Тата с удовольствием полюбовалась дымком. Хитрая тварь! Хотела проверить прежнюю версию?

- Прямо в надбровье угодил, - сказала она. - Похоже на разрез стеклом... Как-то странно оно лежало на земле... Скорее, торчало...

Она действительно чересчур хорошо представляла себе природу человеческих аномалий. И что-то подозревала. Но если молчала столько лет, то не будет выступать и дальше. Интересно, какие мыслишки бродят в ее головешке по поводу странной Таниной смерти?

- Без понятия, - отрезал Виктор. - Давно дело было.

Тата протянула узкую, даже в такую жару невспотевшую ладошку, некрасивую и костлявую, такую же, как она сама, и провела по лбу Виктора.

- Ты допил свою бутылочку?

- Нет, а что, надо допить? - ответил он вопросом на вопрос и очень обрадовался. - Если надо, то мне это раз плюнуть!

- Тащи сюда! - велела Тата. - Я тоже буду!

Озадаченный Виктор принес бутылку, и они ее прикончили в два счета. Тогда его уже окончательно развезло от водки и жары, и он без сил шлепнулся рядом с Татой. Пахло табаком и масляными красками.

- Руки хоть бы вымыл! - укорила Тата.

- Не отмываются! - буркнул Виктор. - Сама знаешь, чистюля! А не нравятся ручки - выкатывайся! Найдем другую, более покладистую. Ишь, требования предъявляет!

Чего от него можно было требовать?

Татка хмыкнула, меланхолично погасила о стену сигарету и стала его целовать. Странненькая, она удивительно это делала: словно собиралась посвятить новому увлекательному занятию все оставшиеся дни жизни, тотчас отбросив остальное - лишнее и ненужное.

Другие девки всегда что-то имели про запас, думали и говорили о посторонних вещах, не умея или не желая принимать всерьез никаких близких отношений. Одна размышляла о собственной красе, другая - о достоинствах Виктора. Анька, например, обожала в постели ввернуть что-нибудь умное о живописи - ну эта совсем без мозгов! А у Татки ничего про запас не хранилось: вот она, вся перед тобой, какая есть... Тата лишь посмеивалась, целуя перепачканные красками пальцы Виктора, потом потянулась по руке вверх к плечу, потом стала осторожно спускаться к животу...

Когда она дошла до бедра, Виктор вздрогнул...

3

Алешка, конечно, проиграл. Но сказать ему сразу об этом Виктор почему-то не решился, а вскоре Алексей опять надолго уехал на гастроли. И только зимой, после открытия выставки, когда они так страшно перепились, Крашенинников вскользь неохотно обронил несколько фраз. Мог бы и вообще промолчать.

Алексей слушал грустно, повесив унылый длинный нос, и молчал.

Виктор быстро и тревожно взглянул на приятеля. В последнее время его настроение не радовало Виктора. В пьяном экстазе Крашенинников часто начинал - чаще, чем следовало - каяться и бить себя кулаками в грудь: ведь лишь он, сволочь и алкаш под названием друг, виноват в одиночестве Алексея! Он, проклятый и свободный от любых норм морали, распущенный и вольный в своих желаниях художник увел у Алексея Аньку! Зачем он только это сделал? И себе на горе, и ему на беду.

Как же все тогда случилось?..

Смешная и забавная давняя история...

Анна тоже была художницей. Плохонькой, конечно, ни то, ни се. Курьез. Но упорно пробовала оформлять журналы и книги и рисовать для газет. Получалось скверно. Поэтому зарабатывала крохи, а жила в основном на помощь родителей. Ну, и как водится, спала в редакциях со всеми подряд. Шлюшка подзаборная. Где ее подцепил Алексей, теперь не вспомнить. Наверное, в какой-нибудь пьяной компании. И тоже, наверняка, увел у кого-то. Кто был до смерти рад от Анюты избавиться.

Началось со звонка Алексея, попросившего помочь найти работу его хорошей знакомой слишком серьезным и необычным для него тоном.

- Что, правда хорошая? - живо заинтересовался Виктор.

- Да, - строго подтвердил Алексей. - Очень хорошая девушка.

Крашенинников давно не слышал от него подобных заявлений.

