрещали, словно полотнище флага, трепещущего на ветру. — Расскажи нам, почему начальство не сделало тебя старшим администратором ночной смены. Тогда мне будет проще объяснить, как был объявлен конкурс и почему на эту должность, в конце концов, взяли меня.

– Когда я временно был ночным менеджером, у нас по крайней мере никого не убивали, — с вызовом заявил Майлз.

– Верно. Только ты забыл упомянуть о скандале, который устроил, когда впал в истерику, и о том, какие огромные отступные компания выплатила клиентам, чтобы замять это дело. Что, Мэнк, было такое?

Мэнк счел себя оскорбленным и, забыв о Дор, с угрожающим видом двинулся к Плешетт, которая нацелила на него костлявый, сухой палец. Дор почувствовала, как ее охватывает паника. Ситуация грозила выйти из-под контроля, что неминуемо привело бы к страшной склоке и полной неразберихе. Она уже собралась рявкнуть на Мэнка, но в этот момент полицейская потянула ее за рукав и кивнула на свой штатный тазер. действующий по принципу парализующей зрение световой гранаты.

– Разрешите?

Дор кинула взгляд на ее нагрудный жетон и приказала:

– Действуйте, Вольски. — Затем она отвернулась к стене и прикрыла ладонью плотно зажмуренные глаза.

Ослепительная вспышка длилась какую-то долю секунды, но эффект был потрясающий — мгновенно наступила полная тишина. Дор осталась очень довольна, чего, однако, нельзя было сказать об остальных. О том, что она собирается применить световое оружие, Вольски не предупредила никого, кроме своей непосредственной начальницы, случайно парализовав не только свидетелей, но и своего напарника. Кроме него случайной жертвой временной слепоты стал и Тальяферро, который на свою беду имел неосторожность именно в этот момент войти в холл. Тишина, однако, длилась недолго. Уже через пару секунд все пострадавшие возмущенно загалдели.

– Молчать! — рявкнула Дор и удивилась, что все мгновенно подчинились. Она обвела взглядом холл. Кроме нее и Вольски, все закрыли ослепленные глаза руками и напоминали обезьянок, которые не хотели ни видеть, ни слышать ничего, что могло бы их огорчить.

– Я отправляюсь в кабинет менеджера, чтобы просмотреть запись службы наблюдения, а затем, — тут она повернулась к Тальяферро, — поговорю с теми, кто был в той же самой реальности, что и погибший. Она сделала паузу, но Тальяферро не отнял руки от глаз.

– Напарник, я(позвоню тебе вниз и скажу, с кем именно из клиентов хочу поговорить. Твоя задача доставить этих людей сюда.

На несколько секунд воцарилась тишина. Казалось, напарник не слышит ее.

– Тальяферро, ты понял, что я сказала? — раздраженно спросила Дор.

– Да, но надо как-то успокоить задержанных, — произнес он, не открывая глаз и повернув голову в сторону, где, как он предполагал, находилась Дор. — Им уже осточертело ждать, и они вот-вот поднимут хай. Одни говорят, что у них есть право позвонить адвокату, другие требуют, чтобы им заказали пиццу. Что скажешь?

Дор картинно подняла глаза к небу.

– Так закажи им пиццу, и пусть звонят куда угодно. — Она повернулась к Гвил. — Ну что, покажете мне ваш офис?

– Кто? Я? — Майлз Мэнк завертел головой. Его глаза по-прежнему были закрыты. — Но у меня нет отдельного кабинета. Вряд ли можно назвать кабинетом общую комнату, отведенную для служащих.

– Ничего, Мэнк, переживешь. — злорадно заметила Гвил и посмотрела на него в шелку между пальцами. — А вообще-то помалкивай! Не с тобой разговаривают. — Она отняла ладонь от глаз и в ту же секунду вернула ее на прежнее место.

Дор вздохнула. Нормальное зрение у пострадавших восстановится лишь спустя какое-то время. У кого-то это произойдет раньше, у кого-то позже. Если же у человека аллергия на световое излучение, то ему не позавидуешь. Может, не стоило прибегать к столь радикальным мерам?

Дор прикоснулась к плечу Гвил.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: