Двое русских, которые напали на нас, были привязаны к стульям. Маттео и еще один человек избивали и резали их, причиняя боль. В глазах потемнело, и ужас подступил к горлу. А потом мой взгляд остановился на Ромеро, на его добрых карих глазах, которые были не такими добрыми, какими я их помнила. Его руки тоже были в крови. Хороший парень и рыцарь в сверкающих доспехах, о которых я мечтала, но это был не он. Крик вырвался из моего тела, но я могла сказать это только из-за давления в груди и горле. Я не слышала ничего, кроме шума в ушах.

Все уставились на меня, как на сумасшедшую. Я не уверена, что произошло после этого. Я вспомнила фрагменты. Чьи-то руки схватили меня, крепко держали. Успокаивающие слова, которые не помогали. Я вспомнила теплую грудь у себя за спиной и запах крови. Была короткая жгучая боль, когда Маттео ввел мне что-то, прежде чем мой мир превратился в жуткое спокойствие. Ужас все еще был там, но он был укутан тёплым одеялом. Мое зрение было затуманено, но я смогла разглядеть Ромеро, стоящего на коленях рядом со мной.

Он взял меня на руки и выпрямился. Вынужденное спокойствие победило, и я расслабилась у него на груди. Прямо у меня на глазах красное пятно изуродовало его белую рубашку. Кровь людей, которых пытали. Вяло ужас пытался прорваться сквозь лекарство, но это было бесполезно, и я сдалась. Мои глаза закрылись, когда я смирилась со своей судьбой.

***

Ромеро

Как мужчины, мы должны были оберегать тех, кого поклялись защищать: слабых, детей, женщин. Я, в частности, посвятил свою жизнь этой цели. Многие задачи в моей работе заключались в том, чтобы причинять боль другим, быть жестоким и холодным, но держать людей в безопасности всегда заставляло меня чувствовать, что во мне было больше, чем плохое. Не то чтобы это имело значение; если бы Лука попросил меня, я бы сделал все плохое, что только можно вообразить. Легко было забыть, что, несмотря на нашу собственную этику, мораль и кодексы, мы делали людей теми, где большинство людей воспринимало это как зло. Услышав крик Лилианы, я вспомнил нашу настоящую природу, мою настоящую природу. Крики русских не тронули меня. Я уже слышал это и кое-что похуже. Но этот пронзительный, нескончаемый крик девушки, которую мы должны были защищать, был как удар в живот.

Хуже всего были выражение ее лица и глаз; они показали мне, кто я такой. Может быть, хороший человек и поклялся быть лучше, но я был хорош в своей работе. Обычно мне это нравилось. Даже искаженное ужасом лицо Лилианы не вызывало во мне желания стать кем-то другим. Тогда я еще не понимал, что этот проблеск жестокости был даже не худшим способом испортить ей жизнь.

***

Лилиана

Я проснулась от чего-то теплого и мягкого под моим телом. Мой разум был вялым, но воспоминания были ясными и сфокусированными, более сфокусированными, чем мое окружение, когда я, наконец, осмелилась открыть глаза. Движение в углу привлекло мое внимание. Ромеро прислонился к стене напротив меня.

Я быстро проверила комнату, в которой находилась. Это была спальня для гостей, и мы с Ромеро остались одни за закрытой дверью. Если бы не последствия того, что Маттео ввел мне раньше, я бы снова начала кричать. Вместо этого я молча смотрела, как Ромеро идет ко мне. Я не была уверена, почему я думала о нем как о безобидном, теперь каждое его движение кричало об опасности. Когда он почти добрался до кровати, я съежилась, прижимаясь к подушке. Ромеро сделал паузу, его темные глаза смягчились, но их доброта больше не могла обмануть меня, не после того, что я видела.

— Все в порядке. Ты в безопасности.

Я никогда в жизни не чувствовала себя в опасности, до сих пор. Я хотела вернуть свое блаженное неведение. Я ничего не сказала.

Ромеро взял с тумбочки стакан воды и протянул мне. Мои глаза искали кровь на его руках, но он, должно быть, тщательно их помыл. Даже между пальцами и под ногтями не было ни малейшего намека на покраснение. У него, наверное, была большая практика по очистке крови. При этой мысли к горлу подступила желчь.

— Тебе нужно выпить, детка.

Мои глаза взлетели к его лицу.

— Я не ребенок.

Тень улыбки скользнула по лицу Ромеро.

— Конечно, нет, Лилиана.

Я искала в его глазах насмешку, намек на темноту, которая была в подвале, но он выглядел как хороший парень, каким я хотела его видеть. Я села и взяла стакан. Моя рука дрожала, но я сумела не пролить воду на себя. Сделав два глотка, я вернула стакан Ромеро.

— Ты скоро сможешь пойти к сестрам, но сначала Лука хочет поговорить с тобой о том, что ты видела сегодня, — спокойно сказал он.

Страх пронзил меня, как холодное лезвие. Я выскользнула из кровати, когда кто-то постучал в дверь и через мгновение вошел Лука. Он закрыл дверь. Я перевела взгляд с него на Ромеро. Я не хотела сломаться, как это было раньше, но я чувствовала еще один приступ паники, пробивающийся сквозь наркотики в моей крови. Я никогда не оставалась с ними наедине, и после сегодняшних событий это было уже слишком.

— Никто не причинит тебе вреда, — сказал Лука своим глубоким голосом.

