О чем глаголет Иоанн, и думал:
«О некоем ли золоте меня
Он испытует?» Видя то, Учитель
Сказал ему: «Скорее приведи
Мне юношу того, что на храненье
Доверил я тебе». И, опустив
Главу, епископ молвил со слезами:
«Сей отрок умер». Иоанн спросил:
«Духовною ли смертью иль телесной?»
Епископ же в ответ ему: «Духовной:
К разбойникам на горы он ушел…»
И в горести воскликнул Иоанн:
«Но разве я пред Богом не поставил
Тебя хранителем его души
И добрым пастырем овцы Христовой?..
Коня, скорей коня мне приведи!»
И на коня он сел, и гнал его,
И гор достиг, и путника в ущелье
Разбойники схватили. Он же молвил:
«К вождю меня ведите». Привели.
Суровый вождь стоял во всеоружье,
Склонясь на меч. Но вдруг, когда увидел
Святителя, грядущего вдали, —
Затрепетал и бросился бежать
В смятении пред старцем безоружным.
Но Господа любимый ученик,
Исполненный великим состраданьем,
По терниям, по остриям камней,
Над пропастью, как за овцою — пастырь,
За грешником погнался, возопив:
«Зачем, мое возлюбленное чадо,
От своего отца бежишь? Молю,
Остановись и пожалей меня,
Бездомного и немощного старца!
Я слаб: тебя догнать я не могу…
Не бойся: есть надежда на спасенье:
Я за тебя пред Богом отвечаю…
О, сын мой милый, верь: меня Спаситель
Послал тебе прощенье даровать.
Я пострадаю за тебя: на мне
Да будет кровь, пролитая тобою,
И тяжесть всех грехов твоих — на мне».
Остановился отрок и на землю
Оружие поверг, и подошел,
Трепещущий, смиренный, к Иоанну,
И край его одежд облобызал,
И, пав к ногам, воскликнул: «Отче!»
Под ризою десницу от него
Укрыв: она была еще кровавой.
Учитель же привел его в Эфес.
И юноша молитвой и слезами
Грехи свои омыл, и в оный день,
Когда пред всем народом в Божьем храме
К Святым Дарам разбойник приступил,
Как над овцой любимой «пастырь добрый»,
Над грешником склонился Иоанн;
И радостью великою сияло
Лицо его, меж тем как подавал
Он кровь и плоть Спасителя из чаши,
И солнца луч обоих озарил —
И патриарха с чашей золотою,
И в белых ризах отрока пред ним,
Как будто бы ученика Христова
И грешника соединил Господь
В одной любви, в одном луче небесном.
<1892>
ШУТОЧНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ И ДРУЖЕСКИЕ ПОСЛАНИЯ
ОДА АЛАРЧИНУ МОСТУ
Опять мы здесь — окончен пост,
Опять мы в стенах безмятежных,
Где вкус так верен, ум так прост.
Аларчин мост, Аларчин мост,
Обитель муз и граций нежных.
Где Вейнберг с длинной бородой,
Где Гиппиус и Мережковский,
Где веют в воздухе порой,
Сменяясь быстрой чередой,
То Хитрово, то Михайловский.
Здесь Андреевский — Ламартин,
Наш легкомысленный оратор
И легкой моды властелин,
Всегда болтающий один —
Петр Боборыкин, и сенатор —
Муж с государственным умом,
Поклонник Газе, друг законов,
И Минский с пасмурным челом,
Разочарованный во всем,
С полдюженой своих мэонов.
Не унывавший никогда
Желанный гость на горизонте,
С лучом рассвета иногда
Всходил, как поздняя звезда,
Сей робкий юноша Висконти.
О золотые вечера,
О с Джиоржиадзе светлым чаша,
И парадоксами игра,
И неизменная икра,
Ты, утешительница наша.
Аларчин мост, приют певцов,
Прими торжественную оду,
Тебя прославить я готов
За величайший дар богов —
За безграничную свободу!
1889 или 1890
ПОЛОНСКОМУ
Желаю от души, Полонский, мой Учитель,
Чтоб радость тихая вошла в твою обитель,
И сына Фебова, Асклепия, молю,
Да немощь исцелит докучную твою.
Еще тому легка докучных лет обуза,
С кем разделяет путь пленительная Муза —
Бессмертно юная, и трижды счастлив тот,
Кто гимн свой до конца восторженно поет…
Чреду златых годов без горя и тревоги
Пошлите Якову Петровичу, о боги!..
Я верю, из друзей поэта ни один
Не позабудет дня священных именин!
26 декабря 1892
<А. В. ПОЛОВЦОВУ>
Поклонник Муз и чистых Граций,
Я жду тебя под сень дубов,
Пушистых елей и акаций,
Как Мецената ждал Гораций —
Во мгле Тибурских вечеров.
Одни за чаем на балконе
Мы можем в сельской тишине
Поговорить о Парфеноне,
О Половецкой старине.
Беседы гневным восклицаньем
Здесь Боборыкин не прервет, —
Лишь стадо мирное с мычаньем
В полях темнеющих пройдет.
И в светлом сумраке лампады
Мы снова вызовем с тобой,
Полны задумчивой отрады, —
Святые призраки Эллады,
Земли, обоим нам родной.
Июнь 1894