Когда я в конце концов высвободился, голова у меня шла кругом. Я приложил к губе платок.

Полузакрыв глаза, она наблюдала за каждым моим движением.

— Когда вы ударили меня, Виктор, — заговорила она, — вы обошлись со мной, как с нормальным человеком, согласно вашим обычным принципам… И, поэтому, простите меня, если какое-то время я вела себя как совсем нормальный человек…

Когда губы перестали кровоточить, я повернул ручку.

— Я пойду.

Она не возражала.

За ужином Ева была очень весела и разговорчива. Она вела себя так, будто выпила: вскрикивала, бурно жестикулировала, начинала смеяться без всякой причины. По-прежнему, видно, была не в себе от нашего поцелуя. Теперь я уже точно не мог никуда выйти. Я боялся, что она все расскажет Элен, и готов был что угодно сделать, лишь бы только Элен не узнала о том, что произошло у нас с Евой. Бывают в жизни минуты, которые хочется безжалостно из нее вычеркнуть. Боже, как я ненавидел теперь те мгновения!

После ужина мы присели подышать воздухом в патио. Ева внезапно замолчала и застыла. Похоже, у нее опять начинался кризис. Элен предложила пойти спать. И мы ухватились за эту возможность спрятаться от надвигавшегося наваждения.

Конечно же, мне не спалось.

Я пробовал читать полицейский роман, который дала мне Ева, но все время замечал, что ничего в нем не понимаю. Подошел к окну, выкурил сигарету… В комнате было невероятно душно, и я решил выйти во двор подышать воздухом.

Я тихо спускался по лестнице. Прошло уже несколько часов, как мы разошлись по комнатам. Из патио я вышел за дом. Босые ноги приятно холодил песок. На мне только и были что пижамные брюки. Я всей грудью вдохнул воздух, с наслаждением потянулся — и вздрогнул: мне послышалось, в патио кто-то был.

Сразу я было подумал, что это кошка, но, присмотревшись, заметил, что кто-то крадется вдоль .стены, избегая лунного света. И крадется в сторону гаража!

Я затаился, спрятавшись за деревом. Вскоре из патио, держась стены, выскользнула Элен. У меня сердце замерло. Даже в глазах потемнело и едва не подкосились ноги.

— Элен, — вышел я ей навстречу. Она вздрогнула, потом перевела дыхание, вздохнула:

— Как вы меня напугали!

— Куда вы собрались?

В отличие от меня она была одета. На ней была широкая провансальская юбка и легкий пуловер.

— На прогулку, — ответила она.

— Вы ведь говорили, что никуда не выходите ночью?

— Да, не выхожу, но сегодня что-то не спится…

— Тогда, теперь вам только и остается сесть в машину и снять у пляжа какого-нибудь типа.

Клянусь вам, я даже в темноте увидел, как у нее выступила вперед челюсть и загорелись глаза.

— Вы что, Виктор, с ума сошли?

— Спрашиваете! Немудрено помешаться в уме, когда открываешь, что такая девушка, как вы, на самом деле всего лишь шлюха!

Элен отвесила мне пощечину не хуже той, которой я вознаградил ее сестру. Она сделала это так быстро, что я даже не успел увернуться. Левая щека моя сильно горела, и это сразу же меня успокоило.

— Кто вам дал право оскорблять меня? — задыхалась она, — Что у вас за слова — «снять»?! Как вам могла придти в голову подобная чушь?! Откуда такая наглость?!

Я перевел дух. Мысли путались у меня в голове.

— Послушайте, Элен, я солгал вам, что был сбит вашей машиной…

— Я подозревала об этом.

— Почему? — удивился я.

— Я аккуратная женщина, Виктор, всегда закрываю гараж на ключ и уверена, что никто не мог взять ночью мою машину!

Тут я и понял, что ошибался в своих подозрениях. Если бы Элен была той самой ночной авантюристкой, она бы не стала отвергать мое предложение о похитителе, а наоборот, изо всех сил поддержала бы его.

— Вы не дали мне закончить, Элен, — начал было я, но заметил, что на втором этаже в одном из окон зажегся свет.

— Это Ева, — прошептала Элен. — Только бы она не услышала нас…

Она увела меня за руку подальше от света, к деревьям. Там мы сели на песок, усыпанный еловыми иголками. Мы долго сидели молча и смотрели на светящееся окно. Наконец свет в нем погас, и мы снова заговорили.

