— Что? — спросил он враждебно. Дара вздрогнула и перевела взгляд с потрясающего тела Зейна на его не менее потрясающее лицо.

— Прости, ты о чем?

— Почему ты разглядываешь меня, словно обезьяну в зоопарке? Что у тебя на уме, леди?

— Я просто хотела спросить… Зейн подошел к кровати.

— Спрашивай!

Она не просто спросила, она выпалила свой вопрос:

— Ты… ты голубой?

Зейн уставился на нее изумленными глазами, словно она спросила, не марсианин ли он.

— Я — что?

— Голубой? — Теперь, когда дело было сделано, Дара почувствовала себя лучше. — Я, конечно, не думаю так, но… но мы женаты и… и прежде, чем я распрощаюсь с надеждами на счастливый брак… — Ее храбрость неожиданно растворилась без следа.

— Почему тебе это пришло в голову? Дара пожала плечами.

— Ну, мы женаты два дня… и две ночи. Однако ты спишь там, а я сплю здесь и…

Зейн метнулся к ней так быстро, что она и опомниться не успела. Он сел рядом с ней, схватил ее в объятия, перевернулся, и она растянулась на его длинном мускулистом теле.

— Если ты можешь спать, то мне остается только завидовать, — пробормотал он и поцеловал ее.

Сжимая одной рукой ее голову, а другой — талию, Зейн целовал ее так, как никто никогда не целовал. Она даже не надеялась, что ее могут так целовать.

Когда он наконец отпустил ее и встал с кровати, Дара не могла пошевелиться и только завороженно смотрела на него.

— Да, забыл ответить на твой вопрос: я не голубой. — Зейн ухмыльнулся, белые зубы сверкнули в улыбке. — Я просто осмотрительный или по крайней мере пытаюсь быть осмотрительным. Твой дедуля был прав, когда сказал, что ты сейчас разочарована, а я — только замена. Из-за этого… и из-за того, как быстро все случилось, мы не знаем, что будет через год. Могу обещать одно: будет тяжело. И если ты решишь, что овчинка не стоит выделки, я не хочу «остаться на мели», образно говоря.

— Я не передумаю, — тихо сказала Дара. Ей хотелось коснуться кончиками пальцев своих дрожащих губ, но она удержалась.

— Понимаю. — Его улыбка стала более непринужденной. — Твой дедушка был прав еще кое в чем. Ты понятия не имеешь, во что ввязалась. Тебе это может не понравиться.

У нее мурашки побежали по коже.

— Почему? Что ты пытаешься мне сказать?

— Что ты действительно не представляешь реальной жизни. — Зейн поколебался, затем присел на край кровати, но не дотронулся до Дары. — Если ты останешься со мной, я увезу тебя в Колорадо, но это моя территория, и тебе придется приспосабливаться к моему образу жизни, а не наоборот. Если ты считаешь, что будет легко, подумай получше. Ты также должна понять, что у меня не будет ни времени, ни желания нянчиться с тобой.

— Я вовсе не хочу, чтобы со мной нянчились, — пылко возразила девушка. — Я взрослый человек, и абсолютно новая обстановка — именно то, что мне нужно. Я не буду тебе обузой, вот увидишь!

— Фермерская жизнь сурова, — безжалостно продолжал он. — Бесконечна работа. И для женщин, и для мужчин. А когда у меня выдается свободное время, я уезжаю на родео.

— Я буду ездить с тобой. Он покачал головой.

— И не надейся. Я должен быть полностью сосредоточен на соревнованиях, а не беспокоиться о тебе. И между прочим, ковбои, случается, погибают.

Как ни печально, но это она уже поняла.

— Я знаю, что многому должна научиться, но я не слабая и не дура, несмотря на все, что говорит дедушка.

— Давай заключим договор. Не будем больше упоминать твоего деда. У нас довольно забот и без него.

— Хорошо. — Дара облизнула губы. — Э… о том, что я спросила… прости, но… но ты привел меня в полное замешательство, когда не… ну, ты понимаешь, когда ты не…

— Понимаю, дорогая. Иногда я сам себя привожу в замешательство.

Он легко коснулся ее щеки и тут же отдернул руку, словно сожалея о своем порыве. Дара понимала, что Зейн прав. Физическая близость на этом этапе только осложнит их отношения. Хотя они и женаты, знакомство и ухаживания еще впереди. Остается лишь восхищаться его силой воли.

Зейн откашлялся.

— Значит, мы понимаем друг друга? Дара глубоко вздохнула.

