Когда промчалась весть, что царствованья груз

Велением творца сложил с себя Ормуз,

Шах, в юном счастии не ведавший урона,

В столице поднялся на возвышенье трона.

Хоть в мыслях лишь к Ширин влекла его стезя,

Все ж царство упустить наследнику нельзя.

То государства он залечивал недуги,

То взоры обращал он в сторону подруги.

И за строительство его уж люди чтут,

Уж много областей он охранил от смут.

В несчастья вверженных залечивалась рана:

Шах справедливостью затмил Ануширвана.

Но вот закончились насущные дела.

Опять к любви, к вину душа его влекла.

Мгновенья не был он без чаши, без охоты.

Когда ж он о Ширин вновь полон стал заботы,

Спросил придворных он, что слышали о ней.

Ему ответили: «Уже немало дней,

Как из дворца, что там, где сумрачно и хмуро,

Она умчалась прочь. С ней видели Шапура».

Круговращеньем бед внезапно поражен,

Шах небо укорял. Но что мог сделать он?

Воспоминания он предавался негам,

И черный конь прельщал его горячим бегом.

Как ночь, его Шебдиз, ну, а Луны — все нет!

Он камнем тешился, но помнил самоцвет.