Анна смотрела на карандаши и бумагу так, словно они были сделаны из чего-то волшебного, хрупкого, что могло раскрошиться, если она к ним прикоснется.

Октавия больше ничего не сказала. Она просто ободряюще улыбнулась и протянула карандаши и бумагу девочке.

Какое-то мгновение Анна не двигалась. Затем очень медленно вытащила руки из-за спины, потянулась и взяла принадлежности у Октавии. Крепко прижав их к груди, она сделала шаг назад и посмотрела на свою мать.

Лицо Гейл озарилось удивлением и восторгом, которые тотчас же исчезли. Через мгновение ее радость сменилась какой-то неуверенностью. Она помешкала, а затем, похоже, взяла себя в руки.

— Сколько я вам должна за карандаши и бумагу? — спросила она.

— Детская Выставка Искусства проводится галереей «Брайт Вижнз», которая ее и спонсирует, — сказала Октавия. — Все участники получают такие же принадлежности.

— О, понятно, — Гейл заметно расслабилась. — Поблагодари мисс Брайтуэлл за карандаши и бумагу, Анна.

— Спасибо, — повторила Анна едва слышным шепотом.

— Не за что, — ответила Октавия. — Жду не дождусь, когда увижу твой рисунок.

Анна покрепче стиснула принадлежности и промолчала. Она все еще выглядела так, словно ждала, что карандаши и бумага растворятся прямо в ее руках.

В тот же момент знакомый серебристый BMW въехал на маленькую парковку в конце ряда магазинов. В желудке у Октавии затрепетало. Она посмотрела на часы и увидела, что уже почти пять тридцать. Ник приехал вовремя.

Гейл благодарно улыбнулась Октавии. — Не знаю, нарисует ли Анна рисунок для вашей выставки, но ей очень нравится рисовать и раскрашивать. Так что карандаши и бумагу она точно изведет.

— Вот и отлично, — сказала Октавия. И посмотрела на Анну. — Но я очень надеюсь, что ты сделаешь особый рисунок для выставки. Если да, то ты сможешь выбрать цвет рамки.

— Вы наденете на него рамку? — в изумлении спросила она.

— Конечно.

— Так что он будет похож на настоящую картину? — Анна указала на картины в рамах, висящие в галерее. — Как вон те?

— Да, — сказала Октавия. — Он будет смотреться как настоящая картина, потому что будет настоящей картиной. Точь-в-точь как одна из тех, что в моей галерее.

Анна, казалось, потеряла дар речи от такой перспективы.

— Пойдем, Анна, — сказала Гейл. — Нам нужно заскочить в магазин, а потом ехать домой помочь бабушке с обедом.

— Хорошо.

Анна и Гейл направились к крошечному месту для парковки. Ник уже выбрался из машины и шагал к галерее. На нем была тенниска с длинными рукавами и вырезом лодочкой и джинсы. Плотно обтягивающая тенниска подчеркивала контуры его сильных плеч и плоского живота.

Он остановился, чтобы поздороваться с Гейл и Анной дружеским кивком и переброситься парой слов. Когда короткая беседа закончилась, Гейл с дочерью забрались в старый Шевроле.

Ник продолжил путь к галерее.

На тротуаре рядом с Октавией остановилась Эдит.

— Это так печально. — Эдит покачала головой и издала сочувственный звук, когда Гейл и Анна проехали мимо них вниз по улице.

Октавия помахала Анне, которая пристально смотрела на нее в окно машины. Девочка в ответ нерешительно приподняла ручку.

— Я так понимаю, вы говорите о Гейл и Анне? — Спросила Октавия, наблюдая за Ником.

— Да. Гейл — дочь Элмура и Бетти Джонсон, тех, кому принадлежат «Детский Сад Джонсона» и «Все для Сада». Она была такой красивой девушкой в старших классах. И умной к тому же. Уехала в колледж в Сиэтле. — Она помедлила и улыбнулась Нику, который остановился перед ней.

— Здравствуйте, миссис Ситон. Какой славный денек.

— Согласна. Я рассказывала Октавии, как Гейл уехала в колледж в Сиэтле и выскочила замуж за того парня-инвестора, который бросил ее через пару лет и сбежал с дизайнером, которая переделывала его офис.