Я пыталась ему поверить. Ария, казалось, любила его, так что он не мог быть плохим, и он не был в подвале, мучая русских. Я рискнула еще раз взглянуть на Ромеро, который не сводил с меня глаз.

Я опустила голову.

— Я знаю, — сказала я наконец, что вероятно прозвучало как ложь. Я глубоко вздохнула и посмотрела на подбородок Луки. — Ты хотел поговорить со мной?

Лука кивнул. Ни он, ни Ромеро не подошли ближе. Возможно, мой страх был для них ясен как день.

— Ты не можешь рассказать Арии о том, что видела сегодня. Она расстроится.

— Я не скажу ей, — быстро пообещала я.

Я не собиралась с ней об этом разговаривать. Я не хотела вспоминать события, не говоря уже о том, чтобы рассказывать о них. Если бы я могла, я бы немедленно стерла их из своей памяти.

Лука и Ромеро переглянулись, и Лука открыл дверь.

— Ты гораздо разумнее своей сестры Джианны. Ты напоминаешь мне Арию.

Почему-то его слова заставили меня почувствовать себя трусихой. Не потому, что Ария была ею. Она была храброй, как и Джианна, но по-своему. Я чувствовала себя трусихой, потому что согласилась хранить молчание по эгоистичным причинам, потому что хотела забыть, а не потому, что хотела защитить Арию от правды. Я была уверена, что она справилась бы с этим лучше, чем я.

— Можешь отвести ее к Джианне, но смотри, чтобы они больше не ходили по дому, — сказал он Ромеро.

— А как же Ария? — выпалила я.

Лука напрягся.

— Она спит. Ты сможешь увидеть ее позже.

С этими словами он ушел.

Я обхватила себя руками за талию.

— Мои родители знают, что случилось?

— Да. Твой отец заберет тебя, как только закончит с делами, а потом отвезет обратно в Чикаго. Возможно, утром.

Ромеро ждал, но я не двигалась. По какой-то причине мое тело ощетинилось при мысли о приближении к нему, что было смешно, учитывая, что не так давно я фантазировала о поцелуе с ним.

Он широко распахнул дверь и шагнул в комнату.

— Уверена, твоя сестра Джианна очень хочет тебя видеть.

Глубоко вздохнув, я заставила себя пойти в его направлении. Его тело было расслабленным, а лицо добрым, и, несмотря на ужас и страх, все еще кипящим глубоко в моем теле, мой живот слегка затрепетал, когда я прошла мимо него. Возможно, это был шок. Я не могла влюбиться в него после сегодняшнего.

Глава 2

Лилиана

Всякий раз, когда я думала, что пережила то, что случилось в сентябре, что-то напоминало мне о том дне, и мой желудок снова завязывался в тугой узел. Как и сегодня, когда мы с Джианной направлялись к Маттео, Арии и Луке. В конце концов отец сдался и позволил нам с сестрой поехать в Нью-Йорк, чтобы отпраздновать мой пятнадцатый день рождения.

— Ты в порядке? — тихо спросила Джианна, выводя меня из состояния растущей нервозности. Только вернувшись в Нью-Йорк и снова увидев Маттео и Луку, я ощутила сладковатый запах свежей крови.

— Да, — быстро ответила я. Я больше не маленькая девочка, нуждающаяся в защите старших сестер. — Я в порядке.

Ария подбежала к нам, когда мы почти дошли до них, и обняла нас обоих.

— Я так скучала по вам.

Воссоединившись с сестрами, я не могла не улыбнуться. Я бы даже спустилась прямо в подвал, если бы это означало, что я могу увидеть их снова.

Ария окинула меня взглядом.

— Ты теперь такая же высокая, как я. Я до сих пор помню, как ты не хотела никуда идти, не держа меня за руку.

Я быстро огляделась, но, к счастью, ее никто не услышал.

— Не говори ничего подобного, когда Ромеро рядом. Кстати, где он?

Я слишком поздно поняла, как глупо это прозвучало, и покраснела.

Ария рассмеялась.

— Он, наверное, у себя дома.

Я пожала плечами, но было уже поздно. Не то чтобы я забыла кровь на руках Ромеро, но по какой-то причине я не боялась его так, как Маттео или даже Луку. Мое сердце ускорилось, и я почувствовала, как меня охватывает паника. У меня не было ее уже несколько недель, поэтому я отчаянно боролась с этим.

— Именинница, — улыбнулся Маттео. Как мог этот очаровательный парень быть тем же самым человеком, которого я видела в подвале?

— Пока нет, — ответил я. Я почувствовала, что паника уже отступила. В реальной жизни Маттео не был таким страшным, как в моих воспоминаниях. — Если у тебя есть ранний подарок для меня.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — подмигнул Маттео. Он взял мой чемодан и протянул руку. Я взглянул на Джианну. — Ты не понесёшь багаж Джианны?

Я не хотела, чтобы Джианна думала, что я флиртую с ее женихом, хотя он, похоже, ей не очень нравился.

— Лука позаботится об этом, — сказал Маттео.

Джианна пристально посмотрела на него, прежде чем послать мне улыбку.

— Вступай.

Я взяла за руку Маттео. Не знаю, почему Джианна так его презирала. Все началось еще до подвала, так что дело было не в этом. Но это не мое дело, и Джианна не говорила со мной о своих эмоциях. Для этого и была Ария. В их представлении я всегда была слишком молодой, чтобы понять это. Но я знала больше, чем они думали.