— Ты боишься, что ты больше не девственница, потому что я засунул в тебя палец.

Я не смогла расшифровать эмоции в его голосе. Он рассердился? Раздражен?

Он обхватил мой затылок.

— Я бы так с тобой не поступил, Лили. Я бы не взял твою девственность без разрешения, и даже тогда... — он покачал головой.— Я не должен даже думать о твоей девственности. Но тебе не о чем беспокоиться. Мой палец недостаточно широк, и я не вошел достаточно глубоко, чтобы нанести какой-либо ущерб. Ты в безопасности.

— Я не испугалась, я просто...

Да, что? Я волновалась. Этого нельзя было отрицать. Не то чтобы я не хотела Ромеро. Я хотела. Но это был огромный шаг, который я не могла сделать.

— Все в порядке. Ты должна бояться этого. Твоя жизнь будет разрушена, если ты потеряешь девственность до первой брачной ночи, — сказал он странным тоном. Он обнял меня, чтобы я больше не могла смотреть ему в лицо.

— Я хочу, чтобы ты был единственным, понимаешь?— прошептала я в темноту.

— Но я не могу этого сделать, — сказал Ромеро, сжимая мою руку.

— А почему бы и нет?

— Лили, — сказал Ромеро почти сердито. — Ты знаешь, почему. До сих пор нам везло, что нас не поймали. Твои сестры и Лука и так уже подозревают. Сейчас мы все еще можем все отрицать, и никто не сможет доказать обратное, но если мы переспим друг с другом, тогда будут доказательства.

— Доказательства? — фыркнула я. — Мы не собираемся совершать преступление.

— В нашем мире. Мы не играем по правилам внешнего мира, и ты это знаешь.

— Мы хотим быть вместе только потому, что любим друг друга. Это так плохо?

Я захлопнула рот, когда поняла, что сказала. Я практически вложила слова "Я люблю тебя" в слова Ромеро, хотя он никогда их не говорил. Я точно я знала, что люблю его. Любил ли он меня?

Он замер и на мгновение даже перестал дышать.

— Черт, — хрипло прошептал Ромеро. Он поцеловал меня в висок.

— Ситуация выходит из-под контроля.

— Я серьезно, Ромеро. Я люблю тебя, — сказала я.

Он молчал.

— Не стоит. У нас нет будущего, Лили.

От его слов у меня заныло сердце. Я не хотела верить, что это правда.

— Ты этого не знаешь.

— Ты права, — наконец сказал Ромеро. Он снова поцеловал меня в висок, и мы оба замолчали.

***

Мать умерла с тоской в глазах и сожалением на губах. Я не хотела так заканчивать. Мне не хотелось, чтобы в последние часы моего существования в моей голове вертелась куча "что, если" и "как это могло бы быть". Мне хотелось оглянуться назад и не думать о том, какой прекрасной могла бы быть жизнь. Я хотела Ромеро. Я хотела, чтобы Ромеро был моим первым, хотела поделиться с ним всем. В этот момент я не хотела ничего большего, и я знала, что даже если бы я пожалела об этом, это сожаление никогда не было бы таким мучительным, как то, которое я почувствую, если не сделаю этого, где я всегда буду задаваться вопросом, каково это стать одним целым с человеком, которого я люблю. Иногда приходится чем-то рисковать, чтобы выжить, а Ромеро это риск, на который я готова пойти. Это было все, о чем я могла думать, наслаждаясь последними мгновениями оргазма.

Ромеро взобрался на меня и поцеловал в губы. Он собирался лечь рядом со мной, как делал всегда после того, как позаботился обо мне, но я держала его за плечи.

— Я не хочу сегодня останавливаться.

Он замер. Его темные глаза прошлись по каждому контуру моего лица, как будто он надеялся на намек на сожаление, но я знала, что он не найдет его. Я провела слишком много ночей, тоскуя, гадая и желая, сегодня наконец-то получить то, что хотела. Конечно, мне нужно было согласие Ромеро, но я чувствовала, что он не откажет мне. Он был послушным и ответственным, но он также был мужчиной, и он хотел меня. Я видела это в его глазах, и его эрекция, прижатая ко мне, тоже была хорошим показателем.

— Лили, — прохрипел Ромеро и откашлялся. Мне пришлось подавить улыбку. — Это то, что нельзя изменить. Все, что мы сделали до сих пор, легко скрыть, но есть способы доказать наши...проступки.

Я тихо рассмеялась.

— Проступки? — я подняла голову и поцеловала его. — Как это может быть неправильным?

Конечно, я знала, что отец и многие другие люди в нашем мире могли бы написать роман о всех возможных путях, но мне было все равно. Во мне не было той части, которая считала бы то, что мы делаем, неправильным, и это единственное, что имело значение.

— Мы это уже обсуждали. Я не должен этого делать. Ради Бога, я обещал Луке защитить тебя. Как разрушение твоей жизни защищает тебя?

— Ты не разрушаешь мою жизнь. Я хочу этого, разве это ничего не значит?

— Конечно, значит.

Я прижалась к нему и схватила его член через трусы.

— Я хочу тебя. Только тебя. Я хочу, чтобы ты был моим первым. — я хотела, чтобы он был моим единственным. — Разве ты не хочешь быть моим первым?

Ромеро рассмеялся и поцеловал меня в уголок рта, затем в щеку, прежде чем его глаза снова впились в мои.

— Ты знаешь, как сильно я хочу тебя. Я не могу думать ни о чем другом.

