Пре'кос (франц. Précoce, от лат. praecox — ранний, скороспелый), порода тонкорунных овец мясо-шёрстного направления продуктивности. Выведена во Франции в конце 19 в. скрещиванием маток породы рамбулье с баранами лейстерской породы и в Германии скрещиванием немецких мериносов с баранами английских длинношёрстных пород. Овцы крупные, складок кожи на шее и туловище, как правило, нет. Бараны весят 100—110 кг, некоторые 115 кг и более. Настриг шерсти с баранов 8—10 кг, максимальный 14 кг, с маток — 3,8—4,2 кг, максимальный 10 кг. Шерсть 58—60-го качества, длина 7—10 см. Выход мытой шерсти 45—50%. Плодовитость до 150 ягнят на 100 маток. Животные скороспелы, требовательны к условиям кормления и содержания, не приспособлены для разведения в засушливых районах. Распространена порода во Франции, ФРГ, ГДР, СФРЮ, ЧССР, СРР, ПНР, Италии, странах Северной Африки. В СССР П. завозили в 1926—31 из Германии; разводят в центральных районах РСФСР, Башкирской АССР, Татарской АССР, лесостепи и Полесье УССР, БССР и др.

Прекра'сное, категория эстетики, характеризующая явления, обладающие высшей эстетической ценностью. Как эстетическая ценность П. отличается от нравственных и теоретических ценностей (добра, истины) тем, что оно связано с определённой чувственной формой и обращается к созерцанию или воображению; в отличие от утилитарно-полезного, восприятие П. носит бескорыстный характер.

  Для древнейшего эстетического сознания П. мыслилось как неотъемлемое свойство мира, космоса. Для пифагореизма П. есть гармония, внутренне присущая вещам, источник которой усматривался в мистически понимаемых количественных отношениях. По Гераклиту, «прекраснейший строй мира» и «прекраснейшая гармония» являются результатом единства и борьбы противоположностей. Гераклит говорит также об относительности П.: «... Самая прекрасная обезьяна безобразна по сравнению с родом людей» (Платон, «Гиппий Больший», 289А). По Сократу, относительность П. обусловлена тем, что «все хорошо и прекрасно по отношению к тому, для чего оно хорошо приспособлено» (Ксенофонт, Воспоминания о Сократе, III, 8,5). Платон проводит чёткое различие между тем, «что прекрасно» и тем, «что такое прекрасное» (Гиппий Больший, 287 Е), т. е. между сущностью П. и его проявлениями. Сущность П. Платон трактует как вечную, безотносительную, божественную идею, от которой зависит существование всех прекрасных явлений (см. «Пир», 211 А— В). Человек же, «видя здешнюю красоту, вспоминает красоту истинную» («Федр», 249 D).

  Отвергая теорию платоновских «идей», Аристотель полагает, что должно быть единым «прекрасное и бытие прекрасного» («Метафизика», VII, 6, 1031 в). В соответствии с этим Аристотель рассматривает П. как объективное свойство самой действительности, как проявление её закономерностей: «... самые главные формы прекрасного, это — порядок <в пространстве>, соразмерность и определенность...» (там же, XIII, 3, 1078а 34); в живой природе П. связано с целесообразностью (см. «О частях животных», 645а).

  Объективно-идеалистическое понимание П. развивается в эстетических учениях неоплатонизма и христианства. Согласно Плотину, П. в телах возникает благодаря приобщению к высшей красоте, исходящей от Единого (см. «Эннеады», 1, 6, 1—9). Августин писал, что бог сотворил «прекрасные разнообразные формы, блестящие и приятные цвета» («Исповедь», X, 34). Фома Аквинский, усматривая конечный источник П. в боге, условиями П. считал целостность, или совершенство, должную пропорцию, или созвучие, и ясность (см. «Summa theologiae» 1, qu. 39, art. 8).

  Мыслители эпохи Возрождения были убеждены в объективности П., которое определяется Л. Б. Альберты как «... строгая соразмерная гармония всех частей, объединяемых тем, чему они принадлежат...» («Десять книг о зодчестве», т. 1, М., 1935, с. 178). Для Леонардо да Винчи и других теоретиков и практиков искусства Возрождения гармонически и многосторонне развитый человек — высшая мера П.

