— Так, кого бы вызвать для этого дельца… Пожалуй…

Раздался стук в дверь.

— Войдите.

В помещение заглянул плечистый, двухметрового роста Шурик.

— А, это ты. Дуй за Лавиным и Геворкяном. Есть дело.

Через два дня, он провернул свое дело, а спустя ещё две недели — получил очередное повышение. Хоть он многим и не нравился, однако за работу полагалась награда. Он приблизился к своей цели и теперь, благодаря положению, о том происшествии забыли. Он наконец то мог взяться за план мести.

План занял около месяца, ему казалось, он продумал все. Был только один нюанс, к тому моменту, Петр неожиданно пропал из поля зрения. Немного поразмыслив, Маврикадзе решил разыскать друзей и знакомых Петра. Первым он нашел Ивана, но тот тоже давно не появлялся на работе. Они подъехали к дому Петра.

— Так, Геворкян, следи за квартирой. Как только Гривов объявится, сразу доложить, можешь вызвать наряд, пусть помогут.

Высадив его возле его дома он отправился к дому Ивана. Здесь он высадил Шурика и дал те же указания. Третьим местом он выбрал офис Гривова. Понаблюдав некоторое время за входом, он решился.

— Так, ты идешь со мной. Запомни, ордера нет, попробуем в наглую.

— По-о-онял.

На их лицах заиграли наглые улыбки, особенно мерзкая была у Маврикадзе. Ему не терпелось нагадить обидчику. Единственное что он хорошо запоминал — кто и чем ему насолил. Его не интересовали причины, главным в жизни было чувства собственного достоинства, важности и права творить то, что хочется. Если кто-либо пытался обставить его, это вызывало припадки дикой и необузданной ярости. При малейшей возможности, он пакостил всем насолившим. Отчасти, это была причина его клички. С наглыми минами они вошли в приемную Гривова.

— Добрый день. Вам чем-нибудь помочь?

— Где твой шэф, живо отвечай.

— Петра Георгиевича сегодня не будет, ему что-нибудь передать?

— Открывай кабинет, пигалица. А ты — не рыпайся. Если в его кабинете нет ничего противозаконного, лады — уйдем. А найдем — закроем вашу лавочку, усекли?

— Минуточку вы не имеете права… Где ордер на обыск? Минуточку, у вас нет…

— Заткнись, ещё что-нибудь вякнешь в этом духе, посажу за помехи правосудию.

В этот момент с перерыва вернулся охранник.

— Так, Елена, кто эти господа?

— Говорят из поли…

— Пасть закрой, пигалица. А ты кто, местная вахта, чтоль? Вот и сиди, не вякай.

— Так, ещё одна хамская выходка с вашей стороны и я вас выпровожу отсюда.

— Закройся, власть здесь — мы. А ты тут так, для виду.

— Ордер есть?

— Какой те ордер…

Он замахнулся левой, а ударил правой. Однако удар, цели не достиг.

— Стоять! Никаких резких движений! Живо на колени! Лен, позвони Рассекайло.

— Но…

— Никаких но, Пётр предупреждал, что к нам могут сунуться всякие неадекваты. И не просто так дал нам этот телефон. Так что звони.

— Ну ладно, сейчас позвоню.

— Умничка.

— Слышь, козел, мы тебе райскую жизнь устроим.

— Пасть закрыл, устраильщик, фигов.

Геворкян был красный как рак, точно так же выглядел и Маврикадзе. Он попытался подняться, но тут же свалился на пол, словно мешок. Владимиру никогда не нравились наглецы, из-за чего он частенько ввязывался в драки и этот раз не был исключением. Благодаря Петру, он знал, его начальник всегда поможет.

— Козё…

— Тоже по загривку захотел?

— Нет.

Угрюмо буркнув это, Геворкян решил не выступать, у него не было официального разрешения на обыск и полагаться приходилось на начальство. Которое, в данный момент лежало без сознания. После этого предупреждения, он заметил камеру над дверью и решил спросить:

— Слыш, как тя там. Можно вопрос.

— Можно.

Владимир стоял позади и ждал приезда знакомого Петра. Он понимал, что противник, получивший такое предупреждение, не собирается сопротивляться и решил проявить вежливость повторно.

— Эта у вас там камера над дверью?

— Верно подметил.

— Звук пишет?

— А как же. Это правила, которые мы должны соблюдать по специфике. Если бы вы прочли табличку на двери приемной, вы бы это знали.

— Твою ж…

— Не ругайся.

— Да понял. Признаю, что не правы были, может, отпустите?

— Э не, не пойдёт. Если бы вы вели себя сдержаннее — не вопрос. А так, пожинайте то, что посеяли.

— Мля-я-я, ну чё те стоит? А мы обо всём забудем, лады?

— Ты, возможно. А вот он — точно запомнит. Ну да ладно, я не злопамятный.

Геворкян начал улыбаться, но следующая фраза сбила с него эту улыбку.

— Приедет Рассекайло, я ему скажу о твоей готовности всё забыть. Если он захочет — отпустит. Я не буду против.

— Ко…

— Молодец, соображаешь.

Так прошли оставшиеся тридцать минут. Когда приехал Рассекайло, с несколькими ребятами, он присвистнул.

— Так ребят, пакуйте этих гавриков, того который без сознания — пристегнуть.

— А этого, я знаю.

— Ваш знакомый?

— Его лицо мелькало, по-моему, Геворкан или Геворкян.

— Геворкян.

— Точно, чего ты тут забыл?

— Начальник сказал обыск провести.

— А чего вдвоём.

— Его решение.

— Не прикрываешь начальничка?

— А что, я за него отдуваться не собираюсь.

— Ладно, с тобой позже поговорим.

Бойцы, уже вернувшиеся от машины, подняли и увели Геворкяна.

— А ты не из робких. Не хочешь себя попробовать у нас? Я бы тебя взял.

— Вынужден отказаться.

— Хорошо платят?

— Не только, начальник отличный.

— Да, ваш Петр удивительный человек. Кстати, когда я разговаривал с ним, он сообщил что здесь всё записывается. Это так?

— Конечно, я сейчас принесу. Вам на что записать, диск или флэш-карта?

— Давай диск, точно не сотрется.

— Хорошо, подождите минутку.

Через тридцать минут он принес диск.

— Тут видео, с того момента как они вошли в здание и до момента их «упаковки»

— Отлично, благодарю. Если что — звоните. Лена, спасибо за беседу.

В отличном настроении, Рассекайло уехал по своим делам.

Спустя шесть часов, Геворкяна отпустили, а вот Маврикадзе задержался. Ему устроили наказание, так как за последние годы он насолил многим и уважение к нему мог испытывать только новичок. На следующий день, его выпустили. Но ночь в обезьяннике с бомжами его выбила из колеи. Понимая, что о его провинности никто докладывать не будет, он всё равно не мог позволить себе промах. Так как теперь, на него был и компромат, и злополучная фотография его «отдыха». О которых он узнал из записки, оставленной в кармане. Теперь, ему предстоял тяжелый выбор. С одной стороны — месть Петру, а с другой — распространение компромата. Это его убивало, так как в обоих случаях, была задета его честь.

— «Объекты» движутся в сторону **** шоссе.

— «Принято», маяк повешен?