— Вы сказали… — начала Элен.

— Да… Той самой ночью ваша машина все-таки вышла из гаража, несмотря на всю вашу аккуратность… Только.., только она не сбила меня, Элен… Другое произошло…

— Что — другое?

Боже, как трудно мне было сказать ей правду! Я терял под ее светлым взглядом дар речи.

— Что с вами случилось, Виктор?

— Я гулял. Машина остановилась возле меня… В ней, я уже вам сказал, была женщина, но лицо ее я не смог рассмотреть… Она предложила мне сесть к ней в машину… Вы.., вы понимаете?..

Я замолчал. Она опустила голову.

— И вы.., сели? — спросила она у меня каким-то странным голосом. Некоторое время я колебался.

— Да, — ответил я наконец.

Я боялся, что она будет настаивать, вынудить меня рассказывать подробности, но она обхватила голову руками, и я почувствовал, что она плачет.

Я погладил ее волосы.

— Элен…

— Так вы для этого пришли в наш дом? Надеялись отыскать эту девицу?

— Да, Элен, но я хотел отыскать ее лишь затем, чтобы посмотреть, какая она в обычной жизни. Я думал, что это душевнобольная. Впрочем, я и теперь так думаю…

— А если бы этой женщиной была я, что бы вы сделали?

— Не знаю… Мне кажется, я оскорбил бы вас, устроил бы скандал!

— Значит, недавно вы подумали… Элен не могла продолжать. Она не была возмущена, ее охватило отчаяние.

— Представьте себя на моем месте, Элен… Когда я увидел, как вы крадетесь вдоль стены и направляетесь в сторону гаража…

— Да, да, конечно…

— И раньше еще об этом подумал, раз уж мы так откровенны, — когда сел к вам вчера возле пляжа в машину…

— Так вы поэтому поднялись сейчас? Чтобы подстеречь меня?

— Упаси Боже? Просто, как и вам, мне не спится… Такая ночь…

Я положил руку ей на плечо и привлек ее к себе, совсем не подумав о том, что грудь моя была голая. Коснувшись ее щекой, Элен вздрогнула и отпрянула.

— Элен… Я хотел вам сказать…

— Нет, молчите…

— Элен… Я вас люблю!.. Совсем недавно, когда вы крались вдоль стены и мне показалось, что вы действительно душевнобольная, у меня потемнело в глазах… Я чуть сознание не потерял…

Она прислонилась к дереву. Я уже не видел ее лица. Я стал перед ней на колени и положил свои руки ей на плечи. Она не противилась, лишь задрожала.

— Элен…

Я наклонился над ней. Я нашел ее губы и привлек к себе. Тогда она обвила меня руками, и мы упали в песок, как два зверя, опьяненных желанием.

Я лежал, вытянувшись на песке, и смотрел в звездное небо. Голова Элен лежала на моем животе, руки ее обнимали меня.

— Вот что еще больше усилило твои сомнения по поводу моей ночной жизни, — вздохнула она.

— Нет, Элен…

Мог ли я ей сказать, что, наоборот, отдавшись мне, она представила мне обратные доказательства? В нашей близости не было ничего общего с тем низким совокуплением. Элен отдалась мне, как отдается совсем целомудренная девушка: спокойно, всем своим телом, конечно, но прежде всего — душой без остатка.

Я погладил ей волосы и повторил:

— Нет, Элен, теперь я точно знаю, что это была не ты…

Не могу сказать вам, как долго лежали мы так, наслаждаясь душевной близостью больше, чем недавней телесной.

— Элен…

— Что?

— Ты меня любишь?

Когда мужчина задает в подобных обстоятельствах такой вопрос женщине, можете быть уверены, что в девяти случаях из десяти она скажет что-то долгое и невнятное.

Элен сказала лишь «да». Но она очень ясно произнесла это короткое слово.

Послышался шум поезда — рядом пролегала железная дорога.

. — Может, нам нужно уже возвращаться? — спросил я.

— Пожалуй, ты прав…

Когда мы встали, я снова обнял ее и поцеловал. Одежда у нее была вся мокрая и в песке. Я почувствовал ее горячее, дрожащее тело и опять едва не потерял голову, но она отстранилась от меня.