Он вышел.

Флин помог Руви закончить сборы. Он проверил исправность оборудования, которое группа управления погодой привезла с собой для показа и которое он должен был оставить своему преемнику. Потом спокойно сказал:

— Я должен сделать еще кое-что до отъезда. Не беспокойся обо мне. Я вернусь скоро, так что времени останется с запасом. Успеем уехать.

Руви взглянула на него, вздрогнула, но не стала ни о чем спрашивать.

Флин сел в машину и уехал.

По дороге он разговаривал, мрачно и горько, с кем-то отсутствующим.

— Значит, вы хотели преподать мне урок, — повторял он. — Вы это сделали. Теперь я вам покажу, как хорошо вы меня научили и как хорошо я все вызубрил.

И это было истинное зло, которое причинили ему и Руви.

Нервный срыв и боль прошли скоро, но остальное было трудно искоренить — ощущение несправедливости, гнетущую ярость, слепую ненависть ко всем людям, лица которых были белыми.

Особенно ненависть.

Флин надеялся, что когда-нибудь избавится от этого чувства, станет снова чистым и цельным, каким был до того, как все произошло. Но пока было еще рано. Слишком мало прошло времени.

С двумя мини-зарядами в карманах он уверенно вел машину по направлению к Гранд Фоллз…