В редакции стоял специфический запах машинной смазки и табачного дыма. На полу стопками лежали газетная бумага и перевязанные стопки газет. На стенах были развешаны отпечатанные номера газеты «Сентайнел». За стойкой трудился Уолт Стрингер, редактор и издатель одновременно. Он возился с огромным печатным станком, в зубах у него была зажата трубка. Когда он увидел Джулию, то снял передник, вытер руки и вышел из-за стойки к ней навстречу.

— Доброе утро, Джулия, — сказал он, вынимая трубку изо рта и откладывая ее на специальную подставку. — Вижу, что вы принесли материал, как всегда досрочно.

— Стараюсь, — сказала Джулия, вынимая статью из сумки.

Уолт взял бумаги и стал смотреть, оставляя чернильные следы своих пальцев на белоснежных страницах.

— Прекрасно, превосходно, — говорил он. Джулия терпеливо ждала. Уолт всегда вызывал у нее сочувствие, как товарищ по несчастью. Уолт потерял жену в прошлом году. Утрата стала для Уолта тяжелым испытанием, это отразилось и на его внешности: он выглядел мрачно, и под глазами образовались мешки.

— Кто-нибудь откликнулся на мое объявление? — спросила Джулия.

— Кажется, вчера что-то было, — сказал Уолт, подойдя к стойке и вытаскивая письмо из стопки бумаг. После того как Мэри Херли уехала в Бьютт, Джулия дала объявление в «Сентайнел» о том, что ей требуется прислуга. Несколько откликов на объявление уже пришло, но все они не устраивали Джулию: у одной женщины было трое детей; другая была молодой девушкой, очевидно сбежавшей из родительского дома.

Джулия быстро вскрыла конверт и произнесла:

— Боже мой, это от мужчины. Уолт, удивившись, переспросил:

— В самом деле?

— О, Боже милостивый… — произнесла Джулия, комкая письмо.

— Что там такое? — спросил Уолт.

— Грубость и ничего более. Кто-то развлекается очевидно, сочиняя такие мерзкие письма.

— Дайте письмо мне, я покажу его шерифу.

— Письмо без подписи, — сказала Джулия. Вот уже чего бы она не хотела, так это чтобы Уолт и шериф Маккьюиг прочитали письмо, в котором какой-то озабоченный мужчина предлагает ей всякие непристойности.

— Такого никогда раньше не случалось, — сказал Уолт.

— Не помещайте больше мое объявление, — попросила Джулия. Ей бы не хотелось еще раз получить такое послание. И, если подумать, она и сама могла бы справляться по дому, тем более, что скоро приедет новый врач.

— Мне страшно неудобно, что такое случилось, Джулия.

— Вам не следует извиняться, мистер Стрингер. Это же не ваша вина. Увидимся через несколько дней, когда выйдет статья.

Возвращаясь из редакции, Джулия на минуту остановилась на тротуаре, посмотрела вокруг. Ей показалось, что множество мужчин смотрят на нее и ухмыляются. Может быть, среди них и тот «озабоченный» анонимщик.

«Ты выглядишь нелепо, — сказала себе Джулия. — Отнесись к этому, как к шутке».

Она направилась к аптеке, вниз по улице. Когда она вошла в аптеку, колокольчик, висевший над дверью, зазвенел. За прилавком красного дерева стоял аптекарь мистер Рэдферн и разговаривал с молодым краснолицым ковбоем, который говорил очень тихо. Было видно, что парень не хочет, чтобы его услышали. Джулия предположила, что он говорит о каких-то интимных вопросах, может быть, о своих проблемах по мужской части. Джулия кивнула двум знакомым леди и подошла к витрине, где была разложена всевозможная парфюмерия.

После того, как ковбой ушел, Рэдферн обратился к ней:

— Чем могу быть полезен, миссис Мэткаф?

Аптекарь был невысокого роста, пухленький мужчина, с коротко подстриженной бородкой и такими черными волосами, что они казались крашеными.

— Добрый день, мистер Рэдферн. Я принесла список препаратов, которые необходимы. Позже я вернусь за ними, приготовьте их, пожалуйста.

Рэдферн взял список, надел очки:

— Так, ну, что тут у вас… Так, желчь, пластырь, салициловая кислота, белладонна… Много пациентов сейчас, миссис Мэткаф?

— Не так уж и много, — ответила Джулия. — Беременные женщины, дети и экстренные случаи… но, знаете, многие люди предпочитают обращаться к доктору Кини.