  Классицизм трактовал П. и его оценку рационалистично и нормативно. В эпоху Просвещения эстетика вычленяется в самостоятельную дисциплину (у А. Баумгартена) именно как «наука о прекрасном». Анализ П. у просветителей связан с их поисками гармонических общественных связей, преодолевающих противоречия современной цивилизации. П. рассматривается как посредствующее звено между разумом и чувствами, отвлечённым долгом и естественными влечениями, как «свобода в явлении» (Ф. Шиллер), как единство правды и идеала в искусстве (Д. Дидро, Г. Э. Лессинг). Дидро, считая, что «... восприятие отношений есть основа прекрасного», различает «реально прекрасное» и «прекрасное, которое мы воспринимаем», или «относительно прекрасное» (см. Избранные произведения, М., 1951, с. 382, 378). Английская сенсуалистическая эстетика 18 в. детально исследовала психологию восприятия и переживания П. (Ф. Хатчесон, Г. Хом, Э. Бёрк). Абсолютизация субъективной стороны П. привела к идеалистическому отрицанию его объективности в эстетических воззрениях Д. Юма и И. Канта. По мнению Канта, «эстетическое свойство» — «то, что в представлении об объекте чисто субъективно...» (Соч., т. 5, М., 1966, с. 188) и «... суждение вкуса не познавательное суждение...» (там же, с. 210). Предмет может считаться прекрасным, если отношение к нему будет незаинтересованным, если он без понятия представляется как объект всеобщего «необходимого удовольствия» и если он воспринимается как обладающий «формой целесообразности» «без представления о цели» (там же, с. 245, 240). Г. Гегель при исследовании П. отвергает кантовское «... ошибочное представление о существовании прочной противоположности между субъективным мышлением и объективными предметами...» (Соч., т. 12, М., 1938, с. 61). Для Гегеля П. объективно как «чувственная видимость идеи» (там же, с. 115). Поскольку же в природе идея проявляется лишь смутно, то и П. в ней несовершенно. Только искусство, по Гегелю, способно осуществить необходимое для истинно П. полное соответствие идеи и образа; П. в искусстве и есть идеал. Ценнейшее достижение гегелевской эстетики — диалектический подход к изучению П. и понимание исторического развития П., хотя и на объективно-идеалистической основе.

  Материалистическая эстетика 18—19 вв. доказывала объективность П., рассматривая его как свойства, качества, отношения самой материальной действительности. «Под красотой я понимаю, — писал Э. Бёрк (Великобритания) в книге «Философское исследование происхождения наших идей о возвышенном и прекрасном», — качество или качества тел, благодаря которым они (тела.— Ред.) вызывают любовь или подобную страсть». Н. Г. Чернышевский выступил против упрощённой трактовки этой объективности у Бёрка, критикуя его за то, что тот принял «прекрасное и возвышенное прямо за качества самих тел, производящих на нас такие впечатления» (Полное собрание соч., т. 2, 1949, с. 136). Согласно Чернышевскому, «прекрасное есть жизнь» и «прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям» (там же, с. 10).

  В буржуазной эстетике конца 19 — 20 вв. проблема П. рассматривается с идеалистических позиций. Согласно субъективно-идеалистической теории вчувствования (Р. Фишер, Т. Липпс, Верной Ли и др.), П. образуется проецированием на предмет человеческого чувства. По определению Дж. Сантаяны (США) «... красота есть наслаждение, рассматриваемое как качество вещи» («The sense of beauty», N. Y., 1955, p. 51). Для Б. Кроче П. — «адекватность выражения» (см. «Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика», ч. 1, М., 1920, с. 106). В эстетике прагматизма П. трактуется как качество «опыта» в идеалистическом его понимании; Дж. Дьадм (США) сводит П. к «обозначению характерной эмоции» («Art as experience», N. Y., 1934, p. 129). Ряд представителей современной буржуазной эстетики стирает границы между П. и безобразным.