- Так почему мы не можем уехать прямо сейчас?

- Мне не позволят отсюда уйти в статусе Матери, - я вдыхала свежий запах постельного белья, пытаясь определить, поддерживалось ли это состояние с помощью заклинаний или кто-то успел сменить наволочку перед моим приходом. Какая-то глупая мысль не оставляла меня в покое, но и в руки ловиться не собиралась. - А я пока не знаю, как от него избавиться, не лишившись жизни.

Леда со стуком отодвинула от себя очередную книгу.  Покрутилась. Потянулась, разгибая затекшую спину, и неуверенно предложила:

- Пойдем прогуляемся.

Леда вызвалась провести мне экскурсию по пансионату. Спальни, библиотека, читальня, столовая, тренировочные залы,  учебные залы, гостевые, зимний сад. Помещения сменялись один за другим, и я все пыталась уловить что-нибудь странное. Понять, что же именно мне не нравится в пансионате. Где прячется та страшная тайна, заставляющая меня вздрагивать от ужаса, глядя на здешний декор. Маленькая зудящая ранка на подкорке головного мозга, от которой просто так не избавишься. От моего взгляда что-то ускользало. Какая-то мелкая деталь пряталась на виду, но совершенно не распознавалась как что-то значимое. Я что-то упускала.

Когда  поняла, что следующие пару часов по обследованию особняка сильно не будут отличаться от предыдущих, я сдалась. Глаза постепенно замыливались, и я забеспокоилась, что когда доберусь до чего-то действительно интересного, из-за вороха новой и бесполезной информации не смогу в нем разобраться.

Самым стоящим местом здесь был ритуальный зал, предназначенный для пробуждения крови. Два часа назад я сказала бы, что нет ничего важнее библиотеки, но как подтвердила Леда, а после и я убедилась самолично, книг, претендующих на звание чего-то "вкусного" и "экзотического", там не оказалось. Либо они были очень древними, а значит я их уже читала, либо очень новыми, не старше десяти-двадцати лет. Те, что не имели пятой или шестой редакции, я вообще не рассматривала как годную к употреблению макулатуру. Другие же содержали в себе очень скучные, кастрированные статьи, от которых невыносимо попахивало хлором.

- Это произошло здесь, - указала Леда на расчерченный на полу круг, когда мы спустились в одно из подвальных помещений. Здесь было темно и моей провожатой пришлось зажечь несколько магических шаров. Факелы, развешанные на стенах, она предпочла не трогать.

В первый момент меня бросило в легкую дрожь. Никаких подавителей или блокираторов внутри помещения не было. Магические эманации вибрировали по кровавым узорам стен, напоминая функционирующие артерии. Я прошлась по периметру зала, поскребла засохшую кровь. Прижалась ладонью к пентаграмме, ощущая под рукой напряженное биение жизни. Этот зал хранил в себе тысячи отпечаток чужих судеб, невидимой нитью уходящих в подпространство Нижнего мира, соединяясь с себе подобными, создавая живую сеть. А я не могла их "прочесть". Воображение рисовало бесконечные, запутанные лабиринты, разнообразные слепки аур, затерявшиеся в плетениях послания и запутавшиеся в нитях магические символы. До безумия хотелось почувствовать их "пульс" у себя под кончиками пальцев.

Я оглянулась на Леду, пытаясь в разглядеть в радужках ее глаз всю красоту представленной мной реальности. Пустой взгляд. Магические шары плавно парили над нашими головами, бликуя отраженным светом. И все. Глухая стена кристально чистого голубого цвета. Никакого восторга.

- Знаешь, о чем я подумала, - внезапно заговорила бывшая адептка Академии, не сводя с меня ясного взора глаз, - когда впервые оказалась здесь? О проекционном отпечатке, который мы с тобой вместе пытались снять с капель крови, найденных в закоулке. Когда расследовали наше с тобой похищение.

Леда могла не пояснять. Я сразу поняла о чем она.

- Помню. Мы не смогли получить никакой информации из того слепка. Все было стерто.

- И ты сказала, что есть люди, умеющие работать с магией Крови на столь высоком уровне.

 Я кивнула.