— Конечно.

— Сегодня — последний день родео. Завтра рано утром мы уезжаем. Очень рано. Только ты и я. И Скаут. Слим приехал со мной, но он планирует завернуть в Вайоминг, погостить у своего старого приятеля.

— Хорошо, — согласилась Дара. Она чувствовала себя совсем растерянной и согласилась бы на что угодно.

— Я позвоню домой и предупрежу. Скажу им, что возвращаюсь с женой.

— Понимаю.

Ничего она не понимала. Она даже не знала, какая у него семья. Родители? Братья? Сестры? Ничего не знала.

— Прекрасно. — Зейн встал. — Я пока закажу кофе. Увидимся через несколько минут. Оставшись одна. Дара выпрыгнула из постели и замерла посреди спальни, пытаясь обдумать слова Зейна… но почему-то могла сосредоточиться только на его поцелуе.

— Джейк? Это я, Зейн.

Голос брата пробился сквозь потрескивание на линии.

— Привет, братик! Как сражения?

— Если ты имеешь в виду родео, то ничего особенного. Как у вас?

— Сумасшедший дом, как всегда.

— Как Кейти, дети?

— Кейти — прекрасно, но малыши сведут меня с ума. Мисси позавчера свалилась с пегой кобылы. Ума не приложу, как ей это удалось.

— Ей всего только пять! — запротестовал любящий дядюшка. — Она ушиблась?

— Пострадало только ее самолюбие. Мы совершили непростительную ошибку: смеялись над ней, и теперь она говорит, что никогда больше не сядет на лошадь. Ты можешь себе это представить? Ребенок живет на ранчо и говорит, что покончил с лошадьми.

— Это пройдет. — Зейн улыбнулся, вспомнив, как его прелестная племянница топает ножкой и всегда добивается своего. — А Шейн?

— Не зря же его называют кошмарным сорванцом, — мрачно ответил Джейк.

Зейн расхохотался. Он обожал детей брата и его жену. Если бы ему встретилась такая же надежная и здравомыслящая девушка, как Кейти, он, вероятно, давно уже женился бы…

Звуки за закрытой дверью спальни вернули его к реальности. Девушка, которую он встретил, совсем не похожа на Кейти и никогда такой не будет.

Джейк прервал ход мыслей Зейна:

— Итак, вернемся к моему первому вопросу — как у тебя дела? Возвращаешься домой с побрякушками?

— Я возвращаюсь домой с женой, — выпалил Зейн. О Господи, может, надо было поаккуратнее?

Его заявление было встречено гробовым молчанием. Зейну показалось, что волосы на его голове встают дыбом. Наконец Джейк осторожно засмеялся:

— Это какая-то шутка или что?

— Не шутка.

— Черт побери! Кто, что, как… Потрясающе, Зейн! Я уже подумывал, что ты никогда не женишься. Она с тобой? Можно с ней поговорить?

— Угомонись, Джейк. — Зейн переложил телефонную трубку из одной вспотевшей руки в другую. — Она принимает душ. Мы скоро приедем. Я просто хотел попросить тебя подготовить для нас старый дом.

— Эту развалюху? А почему бы вам не жить в большом доме с нами? В таком хлеву нельзя жить, парень! Там же грязь по колено. Никто не убирал дом с тех пор, как…

— Неважно, — оборвал брата Зейн. — Просто замени газовый баллон, постарайся, чтобы генератор работал и вода в трубах не замерзала. Я не прошу тебя делать генеральную уборку.

— Мы лет пять использовали дом как общежитие для сезонных рабочих, — не сдавался Джейк. — Там нельзя жить. Как можно привозить новобрачную в… А, понимаю. Вам нужно уединение.

— Можно и так сказать, — согласился Зейн.

— И все равно…

— Джейк, ты можешь просто сделать то, что я прошу?

Вопрос прозвучал как приказ, потому что терпение Зейна было на исходе.

— Ладно, ладно, не кипятись. Мы с Кейти сходим туда и сделаем все возможное.

— Черт побери, сделай только самое необходимое. И, пожалуйста, не говори ничего Кейти. Иначе она сотрет пальцы до костей, а у нее и без того полно дел.

— Ну, не знаю, братишка, — засомневался Джейк. — По-моему, это несправедливо. Привозить молодую жену в такой кошмар. Да любая из наших крепких деревенских девчонок упала бы в обморок, не успев переступить порог. Ты уверен, что твоя жена справится с таким сюрпризом?