– Есть!

Чтобы выполнить приказ Теллера, понадобилось не много времени, и адмирал едва успел увидеть, как три еще способных маневрировать линкора пытаются оторваться от противника. Обведенные кружочками точки, обозначавшие вражеские сверхдредноуты, начали преследование, а из узла пространства появлялись все новые и новые гиганты…

– Готово!

– Говорит адмирал Теллер. Ввиду того что адмирал Вильерс не выходит на связь, – («Мог бы сказать и прямо, что он погиб!» – издевательски твердил при этом Теллеру внутренний голос), – беру на себя командование ударной группой. Буду говорить прямо. Наша задача – единственная задача, которую мы можем попытаться выполнить в данных условиях, – состоит в том, чтобы как можно дольше задержать противника. За каждую минуту, которую мы дадим коммодору Райхману, он сможет спасти еще сто мирных жителей. Истребители должны до конца атаковать противника, а авианосцы останутся за пределами досягаемости тяжелых ракет и лягут на курс, который уведет противника от планеты А-2. – Адмирал перевел дух и хотел было еще что-то добавить… Но что можно сказать пилотам, которых он только что отправил в бой без надежды на победу, и экипажам авианосцев, которых он только что назначил приманкой? – Конец связи, – просто сказал он.

Флот закончил уничтожение тяжелых кораблей противника и лег на новый курс. Маленькие ударные космические аппараты были уже не в диковинку, и флот многому научился во время предыдущей встречи с ними. Он знал, что ему от них не уйти, а его корабли недостаточно быстроходны, чтобы догнать самоходные базы, с которых они стартуют.

Он и не станет пытаться это сделать, а будет постепенно сбивать маленьких дьяволов, смирившись с потерями, которыми ему придется за это заплатить. Тем временем множество сигналов и излучение мощных источников энергии с населенной планеты, лежавшей прямо по курсу флота, подсказывали, что у него есть более привлекательная цель, чем корабли, которые ему не догнать.

Эскадрилья за эскадрильей истребители бросались в атаку, возвращались на авианосцы, пополняли боезапас и снова атаковали. Очень скоро они обнаружили, что противник может применять против них плазменное оружие, и все же не могли оставаться за пределами его досягаемости. На вражеских сверхдредноутах была слишком мощная противоракетная оборона, чтобы ракеты FM2 могли сквозь нее пробиться. Поэтому истребителям оставалось только пытаться проскользнуть почти вплотную к кораблям противника, прямо в потоки смертоносной плазмы, чтобы нанести по ним удар ракетами FRAM, которые не успела бы сбить никакая противоракетная оборона.

Так пилоты и делали. Снова и снова!

Теллер наблюдал за происходящим с флагманского мостика «Кудесника». Он испытывал одновременно горечь и гордость, видя, как мужественные молодые ребята гибнут, жертвуя жизнью ради любых повреждений кораблям противника, на борту которых находились существа, которых они не могли себе даже представить. Противник казался им воплощением безликого, необъяснимого, примитивного зла.

Когда Теллер думал о количестве сбитых истребителей, ему становилось плохо. Еще хуже ему было оттого, что он не смог предотвратить уничтожение последних линкоров землян. Героическое самопожертвование Вильерса казалось совершенно бессмысленным, никак не повлиявшим на исход сражения актом.

Неприятнее всего было то, что противник не стал отклоняться от выбранного курса ради преследования авианосцев и линейных крейсеров. Как чудовищные насекомые, вражеские корабли неумолимо стремились к светилу, излучавшему тепло, в лучах которого распустилась жизнь.

– На этом курсе они будут постепенно от нас удаляться, – заметила Санторелли.

– Сам вижу! – зло ответил Теллер, но тут же мысленно обругал себя за то, что срывает бессильную ярость на подчиненном. – Придется следовать за ними. В противном случае они отдалятся от нас настолько, что истребители их не достанут… Но нельзя приближаться к ним на дальность ракетного огня.