- Ну, давай, приводи скорей! - закричал он в трубку. - Знакомь! Что ж ты ее прячешь от приятеля? А лучше всего прихватим ее с собой завтра к Гере. Зачаливайте ко мне в одиннадцать, отсюда вместе и отправимся!

- Нет, ты не совсем понял, - вежливо возразил Алексей. - Дело в том, что я уже отводил Аню к Гере в издательство, но она там не прижилась. Не пойму, отчего. Ты посмотри ее рисунки...

Виктор поскучнел: вмешиваться в дела Геры - главного художника издательства и старого верного друга - не входило в его планы.

- Ну ладно, приходите вечером, - вяло, уже без всякого энтузиазма пригласил он. - Посидим, выпьем...

Аня произвела на Виктора неважное впечатление. Он безошибочно понял, почему юное дарование не вписывалось в корректный и безупречный по вкусу отдел Георгия. Она вносила туда пустое смятение, отнюдь не связанное с сердечными волнениями и глубокими чувствами. Так случайно брошенный камень тревожит спокойную гладь пруда.

Анюта трясла длинными волосами, непрерывно, быстро вертела круглой головой во все стороны и пискливо, пронзительно чего-то требовала. Хотя ей казалось - только просила. В данном случае - просто посмотреть ее рисунки. От художницы невыносимо несло духами и пудрой, к которым примешивался стойкий запах пота, и в квартире Виктора мгновенно стало нечем дышать.

Уступив желанию и просьбе Алексея, Виктор сам сводил Аню через несколько дней к Гере и понаблюдал за происходящим.

Прекрасно зная все роли и исполнителей, Крашенинников хорошо и достаточно четко заранее спроецировал в уме ситуацию. Венька Туманов мгновенно буквально влип в кресло и сделался на удивление маленьким и почти незаметным. Леонид притворился слепым, а Гера - глухим.

- Что? Я ничего не вижу, - быстро повторял Леонид, сдвигая очки на самый кончик крупного пористого носа. - Подойдите ближе... Совершенно не вижу, Анечка, что вы тут сегодня принесли. Знаешь, Гера, у меня стало совсем плохо со зрением, ты посмотри лучше сам.

- Что? - моментально включился в игру Гера. - Ничего не слышу! Грипп на ногах недавно перенес, теперь осложнение на уши. А все работа проклятая, здесь, видно, и умрем... Что? Что? Говорите громче!

Бедная, ничего не понимающая, окончательно замороченная художница перешла на невозможный визг. Туманов прошептал, что он в столовую, бросил на Виктора полный укоризны взгляд и исчез. Гера бестрепетно посмотрел Ане в глаза.

- Оставьте, - сказал он, - я лучше изучу набросочки позже. Все равно я не смогу сейчас с вами объясниться. Надо, видно, к лору в платную. У тебя нет там знакомых, Витюша?

Виктор развлекался, с трудом сдерживаясь, чтобы не заржать. Сцена была разыграна классно, на самом высоком профессиональном уровне. Художница смотрела жалобно, беспомощно. На миг Крашенинникову стало ее искренне жалко, и это мгновение оказалось роковым.

- Анечка, - сказал Виктор, - подождите, пожалуйста, меня в коридоре. Я немного потолкую с ребятами.

Аня послушно кивнула и торопливо вышла. Дышать стало полегче. Пока Виктор, не зная, как лучше приступить к скользкой теме, болтал о пустяках, а безупречно воспитанные, деликатные Леня и Гера слушали и отвечали, вернулся хитрый и подлый Венька Туманов.

- Бедняги! - пожалел лицемерный Венька коллег. - Совсем эта идиотка заморочила вас своей болтовней!

- Ты хорошо устроился! - сказал Леонид, поправляя очки. - Хоть бы раз посмотрел ее страшные рисунки с бредовыми подтекстовками.

- Нет! - с откровенным ужасом замахал руками Туманов. - Если вы не видите и не слышите, то я не умею читать - и все!

- А как же такого кретина взяли на работу? - заинтересовался Леонид.

- Я скрыл самый темный факт своей биографии от отдела кадров! - бодро и радостно поделился Туманов. - Подобные данные не для анкеты! Кстати, там и вопроса о грамотности нет. Ну, колись, Витюша, для чего ты приволок к нам с собой эту прелесть? Неужели втюрился? А мы от нее уже совсем обалдели!