– Оливия! – Он почти кричал. – Господи! Мне такое и не снилось…

Она приподнялась, прижала к себе его голову и заставила замолчать долгим поцелуем; потом движением бедер сама надвинулась на него, пока он со стоном не погрузился до конца в ее лоно…

– Ты должна была предупредить меня, – нежно произнес он.

– О том, что я девственница? – Оливия рассмеялась. – Это не то, о чем следует заявлять мужчине, даже для того, чтобы убедить его, что никогда не спала с его отчимом.

– Черт! Когда я вспоминаю обо всем, что наговорил тебе…

Оливия покачала головой.

– Забудь об этом, – сказала она тихо. Он крепче обнял ее.

– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Я поступал с тобой так… так…

– Все это сейчас уже не имеет никакого значения, – она со вздохом поцеловала его в шею. – Все это теперь позади…

– Нет, – возразил он, и она почувствовала, как напряглись все его мышцы. – Я должен объяснить…

– Нет, – тоже прошептала она, – ты ничего не должен объяснять. – Она приподнялась на локте, волосы упали на ее обнаженное плечо. – Я виновата не меньше тебя. Я могла, нет, должна была настоять с самого начала, чтобы ты выслушал от меня правду, но ты никогда не давал мне договорить, а я была уже настолько разозлена, что предоставила тебе возможность думать обо мне так, как тебе угодно.

Он рассыпал ее волосы по шее и плечам, а потом привлек голову Оливии к себе на грудь.

– Риа, – процедил он сквозь зубы, – эта проклятая Риа! Это все произошло по ее вине. Господи, с каким удовольствием я бы придушил эту суку!

Оливия прижала палец к его губам.

– Помнишь, что ты сказал? Что ты даже и говорить о ней не хочешь? Я тоже не хочу. Не хочу слышать ее имя.

– Оливия… – Время снова, казалось, остановилось, потом Эдвард вздохнул, привлек ее к себе и поцеловал.

– Ничто уже не имеет значения, кроме этого… – прошептал он. После долгой, долгой паузы он откинулся на подушки, все еще прижимая ее к себе. – Не могу поверить, что ни один мужчина никогда не претендовал на тебя, – добавил он тихо.

Оливия передернула плечами.

– Ты самый настоящий мужской шовинист, – сказала она и улыбнулась. – Но ты мог бы догадаться, что я не поощряла их внимания к себе. Он тоже улыбнулся:

– Правда?

– Ладно, – вздохнула она, – не думай об этом. Просто я всегда ждала, когда появится тот самый мужчина.

– Спасибо, что дождалась, – прошептал Эдвард и поцеловал ее.

– Добро пожаловать, – улыбнулась она, поддразнивая его. – Ты доволен мною? Не… не разочарован?

– Разочарован?..

– Ну… ТЫ знаешь, что я имею в виду. Он рассмеялся и поцеловал ее в нос.

– Если ты хочешь получить комплимент, то…

– Но ты ведь думал, что я… куртизанка, – быстро проговорила она, – а я оказалась…

– А ты оказалась чудом, – нежно ответил Эдвард и прижался к ее губам. – На самом деле ты оказалась той, о ком я всегда мечтал.

Оливия вздохнула и поцеловала его в грудь.

– Правда? Он рассмеялся:

– ТЫ напрашиваешься на комплименты, женщина. – И запустил руку в ее волосы, откинув голову назад. – Один ты сейчас получишь.

Она снова улыбнулась.

– Какой?

Его рука коснулась ее лона, и она задохнулась.

– Эдвард, что ты делаешь?

– А на что похоже то, что я делаю? – хрипло спросил он.

– Но… но как ты можешь? Я хочу сказать, так скоро…

– Ты думаешь, дорогая, – хрипло прошептал он, – это слишком скоро? – Он раздвинул ее бедра, проник в нее, и мир закружился вокруг Оливии.

Оливия долго не могла очнуться ото сна, лениво потягиваясь под золотыми солнечными лучами.

– Эдвард, – шепнула она и положила руку на то место, где он лежал. Но его не было.

Ее сердце обмерло. Она села в постели, натянув на грудь простыню, и в этот момент распахнулась дверь.

– Доброе утро!

Он стоял в дверном проеме и улыбался. На нем ничего не было, кроме коротких белых хлопчатобумажных шортов, и вид его стройного, мускулистого тела пробудил в ней воспоминания о прошедшей длинной и сладостной ночи. Глупо было чувствовать смущение после того, что произошло между ними, но она ничего не могла поделать с собой, и краска прилила к ее щекам.

– Доброе утро, – ответила она, стараясь прикрыть обнаженное тело простынями.

Склонившись к ней, Эдвард улыбнулся.

– Я был в отчаянии, – признался он, – я поглядывал на тебя каждые десять минут весь последний час…

– Последний час? ТЫ хочешь сказать, что ты уже давно встал?

– ..И каждый раз, когда я это делал, я видел, что ты лежишь на спине, раскинув руки…

– Я? Я лежала, раскинув руки?

– И выглядела так, словно собиралась прохрапеть весь день, пока я искал что-нибудь съестное на кухне.

Оливия вздернула подбородок.

– И все-то ты врешь. Я не сплю, раскинувшись на постели. И я не храплю. И если ты собираешься сказать мне, что ждешь, пока я встану и приготовлю тебе завтрак…

Эдвард опустился на постель рядом с ней.

– О\'кей, – сказал он, – виноват. ТЫ спишь на моей руке, словно прилаживаясь ко мне. Единственные звуки, которые ты издаешь, это легкие стоны, когда я прикасаюсь к тебе. И…

– Никогда, – заявила она, – я никогда не издаю никаких звуков во сне.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

– Единственная причина, – шепнул он, – из-за которой я терпеливо голодал, было то, что я не хотел готовить завтрак, пока ты не проснешься.

Оливия улыбнулась.

– Ты умеешь готовить завтрак?

– Не говори так, словно ты потрясена. Да, я умею быстро готовить завтрак. Свежий апельсиновый сок, яичница с беконом, бисквиты…

Она широко раскрыла глаза:

– Бисквиты?

– Да. Они прибыли в коробке, но, прежде чем есть, их надо положить в духовку. – Эдвард улыбнулся. – Впечатляет?

Неожиданно все ее смущение пропало и сменилось чувством такой нежности к Эдварду, что у нее перехватило дыхание. Она потянулась к нему и охватила его лицо ладонями.

– Боюсь, что вам придется произвести на меня более сильное впечатление, мистер Арчер. Он перестал улыбаться.

– Вы женщина, которой трудно угодить, – сказал Эдвард хрипло. Он потянулся к ней, и простыни соскользнули на пол.