Казалось, Теллер принял какое-то важное решение. Он повернулся к начальнику оперативного отдела штаба:

– Коммандер де Лаура! Отправьте приказ на все авианосцы. Истребители должны рассредоточить свои атаки!

– Рассредоточить?

– Вот именно! Теперь пилоты не должны стараться все вместе уничтожить ту или иную цель. Пусть повредят как можно больше кораблей, чтобы вынудить их снизить скорость! – Он едва заметно улыбнулся. – Я понимаю, что пилотов учили не этому. Да и вообще это будет им не по душе, ведь они счастливы только тогда, когда корабли разлетаются под их ударами на куски… Но я уже говорил: наша задача – выиграть время!

– Они все поймут! – Де Лаура сама когда-то была пилотом космического истребителя… Мгновение спустя она начала отдавать четкие приказы.

Теллер залюбовался казавшейся невероятно спокойной бело-голубой планетой Эребор-А-2, над которой дрейфовал его корабль. Вместе с тем он прекрасно понимал, насколько обманчиво это внешнее спокойствие. Экраны показывали бесконечные очереди мирных жителей, медленно продвигавшихся к космическим челнокам.

По крайней мере все протекает спокойно. Слишком спокойно! Даже детишки продвигались в очередях тихо, прижимая к груди любимые игрушки. На их лицах было написано не больше удивления, чем на лицах их родителей.

Теллер сочувствовал им всем сердцем. Вряд ли он ужаснулся бы больше, если бы экраны внезапно показали жертвы, ведомые на заклание к окровавленному алтарю, или евреев, толпящихся перед входом в замаскированные под душевые газовые камеры. Кто бы мог подумать, что нечто подобное повторится?! В этом было что-то нереальное.

Намного реальнее было лицо Августина Райхмана на экране одного из мониторов связи. Обычно этот дородный человек был воплощением уверенности и оптимизма. Теперь его осунувшееся лицо могло сказать Теллеру намного больше, чем вид тысяч неизвестных ему людей.

– Джексон! Мне нужно еще время! Я могу снять с этой планеты все население! На моих кораблях хватит места! – Райхман перевел дух. – Прости! Я понимаю, что вы и так сделали все возможное, чтобы задержать их, но… Послушай, может, мы сможем ускорить погрузку, если отправим на помощь добровольцев?

Теллер медленно покачал головой. Он задержал противника, но, вспоминая, что потерял при этом восемьдесят пять процентов истребителей, не испытывал от этой мысли ни малейшего удовлетворения. Впрочем, двести с лишним пилотов, погибших вместе со ста двадцатью семью машинами – гораздо больше, чем рассчитывал Теллер, – задержали противника, которому пришлось лететь медленнее, чтобы поврежденные корабли не отстали. Линейные крейсера и авианосцы контр-адмирала описали вокруг вражеских кораблей большую дугу, оставаясь за пределами досягаемости их ракет, и приблизились к планете, где Райхман погрузил уже две трети колонистов на борт своих транспортов и на челноки, сновавшие между планетой и кораблями.

Но враг медленно приближался. В распоряжении Теллера было четыре линейных крейсера, десять легких авианосцев почти без истребителей на борту и тринадцать легких единиц, включая эскортные корабли Райхмана. Сложившаяся ситуация напоминала ночной кошмар.

Джексон Теллер никогда не считал себя особо храбрым человеком. Порой он даже сомневался в собственном мужестве и давно сознательно разыскивал ситуации, в которых смог бы принести свою жизнь в жертву на алтарь долга. Он был добросовестным офицером и хотел быть уверенным в том, что, когда от него потребуется то, что люди называют отвагой, он сможет опереться на какое-нибудь другое из своих качеств. Адмирал полагал, что знает в лицо все свои страхи и умеет преодолевать их.

Теперь Теллер понял, как мало знаком с настоящим страхом. Ведь он с удовольствием пожертвовал бы жизнью, лишь бы избежать решения, которое ему предстояло принять.