– О нет, это вряд ли возможно, – покачала головой Серина. – Анна, дорогая, постарайтесь понять… Если он действительно был одним из высших жрецов, то общение с ним, скорее всего, находится за пределами моих возможностей, а может быть, не только моих, но и кого бы то ни было другого из ныне живущих на Земле. Фактически это ведь они изобрели магию. Приходилось когда-нибудь слышать о Гермесе Трисмегисте? Или о Тоте?
Анна прикусила губу.
– Я не хочу уничтожать флакончик.
– Ладно. – Серина встала. – Знаете, что я вам скажу? Почитайте дневник еще. Узнайте, что было дальше с Луизой. Как она поступила с сосудом. Может быть, с ней вообще ничего не происходило. Я ночью обдумаю это дело. Завтра мы посетим храм Ком-Омбо – великий храм исцеления. Кто знает, а вдруг нам удастся умилостивить стража флакончика, принеся жертву его богам.
Было уже поздно, когда Анна вернулась к себе. Включив свет, она с минуту стояла на пороге, не снимая руки с выключателя и глядя на лежащий на полу чемодан. Короткий коридор за ее спиной был пуст. Серина ушла в свою каюту, которую она делила с Чарли.
Анна прикусила губу. Час, проведенный в баре, в оживленных разговорах с Беном, Джо и Салли, отвлек и успокоил ее. Она не забыла, что флакончик все еще находится у нее в каюте, но отгоняла эту мысль на второй план; оставив дверь открытой, она подошла к чемодану, встала на колени около него, открыла и заглянула внутрь. Только маленькая выпуклость в боковом кармане указывала, где спрятан флакончик. Сделав глубокий вдох, Анна вытащила аккуратный алый сверточек. Даже не остановившись, чтобы подумать, она торопливо прошла коридором до главной лестницы и, сбежав по ней, оказалась в холле перед столовой, где находилась администраторская стойка. Там, за стенной панелью, располагался судовой сейф, куда все они сложили свои паспорта и другие ценности, которые по разным причинам не желали оставлять в каютах. За стойкой никого не было, свет был погашен. Судорожно вздохнув, Анна позвонила в медный колокольчик, одиноко лежавший на пустой полированной поверхности стойки. Звон разнесся по холлу, однако дверь, ведущая в помещения, занимаемые членами экипажа, по-прежнему оставалась закрытой. Анна уже подняла руку, чтобы позвонить еще раз, но передумала. Взглянув на часы, она увидела что время уже позднее – почти полночь. Трудно было ожидать, что в такое время кто-то будет дежурить. Разве только Омар. Ведь он сам говорил, что находится в распоряжении пассажиров в любое время суток – на случай, если возникнут какие-либо проблемы. Но он имел в виду такие причины, как аппендицит или убийство, а не разные, пусть даже красивые безделушки. Это могло подождать до утра. Могло ли?
Анна торопливо поднялась по лестнице. Каюта Омара находилась в том же коридоре, что и ее, только в дальнем eе конце.
Подойдя к двери, Анна остановилась. Неужели она действительно собирается разбудить его в такой час, чтобы попросить положить кое-что в сейф? Несколько секунд она стояла в нерешительности, потом, повернувшись, медленно пошла к открытой двери своей каюты.
На пороге Анна остановилась. Она отсутствовала всего лишь несколько минут, однако в каюте что-то изменилось. Анна бессознательно стиснула в руке маленький алый сверток. Она стала в дверях, оглядывая каюту. Чемодан по-прежнему лежал на полу с откинутой крышкой, пустой – но что-то было не так. Косо падающий свет от лампы на тумбочке бросал на него полосу тени, и в этой тени что-то лежало. Что-то, чего не было там раньше. С пересохшим ртом, с бьющимся сердцем Анна заставила себя сделать шаг вперед. На дне чемодана лежала горстка каких-то коричневых крошек, по виду напоминавших сухой торф. Анна осторожно наклонилась, чтобы получше рассмотреть их, потом, решившись, протянула руку. Они оказались на ощупь сухими, похожими па старую бумагу, а под ее пальцами рассыпались в мелкую пыль. Нахмурившись, Анна еще раз огляделась по сторонам. Все остальное выглядело как прежде, все стояло и лежало на своих местах. Анна растерла пыль кончиками пальцев, наклонилась понюхать и ощутила едва уловимый, чуть пряный, незнакомый запах, от которого ее почему-то затошнило. Она стряхнула пальцы, захлопнула чемодан, поставила его на шкаф, тщательно вытерла руки о полотенце и заперла дверь. Она быстро, нервно разделась и приняла душ, все время обшаривая глазами утлы и закоулки своего временного жилья. Потом положила шелковый сверточек в полиэтиленовый пакетик из-под фотопленки, сунула его в косметичку, закрыла молнию, поставила косметичку на пол ванной и закрыла дверь.
Несколько минут она стояла посреди каюты, напрягшись каждым мускулом и прислушиваясь. Сквозь полуоткрытое окно доносился тихий шорох тростника. Где-то в стороне чирикнула птица, потом опять наступила тишина. Выключив потолочную лампу, Анна медленно забралась в постель и полежала минутку при свете маленькой лампы, напрягая слух. Но было тихо. Протянув руку, Анна достала дневник. Сейчас ей совсем не хотелось спать, и она решила почитать сколько получится, чтобы отвлечься и, может быть, узнать что-нибудь о дальнейшей судьбе флакончика.
Листая страницы, она обнаружила миниатюрный рисунок чернилами с подписью «Капитель в Идфу», изображавший изукрашенную верхнюю часть одной из колонн во дворе храма, которые она утром видела своими глазами.
«Форрестеры опять решили, что слишком жарко, и потому предпочли остаться на борту, так что Хассан раздобыл мулов, чтобы мы с ним смогли отправиться в великий храм Идфу…»
Анна подняла глаза от выцветших строк. В каюте было тихо и тепло. Она почувствовала себя в безопасности. Устроившись в подушках поудобнее, она продолжала читать.
Мальчишка-погонщик вместе с мулами остался ждать в негустой тени нескольких пальм у ворот храма, а Хассан подрядил еще двух совсем маленьких ребят нести коробку с красками, мольберт, альбом, корзину с едой и зонт. Он велел им остановиться под одной из огромных стен, и Луиза, сидя на персидском ковре, смотрела, как мальчики сложили свой груз и, получив обговоренные полпиастра, убежали.
– Иди сюда, сядь, – улыбнувшись Хассану, она похлопала ладонью по ковру рядом с собой. – Прежде чем мы отправимся осматривать это место, я хочу услышать его историю.