Когда свое зерно крестьянин бросит чистым, —

Родится чистым то, что было в прахе мглистом.

Коль чистый человек имеет чистый род,-

Бредя в земной грязи, подол он подберет.

И чистая Бану была в невольном страхе,

Узнав и о Ширин и о влюбленном шахе.

Раздумия с них никак ей не избыть.

Ну как ей с хворостом огонь соединить?

И говорит она: «Ширин, моя ты сладость

Не только для меня, ты всем прекрасным радость.

Твой черный томный взор — сто царских областей

От Рыбы до Луны длина косы твоей.

Две тени у тебя, и тень вторая — счастье.

Благополучие, Ширин, твое запястье.

Ты освещаешь мир сияньем красоты,

А красота твоя — в чертоге чистоты.

Ведь ты — сокровище; так будь запечатлена.

Ведь благо есть в миру, и есть в нем то, что тленно.

Лукаво и хитро умеет мир играть:

И красть жемчужины и яхонт растирать.

Мне сердце весть дало, и мне, о роза, мнится,

Что хочет царь царей с тобой соединиться.

Коль сердце отдал он, то счастья ты не кличь

Иного: дивную ты заманила дичь.

Но, увидев его от нетерпенья пьяным

Не покоряйся ты, Ширин, его обманам.

Он так остер; тебе — слова любви новы.

Страшусь: бесплатно он отведает халвы.

Он посрамленною тебя оставит; страстный,

К другой он бросится, охвачен страстью властной,

Я не хочу, Ширин, — мою запомни речь, —

Чтоб ты скорей, чем хлеб, к нему попала в печь.

Ведь десять тысяч роз есть у него красивых.

Об этом говорят слова людей нелживых.

Коль мчится сердцем он к великолепью роз,

Привяжется ль к одной, обвитый цепью роз?

Но коль не сможет он тайком схватить алмаза,

Не отвратит лица, чтоб не купить алмаза.

Узнав, как ты чиста, как ты ясна на взгляд —

Ко мне он явится. Так правила велят.

Озарена небес ты будешь чистым лоном,

И наградит земля тебя царевым троном.

Коль чистоту души мечты твои таят, —

Противоядием преодолеешь яд.

Но если б овладеть тобою смог влюбленный,

Тебя он, верно б, счел беспечной, опьяненной.

Смотри, чтоб над тобой позор твой не навис.

Стыдом в умах людей была покрыта Вис.

Он — месяц, ты — луна, и род наш так же славен.

Да, мы — Афрасиаб, коль он Джемшиду равен.

Поверь, не мужество мужчинам вслед бежать,

Такая смелость, верь, невестам не под стать.

Сорвали много роз, чуть приодетых в росы,

Вдохнули аромат — и бросили в отбросы.

Немало было вин, что привлекали взор,

Но чуть вкусили их — и вылили во двор.

Ты ведаешь сама: под праведности знаком

Нет лучше нежных игр, чем озаренных браком».

И сладость пьет Ширин, к Бану склонив лицо,

Чтоб вдеть совет в ушко, как рабское кольцо.

Ведь сердцем отвечать на сладостное слово,

Столь близкое душе, давно она готова.

И клятву крепкую дает Ширин. Зарок

Она дает Бану: «Твой выполню урок.

Хоть пью любовь к нему я огненною чарой,

Клянусь, что будем с ним мы лишь законной парой».

Так молвила Ширин и клятвою такой Уверенность

Бану вернула и покой.

Та разрешила ей в дому и на майдане

Быть с гостем, чтоб иных не жаждал он свиданий.

Чтоб он в безлюдии не требовал утех

И все, что говорит, чтоб говорил при всех.