Проще всего оказалось нанотрубки резать. Для этого рядом с местом будущего разреза к трубке присоединяют два электрода и пропускают по ним относительно большой ток (для однослойной нанотрубки достаточно десяти миллиампер). Под действием тока трубка, становясь все тоньше и тоньше, разделяется на две, с закрытыми идеальными углеродными "шапочками" концами.
Сварить две одинаковые нанотрубки тоже оказалось на удивление просто. Два конца соединяют "заглушками" и снова пропускают электрический ток. Когда ток достигает определенного порога (около шести миллиампер), нанотрубки срастаются, причем так быстро, что ученые пока не могут понять, как именно это происходит. Резка и сварка получаются просто идеально. Исследователям удалось разрезать, а затем снова сварить одну и ту же нанотрубку семь раз подряд без заметного ухудшения ее свойств.
Но если взять две нанотрубки разного диаметра, то сварить их уже не так-то просто. При достижении порогового значения тока нанотрубки вроде бы соединяются, но потом соединение быстро разрушается. Многочисленные попытки никак не приводили к успеху. Оказалось, что проблема связана с различиями в структуре соединений атомов углерода. У нанотрубок разного диаметра структура, как правило, разная. Поэтому без значительной перестройки связей соседних атомов углерода прочного соединения не получается.
Чтобы решить эту проблему, ученые использовали частички вольфрама. Вольфрам, будучи хорошим катализатором для углерода, помогает атомам найти оптимальные взаимосвязи и выстроить прочную структуру. С вольфрамовым катализатором за счет отжига удается получить плавное бесшовное соединение нанотрубок практически любого диаметра.
Разумеется, такая резка и сварка нанотрубок "вручную" под наблюдением электронного микроскопа хороша лишь для научных лабораторий, но как только она будет отработана, можно будет задуматься и о промышленном варианте. ГА
"Атака коварных хакеров" с подбором паролей и захватом суперкомпьютера давно стала неотъемлемой частью боевиков. Но жизнь и проще, и интереснее. Backhoe fade (англ. "эффект экскаватора"), как шутливо называют на Западе механическое повреждение кабельных линий связи, пока остается самой страшной напастью ИТ-инфраструктуры. Словно в анекдоте, герои которого наслаждаются скоростным Интернетом через плавающий в ведре маршрутизатор, доисторическим китом, удерживающим на своей могучей спине глобальную компьютерную сеть, и поныне выступают протянутые между континентами подводные кабели. Зацепите парочку из них якорем корабля - и десятки стран окажутся на грани паники. Примерно так все и происходило в конце января в районе Средиземного моря.
Началась эта почти детективная история утром 30 января, с обрыва на участке оптоволоконной системы связи SEA-ME-WE 4 (SMW4) близ Александрии. Соединяющая Западную Европу с Азией и Ближним Востоком, SMW4 имеет общую протяженность почти в 20 тысяч километров, находясь преимущественно под водой. В тот же день примерно в том же районе был поврежден и другой кабель, FLAG Europe-Asia, входящий в состав еще более крупной системы, протянувшейся от Северной Америки до Японии. 1 февраля у побережья Омана был перебит третий кабель (FALCON, принадлежит той же индийской Flag Telecom, что и предыдущий). А 3 февраля вышел из строя еще один подводный канал связи, между Катаром и Объединенными Арабскими Эмиратами. Как выяснилось впоследствии, четвертый инцидент был вызван не механическим повреждением, а проблемами с электропитанием, но участникам драмы от этого легче не стало.
Список стран, вовлеченных в информационный катаклизм, впечатляет. Египет, Саудовская Аравия, Индия, Объединенные Арабские Эмираты, Катар, Кувейт, Бахрейн, Пакистан, Бангладеш, Шри-Ланка, Израиль, Ливия, Иран и Ирак. Для большинства этих государств оборванные кабели выступали не только фундаментом регионального интернет-бэкбона, но и главными информационными магистралями, связывавшими их с остальным миром. По ним проходила львиная доля трафика между Европой и Ближним Востоком, удовлетворявшего весь спектр коммуникационных услуг, от банального веб-серфинга, интернет-телефонии и международных телефонных связей до видеоконференций и прочих широкополосных сервисов. Отсюда и широчайший спектр проблем, которыми аукнулись обрывы. Египетские провайдеры фактически прервали работу, лишившись 70% интернет-мощностей. В Каире трейдеры на фондовой бирже позже признавались, что какое-то время торговали "вслепую", не зная о происходящем за пределами страны. В Индии, мировом лидере ИТ-аутсорсинга, внезапно лишившейся половины внешней пропускной способности, под ударом оказались тысячи компаний, предоставлявших услуги call-центров и техподдержки. В ОАЭ было нарушено телевизионное вещание и телефонная связь. Очевидцы рассказывали: продлись неразбериха еще несколько дней, и не миновать массовых волнений (египетские пользователи уже начали подозревать правительство в попытке установить тотальную цензуру в Сети). По предварительным оценкам, непосредственно ощутили последствия обрывов до ста миллионов человек; сколько было задето косвенно, можно только гадать.
Трансконтинентальные кабели рвутся часто. "Старший брат" SMW4, SEA-ME-WE 3 за последние восемь лет рвался как минимум дважды, в 2000 году отрезав Австралию (см. "КТ" #373), а пару лет назад - Пакистан. И похоже, единственное радикальное средство от обрывов заключается в наращивании числа независимых связей с внешним миром. К слову, именно так поступили пакистанские власти - и в этот раз Пакистан стал едва ли не единственным государством, которому удалось избежать ощутимых последствий. Аналогичным образом выбралась из передряги Индия, перебросившая значительную часть трафика на Сингапур по кабельной системе i2i. Странам, альтернативные каналы которых не могли удовлетворить внутренние потребности, повезло меньше. Убытки только начинают подсчитывать, затронутыми могут оказаться операции многих крупных компаний (в частности, IBM и Intel). Те же, кто уже провел калькуляцию потерь, исчисляют их миллионами долларов (как в случае с египетским провайдером Batelco).