– Вылезай, золотоволосая, остаток пути пешком пройдем.
Минут через десять мы уже были перед самым особняком. Величественный вид его вызвал у моей спутницы неподдельное восхищение.
– Красиво здесь, - вздохнула она.
– Внутри еще лучше, - возразил я. - Хотя эта красота из тех, что может и убить. Впрочем, сама увидишь.
На входной двери уже не было аморфа-хамелеона, Ингвар после штурма особняка отрядом Охотников счел, что эффективность аморфов подобного типа не слишком высока и поставил новых стражей. На гранитных постаментах по обе стороны двери стояли "статуи", словно сошедшие со средневековых гравюр - распростерший крылья дракон и мантикора с угрожающе оскаленными клыками. Разумеется это были аморфы, но, наряду с охранной, они неплохо справлялись и с чисто декоративной функцией, служа неплохим украшением дома. Ни по внешнему виду, ни на ощупь, аморфов нельзя было отличить от каменных статуй, да и их неподвижность также создавала ощущение неживых изваяний. А между тем в случае необходимости они могли очень быстро двигаться. Достаточно было лишь приказать им охранять вход и ни одно живое существо, не входящее в список своих, не могло пройти мимо каменных стражей.
Вот и сейчас, почуяв незнакомого человека, аморфы перешли в состояние полной боевой готовности. От нападения их удерживало только мое присутствие и ничего больше. Хвост мантикоры, увенчанный скорпионьим жалом, едва заметно шевельнулся, приняв наиболее пригодную позицию для смертоносного удара; дракон приоткрыл глаза, сразу же осветившиеся недобрым огнем. Пришлось успокоить чересчур ревностную охрану, направив в их сторону легкую ментальную волну - приказ замереть и пропустить гостью. Кстати, она, похоже, заметила поведение "статуй". Открыв дверь, я предложил ей пройти первой, как и положено даме:
– Прошу. Заходи в мой дом и надеюсь, что ты гармонично впишешься в атмосферу, присутствующую здесь.
Не стоит удивляться моим словам о так называемой "атмосфере дома", это отнюдь не пустые слова. Каждый Сородич нашего клана очень серьезно относится к выбору места, где будет жить, выбирая свой будущий дом по множеству признаков. Тут нет никаких общих принципов, есть лишь чисто индивидуальные предпочтения, причем превалирующую роль играют эмоции, а вовсе не разум. Убежище каждого Цимитсу уникально, как и его хозяин, но всегда представляет собой шедевр, пусть даже недоступный пониманию. Дом для нас - отражение нашего внутреннего мира, часть души, воплощенная в реальном мире и закованная в косную материю.
Мы не любим менять место проживания, как Сородичи из клана Гангрел и Тореадор. Даже донельзя консервативные в выборе мест обитания Тремер и Джованни более легко сменят свое жилище. Члены же нашего клана меняют убежище лишь в случае крайней необходимости, при этом постаравшись перевезти на новое место большую часть обстановки. Мы и наш дом тесно связаны, это действительно так, пусть четких объяснений сего факта нет и по сей день. Дом служит олицетворением силы Цимитсу, здесь наши возможности значительно возрастают, причем чем больше лет убежищу, тем сильнее возрастают силы его хозяина в этом месте. В пределах созданных крепостей мои соклановцы практически неуязвимы, сама земля, на которой стоит дом Цимитсу, словно бы дает ему свою силу. О нет, это далеко не стихийная магия, к ней не способен ни один из Сородичей. Почему? Все довольно просто, мы слишком далеки от природы, представляя собой полное ее отрицание. Не живые, но и не мертвые, мы можем повелевать лишь энергиями, не имеющими отношения к стихиям - сосредоточениям жизни. Однако, наш клан все же нашел, как именно можно использовать суррогат одного из разделов стихийной магии - Магии Земли. Наши дома - некое подобие нас самих, мы как бы наполняем излюбленное место своей личной энергетикой, крепко соединяясь с ним. Этакий симбиоз в весьма оригинальном проявлении. Преимущества очевидны, но в этом заключается и главная слабость тех членов нашего клана, кто слишком сильно привязал себя к дому. За пределами убежища такой Цимитсу теряет все имеющиеся преимущества, лишаясь мощной поддержки превращенного в артефакт дома, у некоторых даже появляется некая неуверенность в своих силах. Психология, увы, оказывает влияние и на нас. Поэтому подверженные подобному комплексу, находясь вне дома, постоянно держат при себе какую-то его часть - символ, что помогает пусть опосредованно, на расстоянии, но все же обратиться к дополнительному источнику своей силы.
Наверно именно потому все мы, Цимитсу, свято чтим право убежища. Любой, приглашенный нами в дом (Сородич, пусть из Камариллы, гуль, человек, не важно) будет находиться под надежной защитой, вне зависимости от его прегрешений перед кем бы то ни было. Но очень немногие получают это приглашение, ведь мы привыкли рассматривать приглашенного как будущую часть ментальной сферы своего дома, что весьма и весьма существенно для любого члена клана. Нарушитель закона убежища будет пойман через любой промежуток времени, смерть будет для него величайшим благом, которое он не получит. Лаборатории Цимитсу откроются для него с самых омерзительных сторон.
Так что мне было необходимо, чтобы Ингвар, как хозяин дома, признал Марлен гостьей, тем самым приняв под покровительство клана Цимитсу. Интересно, где он сейчас находится? Наверняка в лабораториях, полностью погрузившись в бесконечные и малопонятные эксперименты, трансформируя подопытный материал в поисках совершенства. Придется отвлекать от работы, а он не слишком это любит. Впрочем, еще большее раздражение может вызвать тот факт, если я не доложу о произошедших событиях как можно скорее. А объектом для снятия плохого настроения послужу не я (на своих Наставник не бросается), все раздражение с высокой степенью вероятности выплеснется аккурат на мою спутницу.
Подойдя к одному из телефонных аппаратов, тому, что обеспечивал внутреннюю связь, я набрал номер личной лаборатории Наставника. Он отозвался почти сразу: