Мое тело выжило, полностью избавившись от эмоций. Я предпочитал свою адаптацию его. Это делало жизнь более предсказуемой.

Адамо тогда ещё не родился, когда мы с Римо стали теми, кем стали сегодня, а Савио было всего три года, слишком маленький, чтобы понимать или вспомнить. Они не разделяли наших с Римо взглядов.

— Я вполне способен действовать в соответствии со стандартами общества, если захочу.

— И ты хочешь жениться ради перемирия?

— Это единственная причина, по которой я хотел бы жениться, — честно признался я.

— Брак не служит никакой другой цели. Мне не нужна компания. У меня есть это в моих братьях и Фабиано. И мне не нужен брак, чтобы удовлетворить свое сексуальное влечение. В Лас-Вегасе достаточно девушек для этого.

Лука мрачно рассмеялся.

— Я верю тебе.

— У меня сложилось впечатление, что ты поддерживаешь брак между нашими семьями.

— Я не сторонник, но, как ты сказал, это логичный выбор. Я должен думать о Фамильи и своей семье. Я не хочу, чтобы вы, сумасшедшие ублюдки Фальконе, сидели у меня на спине. Я предпочитаю, чтобы ты превратил жизнь Кавалларо в ад. У меня полно дел с братвой. Я не хочу иметь с ним дело. То, что вы собираетесь убить Скудери самым жестоким способом, который кто-либо мог придумать, является дополнительным бонусом.

— Тогда решено. Учитывая происхождение твоей семьи, твои капитаны и младшие офицеры выступают за союз, я полагаю.

— Они следуют моему мнению, но браки по договоренности, конечно, очень популярны в семье.

Браки по договоренности были все еще популярны даже среди членов Каморры.

— Ты уже выбрал для меня девушку?

Лука сжал губы.

— Не удивлюсь, если я скажу тебе, что большинство моих подчиненных и капитанов не горят желанием посылать своих дочерей в Каморру. Имя Фальконе имеет определенную репутацию.

— Я вполне способен выполнять свои супружеские обязанности. Я могу обеспечить защиту, детей отцов, и деньги тоже не проблема.

Лука поморщился.

— Мне все равно. Я хочу знать, придется ли мне атаковать Вегас, чтобы спасти одну из моих кузин от тебя и твоих братьев.

— У тебя не будет причин спасать кого-либо, и даже если ты попытаешься, Лас-Вегас слишком силен для тебя. Но уверяю тебя, моя жена не потерпит насилия. — я сделал паузу. — И я должен напомнить тебе, что это твоя семья поддерживает традицию кровавых простыней, а не наша? Это заставляет любого мужа протянуть руку в первую брачную ночь.

— Некоторые традиции нельзя отменить.

— Остается вопрос: у тебя есть кто-то на примете?

Лука кивнул.

— Одна из моих кузин в брачном возрасте. Опекуны предложили ей вступить в Союз. Ей не будет грустно покидать семью.

Я прищурился.

— Опекуны? Что случилось с девушкой?

— Ничего. Она более чем способна стать женой, но ее отец, мой дядя, был предателем, и многие люди не дают ей забыть об этом. Она росла с моей тётей Эгидией.

— Дочь предателя для нас. Некоторые люди могут посчитать это оскорблением.

— Твой брат Римо будет одним из них?

С Римо всегда было трудно говорить, но ему было наплевать на семейную историю.

— Римо судит о людях по их собственным поступкам, а не по проступкам родителей. И она все еще твоя кузина.

Он потянулся к заднему карману, и я поднял руку к кобуре. Напряжение пронзило тело Луки.

— Телефон. — он вытащил свой сотовый и через мгновение повернулся ко мне. На экране была изображена молодая девушка с темно-карими глазами и почти черными волосами, но ее оливковая от природы кожа была довольно бледной, что говорило о том, что она редко покидала дом. — Это моя кузина, Киара Витьелло. Девятнадцать лет. Благородная женщина.

Последнее было сказано с намеком на предупреждение.

— Она подойдет, — сказал я.

Лука положил телефон обратно в задний карман. Он кивнул и вздохнул.

— Тогда решено.

• ── ✾ ── •

Поздно вечером я вернулся в наш особняк. Римо, как обычно, не спал. Он никогда не спал больше нескольких часов. Он встал с дивана, как только я вошел в нашу игровую комнату. Савио и Адамо играли в какую-то видеоигру. Как и в реальной жизни, он умел водить машину.

— Ну что? — в голосе Римо послышалось нетерпение. Я не был уверен, надеялся ли он, что Лука не согласился после сегодняшней встречи, чтобы мы могли напасть на семью, или он действительно хотел мира. Римо процветал только в хаосе и насилии.

— Он предложил одну из своих кузин, Киару Витьелло.

— Если ее фамилия Витьелло, значит, ее отец один из предательских дядей Луки.

— Ты прав. Ее отец был убит за предательство Луки.

— Значит, он отдает нам дочь предателя? — тихо спросил Римо.

— Нас не волнуют подобные вещи.

Римо швырнул нож в кресло, и он вонзился в кожу. В нем уже было больше дыр.

— Но семья знает. Высокомерный мудак, вероятно, хочет отправить какое-то гребаное сообщение с браком.

— Возможно, Нино имел в виду в качестве наказания для нее, — размышлял Савио, когда его автомобиль врезался в стену, его карие глаза светились, как мне показалось, развлечением. Адамо не волновало, что он выиграл игру. Он положил пульт и посмотрел на меня с выражением скуки на лице.

— Иногда мне кажется, что Нино это и мое наказание, — сказал Римо. — Логично, что Лука накажет свою кузину, отдав ее Нино.

Я тоже рассматривал этот вариант, но Лука был не из тех, кто наказывает таких девушек, особенно невинных.

— Если бы не я, ты был бы давно мертв.

Римо пожал плечами.

— Возможно. Мы никогда не узнаем.

— Так ты действительно собираешься жениться? — спросил Адамо. Его волосы стали слишком длинными и падали на глаза, так что ему приходилось постоянно откидывать их назад. В отличие от меня, он никогда не завязывал волосы в хвост и не укладывал их назад.

— Да.

— Но ты даже не знакомы с этой девушкой. Что, если ты ее не вынесешь? — спросил Адамо.

Савио закатил глаза.

— Ты можешь больше говорить как киска? Тебе действительно нужно потрахаться.

Лицо Адамо покраснело.

— Заткнись.

— Брось, тебе почти четырнадцать. В твоем возрасте я уже трахался с несколькими девушками. — Савио посмотрел на Римо.

— Запри его в комнате с несколькими проститутками, чтобы они могли трахнуть его.

Адамо толкнул Савио в плечо.

— Заткнись! Мне не нужны твои шлюхи.

— Если ты хочешь быть настоящим Фальконе, ты не можешь быть гребаной девственницей. Это жалко. Или, может быть, ты педик?

Адамо вскочил и бросился на Савио. Они оба упали на землю и стали биться. Адамо еще не дрался в клетке, как Савио, так что с его стороны было неразумно нападать.

Римо покачал головой, но не вмешался. Я подошел поближе, чтобы лучше видеть, если дела пойдут слишком плохо. Савио взял верх и оседлал Адамо, сильно ударив его раз, другой, а затем поднял руку для следующего удара.

Я сделал шаг вперед, чтобы остановить его, но Римо перепрыгнул через диван, приземлился рядом с Савио и схватил его за воротник, прежде чем стащить с Адамо и оттолкнуть. Савио приземлился на диван, тяжело дыша и пытаясь встать.

— Оставайся там, — приказал я. В его глазах был вызов, прежде чем он кивнул и откинулся на спинку кресла.

Адамо лежал на спине с красным лицом и разбитыми губами. Его трясло, но он не пытался встать. Римо склонился над ним и протянул руку. Адамо не взял ее, только свирепо посмотрел.

— Адамо, — сказал Римо. — Не испытывай мое чертово терпение.

Адамо взял Римо за руку и помог ему подняться. Адамо поморщился, затем, бросив последний взгляд на Савио, бросился к французским дверям и выбежал наружу.

— Черт, может, он и вправду любит парней, — сказал Савио, морщась.

Затем его глаза расширились. Иногда, когда мы уезжали по делам, он умудрялся вести себя как мужчина, но в такие моменты становилось ясно, что семнадцать ему исполнится только через месяц. В его возрасте мы с Римо уже были закалены годами, проведенными на улице. Я не был уверен, были ли мы когда-нибудь подростками.

— Ты убьешь его?

Римо заглянул Савио в лицо.

— Мы братья. Мы будем поддерживать друг друга. Мне все равно, нравится ли Адамо трахать коз, уток или мужчин. Он наш брат.

Савио медленно кивнул.

— Он чертовски раздражает. Если секс с парнем делает его более терпимым, я могу жить с этим.

Римо фыркнул. Потом повернулся ко мне.

— Поговори с ним. Ты единственный, кто может иметь с ним дело.

Я направился в сад, следуя за запахом дыма, к одному из шезлонгов у бассейна. Адамо сгорбился и курил обычную сигарету. Со времени последнего предупреждения Римо он не прикасался ни к чему более крепкому. Мне было любопытно, как долго это продлится. Я вырвал окурок у него изо рта и бросил в бассейн.

— Никаких наркотиков.

— Это сигарета, а не травка или героин, — пробормотал он.

Я придвинул к нему стул и сел напротив.

— Что происходит?

Он сверкнул глазами.

— Ничего.

— Адамо, если ты хочешь, чтобы с тобой обращались как со взрослым, ты должен вести себя как взрослый. А теперь скажи мне, почему ты так себя ведешь.

Его взгляд опустился на кроссовки.

— Я не хочу трахаться ни с проститутками, ни со стриптизершами, которых вы приводите домой.

— Это стало очевидно, когда ты напал на Савио. Что я говорил тебе о борьбе?

— Атакуй, только если уверен, что сможешь победить противника.

— Ты не можешь победить Савио. Пока нет.

— Я никогда не буду так хорош, как вы все. Мне не нравится причинять людям боль, как вам.

Я так и думал. Адамо никогда не был жестоким ребенком.

— Ты сильный и хороший боец. Тебе не нужно наслаждаться болью или убийством, чтобы быть хорошим в этом.

Он с трудом сглотнул.

— Я не хочу убивать снова.

Он убил своего первого человека во время нападения на Арену Роджера, и в отличие от Римо, Савио и меня, его первое убийство преследовало его.

— Ты привыкнешь к этому.

— Может, я не хочу к этому привыкать, —пробормотал он. — Я не такой, как вы.

— У тебя есть время, — сказал я. Нет смысла обсуждать это сейчас. До четырнадцатилетия оставалось еще пять месяцев, и до тех пор он не будет принят в армию. — Что тебе не нравится в девушках, которых мы с братьями приводим домой?