Я крепче сжала пальцами его эрекцию.

— Я понимаю.

Он резко выдохнул, затем тихо рассмеялся.

— Ты держишь меня в своих руках всеми возможными способами. Все не так должно быть.

Я улыбнулась. Приятно было сознавать, что у меня есть такая власть над кем-то вроде Ромеро. Но он обладал такой же властью надо мной и моим сердцем. Это было страшно понимать, что кто-то другой может разбить твое сердце несколькими словами. Любовь пугала.

— Я хочу, чтобы ты был единственным, Ромеро. Мне больше никто не нужен. Пожалуйста.

Он снова поцеловал меня, на этот раз яростнее, и легонько толкнулся в мою руку. Он был горячим и твердым, и я не могла дождаться, когда почувствую его в себе.

— Ты уверена? — спросил он, но в его словах не было и намека на горячность.

— Да. Я хочу тебя.

Ромеро кивнул. Возбуждение и нервы взорвались в моем теле. Я почти ожидала, что он будет против, но была рада, что он не пытался отговорить меня. Сегодня я наконец-то стала его.

Ромеро

Я должен был быть голосом разума, тем, кто защитит Лили от себя, но я не был таким сильным, как все думали. Лука верил в меня, верил в мою покорность и сдержанность. Он не знал меня достаточно хорошо. Доверие и тоска наполнили прекрасные голубые глаза Лили. Она хотела меня, и, черт возьми, я хотел ее больше всего на свете. Каждый гребаный раз, когда я трахал ее пальцем, я представлял, каково это иметь мой член в ней, чувствовать ее горячие стенки вокруг меня. Я не мог ей отказать. Возможно, если бы на ее лице промелькнуло сомнение, но его не было.

Я еще раз попробовал ее губы. Она была сладкой, мягкой и неотразимой. Ее пальцы вокруг моего члена напряглись, и она слегка приподняла бедра приглашая, которое я слишком жаждал принять. Я оторвался от ее губ.

— Пока нет.

— Но ... — начала она.

Я просунул руку между ее ног и вошел в нее средним пальцем. Она глубоко вздохнула и приоткрыла рот пошире. Мне нравилось, как она реагировала. Всегда такая мокрая для меня. В моей жизни было много моментов, когда я чувствовал себя сильным, но доставлять Лили удовольствие было важнее всего. Она больше ничего не сказала, только закрыла глаза и расслабилась, доверяя мне, чтобы ей было хорошо. Я поцеловал ее грудь, затем прикусил сосок, медленно просовывая палец внутрь и наружу. Ее дыхание участилось, но я не сбился с ритма.

Я опустился ниже и устроился между ее бедер. Я позволил себе насладиться видом своего пальца, когда он вошел в ее идеальную розовую киску. Все в ней было прекрасно. Я наклонился вперед, не в силах больше сопротивляться. Я сомкнул рот над ее комков нервов и дразнил ее губами и языком, в то время как мой палец продолжал входить в нее, глубже и сильнее. Я чувствовал ее девственную плеву каждый раз, когда входил. Я прижал свой язык к ее клитору, и скользнул в нее еще одним пальцем. Я никогда не пробовал этого раньше, и ее стенки плотно сомкнулись вокруг меня. Ее дыхание сбилось и она напряглась подо мной. Я легонько обвел ее языком, как она любила, потом взял в рот и стал сосать. Напряжение покинуло ее тело, и новая волна влаги последовала, облегчая моим пальцам войти в нее. Я нашел медленный ритм, слушая сладкие стоны и вздохи, исходящие от ее губ. Я мог бы слушать ее вечно. Я никогда не уставал доставлять ей удовольствие. Не было в мире лучшего чувства, чем заставить Лили взорваться от удовольствия, и осознание того, что я был единственным, кто делал это с ней. Темное чувство наполнило меня. На самом деле она не была моей, возможно, никогда не будет.

Когда-нибудь ей придется выйти замуж за того, кого выберет для нее отец, и тогда этот человек увидит ее такой. Беспричинная ярость захлестнула меня, но я отогнал это чувство. Сейчас не время думать о таких вещах. Я не хотел терять контроль только потому, что позволил своим мыслям блуждать в опасных местах. Я хотел наслаждаться каждой гребаной секундой этого, особенно потому, что я не знал, сколько еще шансов у нас будет вместе.

Я сосредоточился на сладости Лили, пока она, наконец, не распалась на части, подавляя стоны в моей подушке. Мне хотелось услышать, как она кричит, не сдерживаясь, не боясь быть пойманной. Однажды. Однажды я действительно сделаю ее своей. Я найду способ.

Я вытащил свои пальцы и откинулся назад, наслаждаясь видом ее вздымающейся груди, как она наслаждалась после оргазма. Она медленно открыла глаза и улыбнулась. Черт подери! Эта улыбка заводила меня каждый раз. Я наклонился и поцеловал ее, затем потянулся к тумбочке и схватил презерватив.

Лили наблюдала за мной, и на ее лице промелькнула тень беспокойства.

Я сделал паузу.

— Ты уверена, что хочешь этого?

Я хотел застрелиться за то, что спросил. Я ничего так не хотел, как быть в ней, сделать ее своей, почувствовать ее стенки вокруг моего члена. Почему я должен вести себя благородно? Кого я обманываю?

Она облизнула губы в наиболее мучительным из возможных способов и прошептала.

— Да, я хочу тебя.