— Боюсь, я не следил за сплетнями в то время, — произнес Ник резким тоном, явно желая сменить тему. — Я был слишком занят в Портленде.

— Гейл почти ничего не получила после развода, говорят, — продолжила Эдит, не обращая внимания на не слишком тонкий намек. — Поговаривают, что ее муж спрятал все деньги на одном из этих маленьких островов в Карибском море, объявил о банкротстве и покинул страну. Никогда не видится с дочерью, конечно же.

— Бедняжка Анна, — сказала Октавия.

— Готовы ехать? — многозначительно спросил Ник Октавию.

Она обернулась и увидела, что ее потенциальные клиенты все еще обдумывают покупку. — Еще пару минут.

— Гейл потеряла работу в Сиэтле пару месяцев назад, и теперь она вернулась в Эклипс-Бэй. Живет с родней, пока подыскивает себе работу. У нее туго с деньгами.

— Она ищет работу? — Октавия посмотрела в конец улицы. — Шевроле Гейл исчез за поворотом. — Вот зачем она к вам заходила?

— Да. К сожалению, пришлось сказать ей, что у меня просто недостаточно работы, чтобы нанимать помощницу. Я так понимаю, она уже пыталась устроиться еще в паре мест, но безуспешно.

— Хмм, — сказала Октавия.

Пара средних лет ушла спустя несколько минут, унося с собой новоприобретенный морской пейзаж, завернутый в коричневую бумагу.

Октавия включила сигнализацию, заперла дверь галереи и бросила ключи во вместительную сумку, которая висела у нее на правом плече.

Ник загадочно улыбнулся и надел солнечные очки.

Много бы отдала за возможность прочесть его мысли в этот момент, подумала она. Ну а впрочем, может быть ей лучше не знать, о чем он думает. От знания ей стало бы еще более неловко. Она все еще думала, не кончится ли эта вспышка безрассудства катастрофой.

Они вместе направились на стоянку. Дойдя до BMW, он открыл дверцу со стороны пассажира и придержал ее. Она быстро вгляделась в его лицо, пытаясь отыскать признаки скрываемого триумфа. Но не нашла. Если уж на то пошло, подумала она, он казался таким же настороженным, как и она сама.

А вот это уже интересно.

Она подобрала складки своей юбки одной рукой и скользнула на переднее сиденье.

— Что вы сделали с Карсоном?

— Он проводит вечер в компании Рейфа и Ханны в Дримскейпе, — ответил Ник.

— О. — Она вдруг поняла, что привыкла везде видеть Ника с Карсоном в последние две недели. — Он присоединится к нам за обедом позже? — Он улыбнулся. — Это мое свидание, а не Карсона. — Очень медленно он закрыл дверцу машины. Она смотрела, как он обходит машину спереди. Он двигался с легкой, плавной грацией, которая была одновременно непринужденной и сосредоточенной. Наверное, именно так двигалось большинство хищников с вершины пищевой цепи, когда собиралось схватить на обед газель, подумала она. Завораживающе, волнующе. Несколько угрожающе.

Ощущение глубокого чувственного восторга, нахлынувшее на нее, застало ее врасплох. Она все еще была под впечатлением от своего решения пойти с ним на свидание. До сегодняшнего вечера самый серьезный риск в ее жизни был связан с покупкой и продажей предметов искусства. Она полагалась на свою интуицию, когда дело доходило до риска, касающегося неизвестных художников. Но она всегда была осторожна, если дело касалось мужчин.

Ник сел за руль и закрыл дверцу. Обстановка в BMW внезапно стала слишком интимной. Она осознала, что задержала дыхание.

— Вам следует узнать пару вещей, — сказала она осторожно, когда он вставил ключ в зажигание. — Во-первых, если ваш дед вам еще не сообщил, Клаудия Баннер была моей двоюродной бабушкой. — Гробовое молчание.

Ник не включил мотор. Вместо этого он слегка поерзал на сиденье и положил правую руку на спинку. Он очень внимательно посмотрел на нее сквозь свои темные очки.

— Хотите снова от меня отделаться? — спросил он.

— Я — родственница Клаудии Баннер. Женщины, которая…

— Поверьте мне, я знаю, кто такая Клаудия Баннер.

— Кем была. Моя тетя умерла полтора года назад.

— Понятно, — Ник подождал мгновение. — Это правда? Не шутка какая-нибудь?