– А почему ты мне об этом не рассказал? – Кэм крепче сжал трость: он стоял слишком долго, боль жгла ногу. – Идемте, миледи, нельзя заставлять ждать короля, – он протянул Маризе левую руку, на которую та оперлась.

Кэм бросил мгновенный взгляд на свою жену, пока лакей наполнял его кубок. Новобрачные сидели в разных концах обеденного стола вишневого дерева: Бьюкенен – рядом с леди Каслмейн, Мариза – рядом с королем. Пятым за столом был Джейми Кавинтон.

Кэмерон увидел, что Мариза улыбается и услышал ее смех, – должно быть, король сказал ей что-то забавное. Смех был звонкий, искренний. Кэмерон не раз слышал, как смеются шуткам короля, – угодливо, притворно. В той женщине притворства не чувствовалось. Каштановые волосы были уложены в красивый узел на шее и пышными локонами, закрывая уши, спадали на обнаженные нежные плечи. Розоватый жемчуг на шее и в ушах оттенял чудесный цвет кожи. Дыхание, поднимая высокую грудь, усиливало мерцающий блеск угнездившегося в уютной ложбинке драгоценного камня – подаренного королем сапфира. «Как идет ей темно – розовое платье! – подумал он. – Видит Бог, красота ее безупречна. И он – ее господин и владелец. Как долго он не имел женщины!» Его пальцы судорожно сжали тонкую ножку бокала.

– Да, очень хороша, – раздался рядом с ним голос Джейми Кавинтона, его соседа за столом. Пальцы Кэма разжались, он вздохнул с облегчением – слова друга отвлекли его от мучительных дум.

– Да, хороша, – согласился он и еще раз взглянул на Маризу, заметив на этот раз, что изысканные кушанья на ее тарелке совершенно нетронуты. Между тем соседка Кэма Барбара Палмер, любовница короля, уплетала за обе щеки. Да, не особенно приятно осознавать, что твоя физиономия может лишить женщину аппетита.

– Ты должен был сразу рассказать мне, когда встретил мою жену, Джейми.

– Откровенно говоря, мне это и в голову не пришло. Совсем небольшой прием, который давала по случаю приезда леди Фицджеральд какая-то из ее теток со стороны матери. Я опоздал и встретился с ней в дверях – она решила выйти в сад подышать свежим воздухом. Этим воспользовался Хартвелл, чтобы за ней приударить, так что я оказался на месте кстати и объяснил ему все, что следует, – с проказливой улыбкой рассказал Джейми. Но Кэм, слушая его, задохнулся от бессильной ярости. Проклятье! Когда-то он искусно владел шпагой и не боялся, что кто-то посмеет оскорбить его. А теперь он – беспомощный калека. С такой красавицей женой, как Мариза Фицджеральд… Этот наглец Хартвелл будет только первым номером в списке воздыхателей, которые и не подумают считаться с таким мужем!

– Хартвелл – осел и зануда! – включилась в разговор Барбара. – Ну, раззадорила его свежесть деревенской девчонки, – сказала она, устремив на Кэмерона насмешливый взгляд синих глаз. – Вряд ли ты получишь удовольствие от этой ночи – такие девственницы – простушки при виде обнаженного мужчины в обморок могут упасть!

Скептические замечания леди Каслмейн вызвали слабую улыбку на губах Кэма. Он симпатизировал Барбаре. Эта женщина не строила из себя жеманницы, любила веселую жизнь и вполне довольствовалась положением наложницы короля. Она родила Карлу сына и носила в своем чреве другого, скрашивала его уединение в изгнании и искренне его любила. Кэмерон, живя с королем в изгнании, видел, что он счастлив с Барбарой, и понял, что очень часто счастье лежит рядом, когда его ищут под облаками.

– Видит Бог, – продолжала Барбара, – сколько лишнего шума поднимают вокруг девственности. А это такая помеха! Я была счастлива, когда разделалась со своей. – Ее темно – синие глаза затуманились.

– Я желаю вам счастья, – сказала она погладив руку Кэма. – Но держу пари, что постель ваша будет холодной. Ваша Красавица слишком пассивна для такого Зверя.

Кэмерон не обиделся на Барбару, он только иронически улыбнулся уголком рта. Но ни Барбара, ни его жена не знали, что Зверь, Чудовище навсегда поселился в клетке его души и живет там в глубокой тьме. И физическое обладание не могло разломать прочные прутья этой клетки, которую он сам же соорудил.

– Так что же вы думаете, леди? – поинтересовался Карл.

– О чем. Ваше Величество? – спросила Мариза.

– Вы прекрасно знаете, о ком я спрашиваю. О муже, которого я вам даровал.

Мариза вытерла губы изящным кружевным платочком.

– Конечно, Ваше Величество, я была удивлена. – Она играла ножом для резки мяса, измельчая кусочек медвежатины на своей тарелке. – Никто ведь меня не предупредил, и вы тоже.

– Я сказал вам то, что считал необходимым, – возразил Карл.

– Весь двор был осведомлен, что я ничего не знаю о женихе, и потешался надо мною. Даже Джейми Кавинтон ничего не хотел говорить. – Она подняла взгляд своих зеленых словно изумруды глаз, пока они не встретились со взглядом короля. – Вы вправе найти мне мужа – ровню по рождению и знатности. Это ваш долг. Я – последняя в роду Фицджеральдов, Ваше Величество! Мой отец погиб в битве при Уорчестере, два моих родных брата и несколько двоюродных тоже отдали свои жизни за ваше дело. Верность королю у меня в крови. Зачем же спрашивать, принимаю ли я ваш выбор – вы выбрали мне в мужья этого шотландца, и я принимаю его.

Мариза бросила взгляд на мужа, сидящего на другом конце стола, и спокойно сказала:

– Я осмелилась бы возражать против вашего выбора только в том случае, если жених был бы стар и болен.

– Об этом в данном случае и говорить не приходится, – подтвердил Карл.

– Тогда я благодарю Ваше Величество за проявленную милость в исполнении своего долга.

– Вы считаете, что я только исполнял долг?

Он подозвал лакея и велел ему снова наполнить бокалы.

– Я сознаю свою ответственность перед вами и вашей семьей, графиня. – Хотя Совет по опеке был отменен парламентом и не восстановлен после Реставрации, Карл Стюарт принял опекунство над дочерью графа Деррана. По завещанию графа в случае смерти всех его наследников по мужской линии титул и поместья должны были перейти к дочери графа и мужу, выбранному для нее королем. Бьюкенен подходит вам по рождению, он – третий сын графа Терна, и я сделал его бароном. Он был со мной в изгнании и оказал важные услуги мне и моим близким. – Карл помолчал, его темные глаза словно заволоклись пленкой. – Но вы ничего не сказали мне об одном важном обстоятельстве.

– Я вынуждена проявить любопытство. Ваше Величество.

– Странно было бы, если бы вы его не проявили.

– Тогда вы, может быть, расскажете мне, как это случилось…

– К сожалению, не могу. Не я должен рассказать вам об этом…

– Ну, что ж, тогда я сдержу любопытство. Ваше Величество. – Ее маленькие, полные губки слегка искривились. – По крайней мере, сейчас. – Мариза уставилась в свою тарелку и увидела, что еда лежит нетронутой. Не есть в гостях означало нанести оскорбление хозяину, и Мариза заставила себя взять несколько кусочков изысканных кушаний. Небрежно играя вилкой, она думала о предстоящей брачной ночи. Обычно брачная ночь во дворце праздновалась пышно и шумно. Родственники знатных молодоженов съезжались со всех концов страны. Съехались бы родственники Маризы из Ирландии и Уэльса, родственники Кэма из Шотландии. Большие бальные залы Уайтхолла кипели бы весельем, может быть, устроили бы даже маскарад. С веселыми шутками о том, что должно произойти нынче под простынями, новобрачных повели бы в спальню. Вся процессия гостей присутствовала бы при раздевании – согласно обычаю новобрачные подвергались подробному осмотру присутствующих, – ведь замеченный изъян мог нарушить крепость брачных уз. Сегодня ночью эта церемония не состоится. Король сказал ей за столом, что его попросил об этом Бьюкенен. Его можно понять. Он не желает стать объектом шуток и оценивающих взглядов.

Она снова украдкой посмотрела на Бьюкенена, он сидел неподвижно. Потом, словно почувствовав ее взгляд, поднял голову и поглядел на нее – в синем глазе засветилась насмешка. Синий, словно сапфир, что висит у нее между грудей… словно вода горного озера в Шотландии… однажды она была там в детстве с родителями. Такой же синий, глубокий и холодный, как вода горных озер. И в том, что произойдет между ними ночью – тоже не будет тепла? Любовь не входила в условия брачной сделки между ними, но неужели она не должна рассчитывать хотя бы на заботу… нежность, может быть? На ее пальце кольцо, которое он надел, – звено, которым он связал с ней свое имя и судьбу. Через несколько часов они будут неразрывно связаны и плотью. Жар прихлынул к ее щекам, и она опустила взгляд.