Утром, когда Оливия проснулась, ярко светило солнце, небо было безоблачным, и на нее тут же нахлынули чудные воспоминания о вчерашних последних мгновениях у двери ее дома. Будто время вернулось назад: она почти физически ощущала, как пальцы Эдварда скользят по ее коже, и слышала его зовущий голос.

Сердце Оливии заколотилось. А что, если бы он, взяв ключи из ее дрожащих рук, прошел вместе с ней в темный дом? Позволила бы она проводить себя до квартиры? А потом схватить на руки и отнести сюда, в постель?

Она горько вздохнула. Что толку притворяться? Да, она не провела ночь с Эдвардом, но это была не ее заслуга, а его.

«Дай мне ключи», – прошептал он, и Оливия вручила ему не только то, что он просил, но и свою честь, которую она охраняла всю жизнь.

Она села, отбросила одеяло и прошла в ванную. Конечно, признаться себе в этом нелегко, но Эдвард Арчер был по-настоящему сексуальным мужчиной, и ее потянуло к нему. «А почему бы и нет?» – подумала она, становясь под душ. Другие женщины наверняка не отказывали ему. Оливия представила, как они смотрели на него в ту ночь в «Ноевом ковчеге».

Как звучит это старинное выражение? «Кто предостережен, тот вооружен». Или что-то вроде того. И сейчас о ней можно сказать – «предостережена». Оливия закрыла кран и накинула большое банное полотенце. Она живой человек и неравнодушна к нему. Значит, теперь надо быть осторожной. Очень осторожной. Нехорошо, когда тебе нравится человек, для которого ты не более чем похотливая кошка. Но совсем уж скверно, если из-за твоей влюбленности тебя обведут вокруг пальца.

Самый лучший выход – вообще с ним больше не встречаться. Оливия вытирала волосы, смотрясь в запотевшее зеркало. Сейчас же во что бы то ни стало нужно было найти Риа. И в одиночку, без Эдварда, ей с этим не справиться. Оливия знала привычки Риа, а он – Чарлза. Она знала, как выглядит Риа, а у Эдварда в руках были бумаги Чарлза.

Оливия вздохнула, намазав губы неяркой помадой. Конечно же, ей придется видеться с Арчером, пока они не обнаружат Риа. Как только это случится, она немедленно с ним распрощается.

«И чем раньше, тем лучше, – думала она, натягивая серые вельветовые брюки и темно-красную шелковую кофту. – Тогда она сможет зажить как прежде. Снова откроет магазин, опять возьмет к себе Дольчи, – и Эдвард Арчер останется не более чем воспоминанием».

Около семи она надела плащ и сбежала вниз по ступенькам. Не задумываясь, она взялась за ручку двери и тут же отпрянула, как будто коснулась раскаленного железа. «Сначала надо все проверить, Оливия», – прошептала она себе. Девушка выглянула в окно. В коммерческих конторах Манхэттена в этот час работа была уже в разгаре, но ее улица была пуста. Успокоившись, Оливия спустилась вниз.

Лучи солнца снопом пробивались сквозь стекла. Она прислонилась спиной к стене, закрыла глаза, повернула лицо навстречу солнечным лучам и расслабилась в каком-то блаженстве. Прошло немало времени, прежде чем девушка очнулась и заставила себя выйти из дома.

– Вы вовремя. Мне нравится это в женщинах, – услышала она низкий мужской голос и открыла глаза.

– Эдвард, – рассмеялась она, – вы меня испугали!

Да, испугал, но не из-за этого так застучало ее сердце. Оливия снова видела его, и уже не имело никакого значения то, что она решила для себя накануне. Ей нравилось, как он выглядел сегодня – намного привлекательнее, чем обычно, в светло-голубых джинсах и расстегнутой кожаной куртке, из-под которой был виден светло-коричневый, грубой вязки свитер, какие носят рыбаки. Вдруг она вспомнила о прошлой ночи, как они стояли в этом же проеме, растворившись в объятиях друг друга, и ее лицо вспыхнуло.

– Испытываете судьбу? – сказал Арчер. – Я имею в виду, что стоите тут на всеобщем обозрении.

– Стоять в проеме двери еще не значит выставлять себя на всеобщее обозрение. Во всяком случае, я вначале огляделась, прежде чем выйти.

– Понятно. Я сделал то же самое перед тем, как свернул на вашу улицу. – Его плечи слегка передернулись под курткой. – По правде говоря, мне уже надоела эта чепуха.

Оливия чуть заметно улыбнулась.

– Мне тоже. Сегодня утром я хотела просто распахнуть дверь и выйти, будь тут хоть целая армия репортеров.

Эдвард усмехнулся.

– Вы с характером. Мне это нравится. Почему от обыкновенных шутливых слов ей вдруг стало так хорошо на душе?

– Целых два комплимента за какие-нибудь пять минут, – сказала она бесстрастным голосом. – Я потрясена.

Его улыбка стала шире.

– Не надо слишком потрясаться. Это все, на что я способен, пока не выпью кофе. Она не могла не улыбнуться в ответ.

– Другими словами, ваш дворецкий все еще не приступил к исполнению своих обязанностей?

– Другими словами, я хотел пораньше взяться за дела. Нам предстоит дальний путь.

– Дальний путь? В каком смысле?

– Насколько я помню, сегодня мы собирались просмотреть еще кое-какие бумаги Чарлза.

– Нам надо заняться и поисками Риа. Я думала об этом ночью. Не могла уснуть и…

– ..И я. – Голос Эдварда стал мягким. – Я тоже не мог.

Оливия покраснела, когда их взгляды встретились.

– Я думала о наших проблемах, и…

– Я тоже, – он нахмурился. – Мы бьемся над ними так же отчаянно, как собака ищет кость, и ничего не получается. Риа нет, и мы не ближе к развязке, чем были вначале.

– Да, увы.

– Если она «ляжет на дно», держу пари, что там никто не сможет отыскать ее. Единственное, что она будет в состоянии сделать, так это подкупить кого-нибудь, чтобы получить нужные сведения и связаться с газетенкой типа «Чаттербокса».

– Возможно.

– Так что сегодня нам предстоит поговорить с той Риа, которую вы знали много лет назад, когда обе были еще детьми.

– Поговорить? Но я думала… Он осторожно взял ее за плечи и вывел из дверного проема.

– Да. Поговорить. Кто знает, что может всплыть в памяти.

Оливия с сомнением смотрела на него, пока они шли к машине.

– Я думала, мы могли бы заглянуть в галерею, где Риа работает, – предложила она. – Или навестить мистера и миссис Боском.

Эдвард открыл дверцу и помог ей усесться на сиденье автомобиля.