Ветеринар из Диллона, приезжая в Стайлс, обычно использовал одну из задних комнат аптеки для приема.

— Скоро вам не придется беспокоиться ни об одном пациенте, — торжественно произнес мистер Рэдферн. — Я получил письмо от доктора Бичэма.

— Доктора Бичэма? — переспросила Джулия, она впервые слышала эту фамилию.

— Наш новый врач из Чикаго. Ваш брат направляет его сюда.

Джулии стало не по себе от такого неожиданного поворота событий. Никто даже и не подумал сообщить ей о новом враче.

— Да… а я и не знала…

— Он думает открыть амбулаторию прямо здесь, в здании моей аптеки, — гордо произнес Рэдферн. — Отличная мысль — аптека и врачебный кабинет рядом, под одной крышей. И с финансовой стороны это выгоднее для нас обоих, — радостно говорил Рэдферн.

Джулия просто оцепенела от того, что она услышала, ей хотелось заплакать.

— Доктор Бичэм пишет, что приедет в течение месяца, — продолжал Рэдферн. — Он пишет, что воспользуется медицинским оборудованием вашего супруга. И его книгами тоже.

Джулия была ошеломлена:

— Что он пишет?

Мистер Рэдферн полез в карман и достал длинный белый конверт, вытащил письмо и передал Джулии.

Она смотрела на письмо, но не могла прочитать ни слова, так как в глазах у нее потемнело. Дрожащей рукой она вернула письмо Рэдферну и сказала:

— Замечательно, просто прекрасно, что у нас будет теперь новый доктор.

Мистер Рэдферн посмотрел на нее поверх очков и подтвердил ее слова.

Джулия едва сдерживала слезы, попрощалась и направилась к выходу.

— Ваш заказ будет готов примерно через час, — успел вдогонку крикнуть аптекарь.

На улице Джулия присела на скамейку и вынула носовой платок. Она убеждала себя, что должна радоваться этой новости. Месяцами она подыскивала доктора для Стайлса. Она просила Рэндалла подобрать среди студентов молодого человека, желавшего приехать попрактиковаться в этой отдаленный западный городок. Она даже убедила городские власти выделить небольшую стипендию, чтобы заинтересовать его. Но этот новый доктор даже не счел нужным связаться ней, он мог бы попросить ее помогать ему. Но он полностью игнорировал ее. Он уже решил, как обустроить свой медицинский кабинет, он даже не забыл о книгах Эдварда!

«Скоро вам не придется беспокоиться ни об одном пациенте», — вспомнила Джулия слова Рэдферна.

«Мне бы радоваться, — говорила себе Джулия. — Не будет больше экстренных вызовов среди ночи, не надо оставаться теперь всю ночь в убогих хижинах и ждать появления ребенка. Не надо будет переживать у постелей больных детей, пытаясь хоть чем-то помочь их матерям, изнуренным многочисленными родами. Ну, что же, теперь можно заняться домашними делами, общественной работой и даже развлечениями…»

Но Джулия чувствовала, что в горле у нее застрял ком горечи и обиды, а в глазах стояли слезы.

Джиб уже отодвинул мебель в гостиной и сейчас снимал ковер, когда во двор въехал кабриолет. Когда Джулия вошла в коридор, он услышал звуки, напоминавшие всхлипывания. Джиб сидел на корточках и почесывал подбородок, думая: «Что за черт? Она плачет?»

Он встал, вытер руки и вышел в холл. Дверь в кабинет доктора была открыта. Лишь в кабинете Джулия не велела убирать: «Здесь так много книг и бумаг, что не знаешь, с чего начать. Лучше ничего не трогайте здесь», — говорила она ему.

Джиб вошел в кабинет. На полу лежал персидский коврик, у окна стоял большой письменный стол. Напротив на стене висел портрет президента Линкольна и диплом в рамке. Везде были книги. В комнате оставался медицинский запах. К кабинету прилегала еще одна комната, служившая для приема пациентов. Сейчас дверь туда была приоткрыта. Комната оказалась маленькой, солнечной и идеально чистой. Здесь стоял стол, на нем различные медицинские приборы и множество бутылочек с лекарствами.

У окна стояла Джулия, и, хотя Джиб не видел ее лица, он понял, что Джулия действительно плачет. Он хотел выйти и оставить ее, поскольку утешение не входило в его обязанности, но что-то задержало его.