Леда медленно прошла вперед, огибая меня по дуге. Ей здесь не нравилось. Совсем недавно она участвовала обряде пробуждения Крови, который весьма болезнен. Он отпечатывается где-то глубоко в душе. Выжигает о себе напоминание. Ставит клеймо. Пережить это можно, забыть - нет.  Кровь своевольна. Всегда бунтует. Никому не нравится, когда его насильно вытаскивают из долгой спячки.

- Это могла сделать только Сестра Крови, так? Кто-то уровня Старшей или выше.

Я кивнула еще раз.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Не очевидно? Я хочу сказать, ты об этом не догадалась или пытаешься что-то скрыть?

- Леда, о чем мы говорим? - я повернулась вслед за девушкой, стараясь не упускать ее из виду. Это место действовало на нее вовсе не благотворно.

- В газетах говорилось, что все это дело рук демонопоклонников. Господин Чабер это подтвердил. Ты назвала имена. Но это только те люди, которых ты видела и смогла опознать: некий Флем, руми Парнс, Лилит.

"И Камден Геригон, - мысленно добавила я."

- Кто-то неизвестный, преподаватель из Академии и женщина, которую ты даже не видела. Никто из нас не видел. Что если она из Ковена? Как еще объяснить то состояние крови, что мы нашли?

- Некачественно снятым отпечатком? - мой голос прозвучал настолько придушенно-слабым, что я сама себе не поверила.

Меж тем, Леда оставалась непреклонной. В ней вновь прорезался тот самый стальной стержень, что заставил ее впервые заняться расследованием дела о пропавших адептах. Девушка требовала правды. Она была к ней готова. Ей в первый раз что ли всего этого не хватило?

- Что если эта Лилит была  Сестрой? Я знаю, демонопоклонники и Сестры Крови на одной стороне - звучит как бред. Но мы сейчас с тобой вместе и находимся в бреду чьего-то извращенного сознания.

- Я не знаю, Леда. Я не уверена в том, что тогда слышала. Вдруг, это даже не имя. У всего есть свои пределы. Особенно у моей памяти. Я не говорю, что это невозможно. Это скорее - зачем? Если в Ковене нашелся отщепенец, перебравшийся на сторону врага, - это не наше дело. Пусть сами выискивают и травят своих паразитов.

Леда не ответила. Но плотно сжатая линия губ и сведенные к переносице брови, говорили сами за себя. Она этого так не оставит.

Я прошагала к центру зала и опустившись на колени начала изучать пентаграмму. Бывшая адептка встала рядом, продолжая удерживать осветительные шары так, чтобы я могла разобрать древние символы. Закорючка за закорючкой я проверяла выдолбленные в камне надписи, вспыхивающие алым светом от моих прикосновений. Я искала соответствия. Искала расхождения. Хоть что-нибудь. Если в пансионате и существовал какой-то подвох, он должен был отобразиться в этих письменах. Это магия. Правда в самом чистом ее виде. Никаких отклонений. Ничего лишнего. Идеальное сочетание формы и содержания. Изящество конструкции. В ней нельзя солгать. Нельзя написать "восемь" и поставить "два в уме".

Или можно?

Когда каждый проверенный мною символ совпал с тем, что я помнила, а все линии точь-в-точь повторили те, что предлагал учебник, я сдалась и предположила невозможное:

- Леда, ты проверяла эту комнату на золотое плетение Геллиофрея?

- На что?

Точно. Об этом я с ней не разговаривала. И Мальт ничего не знал про это плетение. Но с ним как раз все понятно. Если бы он не жил в Академии, он бы вообще не знал, где эта Академия находится.

- Обрывки нитей, которые торчат из разных кусочков плетения, дающие в своей совокупности дополнительный эффект к заклинанию.

Кажется я потихоньку теряла в  глазах девушки авторитет, потому что на мое объяснение Леда выдала заученную фразу:

- Обрывки есть у всех заклинаний.

- Только у тех, что плохо сшиты.

Леда покачала головой. Между нами неожиданно рухнула бездна, привычно разделяющая разные поколения.

- Ладно, - действуя на опережение, согласилась я. - Создай мне проекцию вот, к примеру, этого кусочка пентаграммы.