Вишес сгреб ее в свои мускулистые руки и, баюкая, прижал к широкой груди. По дороге из комнаты в спальню он поцеловал ее в висок.

Когда Вишес положил Хэлли на середину огромной кровати, у нее в животе основался ужас.

Сейчас случится то самое. Сейчас он ее возьмет. 

Вишес смотрел на Хэлли. Лежащая на его темно-серых простынях, она выглядела такой красивой. Он планировал скрепить их брак на столе с ремнями, но передумал при виде ее страха.

Ему подурнело от мысли, что Хэлли его боится. Вишес так долго ждал женщину, которую сможет назвать своей. Последнее, чего ему хотелось — чтобы она сжималась в страхе каждый раз, когда он ее трогает. Вишес надеялся, что Хэлли, лишившись этим вечером девственности, начнет приветствовать его прикосновения.

Она заслужила нежное и постепенное введение в новый мир. Вишес не был добрейшим из мужчин — что свободно признавал — но и монстром не был. Больше всего на свете он хотел сделать Хэлли счастливой. Ему требовалось, чтобы в его руках она знала только удовольствие.

Вишес начал медленно снимать униформу, носки и ботинки. Лежа на середине кровати, Хэлли дикими глазами наблюдала за ним и невинным взглядом поедала каждый обнажающийся дюйм кожи. Вишес обдумал, не оставить ли на себе боксеры, но в итоге снял их, решив, что Хэлли станет комфортнее, если оба будут одинаково голыми и уязвимыми.

Она уставилась на мужское достоинство с промелькнувшим на лице испугом. Вишес ее не винил. Как и большинство представителей его расы, он мог похвастаться большим членом. Мужчины харкосов гордились своими размерами. Однако, скорее всего, теперь это станет источником беспокойства. Та милая розовая киска была тугой даже вокруг пальцев, и Вишес не знал, удастся ли проникнуть в нее, не причиняя слишком много боли, но, черт возьми, собирался попытаться.

Он оперся коленом на кровать, и Хэлли тут же отодвинулась подальше. Вишес улыбнулся ее попытке уклониться. Очевидно, Хэлли ничему не научилась во время их игры в кошки-мышки в лесах. Погоня только распаляла его. Хэлли могла попытаться контролировать все, что пожелает. Но ей не выйти из спальни.

— Хэлли, иди сюда, — щелкнув пальцами, Вишес указал ей на прежнее место. — Сейчас мы скрепим нашу связь.

Нахмурившись, Хэлли слезла с кровати.

— Я не собака.

— Я никогда не говорил, что ты собака, — на этот раз пришла очередь Вишеса нахмуриться. — Теперь вернись на кровать и раздвинь для меня ноги.

Она рассмеялась ему в лицо.

— Вишес, если хочешь мной командовать, стоило держать меня связанной. Я тебе не игрушка. Я — человек.

— Я прекрасно знаю, что ты не игрушка, но ты — моя женщина, — от досады он скрипнул зубами. — И этим вечером я намерен тебя взять.

— А что насчет меня? Разве у меня нет права голоса? — она указала пальцем на свое сочное тело. — А что если я этим вечером не хочу быть взятой?

При мысли о том, чтобы быть отвергнутым своим призом, у Вишеса потяжелело в груди. У него уже отчаянно болел член.

В случае отказа Вишес опасался умереть от худшего в галактике случая посинения яиц.

— Несколько минут назад ты просила, чтобы я лизал тебя до еще одного оргазма. Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.

— А ты знаешь, что очень самодовольный?

— Я никогда не считал себя скромным, — ему стало интересно, как быстро Хэлли отреагирует, если броситься к ней. Вишес признался самому себе, что, похоже, наслаждался ее жестокой игрой. Необходимость потрудиться лишь распаляла желание. — Я ошибся? Тебе очень понравился мой рот у тебя между ног.

— Да, — неохотно ответила Хэлли, тяжело сглотнув и потупив взор, — ты не ошибся.

— Иди сюда, Хэлли, — Вишес был готов попросить еще раз. — Дай мне заняться с тобой любовью.

— Нет, — она отошла от кровати.

— Хэлли, — он удостоверился, что в его голосе явно слышалось предупреждение. — Ты играешь с огнем.

— А ты — твердолобый дурак!

Вскочив на матрас, Вишес одним стремительным движением перепрыгнул через кровать.

Когда он приземлился по другую сторону, Хэлли бросилась прочь и забилась в ближайший угол. Она сжалась в крошечный клубочек и, подняв руку, закрыла лицо и шею, будто пытаясь защититься от ударов.

При виде того, как Хэлли дрожит от страха, у Вишеса похолодела кровь. Он ни разу в жизни не бил женщину с целью причинить боль. Шлепки, порка, плетка — только чтобы возбудить и пощекотать нервы, всегда с согласия, но ударить женщину в гневе? Нет. Никогда.

Мысль о том, что Хэлли сочла его способным на такое насилие, глубоко ранила. Сев на край матраса, Вишес посмотрел на ее сжавшуюся фигурку. Что он сделал? Почему она думает о нем так ужасно? Вишес мысленно вернулся в игровую комнату и вспомнил слезы на лице Хэлли. Она была испугана, но он предположил, что причина в девственном страхе перед скреплением союза. Неужели он ошибся? Хэлли боялась чего-то гораздо худшего?

Чувствуя себя выбитым из колеи, Вишес оперся локтями на колени и спрятал лицо в ладонях. Он никогда прежде не ведал неудач, но только что все испортил с Хэлли. Не понял ее потребностей. Не увидел ситуацию с ее точки зрения. Она была деревенской девочкой с отсталой планеты, где избегали даже самых простых лекарств. Все произошедшее после Захвата, скорее всего, шокировало ее. Вишес думал, что прилагает все силы и раскрепощает ее своими способами, но, очевидно, поторопил события.

Едва заметное движение привлекло его внимание. Хэлли села в углу и обняла колени, наблюдая за Вишесом настороженно и внимательно. Их взгляды встретились и зацепились. Наконец, он протянул руку. Хэлли неуверенно проследила за его пальцами.

Но когда она оттолкнулась от пола и медленно приблизилась, у Вишеса в животе запорхала надежда. Быть может, еще не все потеряно.

Хэлли вложила ладонь в его руку, и он сжал пальцы. Вишес мягко потянул, и она подошла к нему. Он обхватил ее за талию и усадил к себе на колени. Убрав волосы со щеки Хэлли, Вишес откинул их ей за плечо. Пускай она преодолела свой страх и подошла ближе, но Вишес до сих пор ощущал ее опасения. Одно неверное движение, и Хэлли снова сбежит.

— Прости, — он улыбнулся при виде изумление на ее лице. — Да, я способен видеть свои ошибки и честно их признавать, — уже более серьезно Вишес добавил: — Я думал, мы сейчас немного играли. Когда я перепрыгнул через кровать, мне и в голову не приходило, что ты решишь, будто я хочу сделать тебе больно.

Хэлли разглядывала его в течение секунды.

— Просто инстинкт. Я не думала, что ты на самом деле меня ударишь, но не хотела рисковать.

Инстинкт? Кто-то посмел поднять на нее руку?

— Что ты подразумеваешь под инстинктом?

— Этот раз был бы не первым, когда кто-то набросился на меня в гневе, — пожала она плечами.

— Кто тебя бил? — у него в груди вспыхнула ярость. Грубый тон испугал Хэлли, и Вишес, погладив ее руку, извинился во второй раз за несколько коротких минут: — Прости.

— Ничего страшного, — она положила ладонь поверх его руки. Когда Хэлли начала объяснять, ее голос был тихим: — Мой отец — не самый лучший человек. Он постоянно в запое и, ну, в общем, терпение не является его сильной стороной.

Вишесу пришло в голову, что он уже столь многое узнал о ее теле, но совершенно ничего о ней самой.

— Расскажи мне о своей семье.

— Зачем? — нахмурившись, посмотрела на него Хэлли.

«Потому что я так сказал», — подумал он, но вместо этого ответил:

— Я хочу больше о тебе узнать.

— О. Ну, рассказывать особо не о чем. Мой отец — кузнец. Мама умерла, когда я была еще маленькой. Потом у меня появилась мачеха, но ненадолго. Она погибла, когда наступила зима, и к нам в деревню пришел кашель. Два моих младших брата — сыновья мачехи и отца, — пояснила Хэлли, — последовали за ней на кладбище. Больше отец не женился. Нас пятерых воспитала моя старшая сестра Керри, но потом она вышла замуж. К тому времени мы были уже достаточно взрослыми, чтобы сами о себе заботиться.