Гемелла... Что с тобой сейчас? Прошло уже больше двадцати дней, как я оказался здесь, и я даже не уверен в том, что ты жива. Сначала, когда мы только встретились, мне казалось, что судьба ведет нас к великой цели, а после я разглядел в этом слепой случай, который ничего на наш счет даже и не планировал. А что с нами сейчас? Какого черта?! Я начал всё забывать и, лишь повторяя одно и то же в голове, могу еще как-то удержать память в надежде на то, что все тот же слепой случай даст нам еще один шанс.

ГЛАВА II

Помню, еще не так давно я занимался боями. Был в меру успешен, но никогда не занимал серьезных мест. Причина крылась в слабых бойцах. Сильные химеры для меня были слишком дорогими, а это сразу же отрезало дорогу наверх, поэтому приходилось перебиваться мелкими выигрышами. От смертельных боев я отказался, поскольку это было для меня слишком. Но однажды я всё-таки решил попробовать и испытать судьбу на прочность. Выигрыш мог позволить наконец что-то изменить в жизни. Так и случилось: у меня больше не стало Молли. Я потерял свою химеру и был вынужден в дальнейшем как-то сводить концы с концами. В памяти я всё хранил её образ, вспоминая, какой она была. То нежная, то грубая. Это моя Молли — смесь черного скакуна и африканского льва. Лошадиный торс с мощными когтистыми лапами спереди и копытами сзади. Морда львиная, с массивной шеей, роскошной гривой из густого ворса длиной до пятидесяти сантиметров. Высокий уровень тестостерона, доставшийся от лошади, делал её мышечной химерой. Лев давал свирепость и потенциал мышечного роста. Весила Молли около трехсот семидесяти килограммов. Содержать её было, конечно, очень дорого. Наверное, это один из самых главных минусов крупных химер.

Какое-то время после потери Молли я не знал, чем себя занять, и переживал насчет своего будущего, ведь, потеряв источник заработка, я скатывался к нищенству. Работать на кого-то я не хотел, поскольку это ведь очень глупая затея: ты набиваешь чей-то карман, а не свой. Это мне претило. При найме средств хватает разве что протянуть до следующей заработной платы, а это убогое существование. Кто вообще на такое согласится?

Несколько дней, постоянно отвлекаясь на боль от потери, я обдумывал, где взять уникальный штамм бойца, чтобы вновь получить источник дохода. Перерыл все варианты и пришел к выводу, что единственный шанс найти действительно что-то стоящее — это отправиться в регион и уже там отыскать химеру, с которой можно было бы выйти на арену. Идея, конечно, была из ряда вон выходящей, но что-то внутри меня подталкивало к ней, говоря: «У тебя все получится!». Вот с этими словами в мыслях я и решил совершить вылазку. Акцент в снаряжении сделал на скрытность, чтобы ни одна химера не знала, что я был или нахожусь рядом с ней, а костюм исключал любые следы. Меня невозможно было отследить по запаху или теплу, я искажался даже визуально. Были примочки, призванные обезопасить, но ничего серьезного, как в костюмах, рассчитанных на прямые столкновения, у меня не было. Оружия, как такового, я также с собой не брал. Разве что когти на всякий случай, отпугивающий пистолет и пистолет с парализующими пулями. Я не мог себя перегружать, ведь нужно было брать технику для взятия пробы, еду, палатку и прочие вещи, а костюм не предусматривал функции экзоскелета, который был в более дорогих костюмах, что уже выходило за рамки моего бюджета.

Поведение и способности химер, как они атакуют, чем питаются, где и какие обитают, я прекрасно знал, ведь сам ими занимался и тренировал практически с самого раннего детства. Именно тренировал, так как ни один уважающий себя мастер никогда не скажет, что он дрессирует химеру, просто потому, что тренировать боевую химеру — это нечто большее, чем научить её выполнять какие-то команды, которые в боевых столкновениях не будут выполняться. Тренировать — значит обучить приемам, но дать химере выбирать самостоятельно, что делать. Именно это и было ключевым отличием тренировки от дрессировки — свобода выбора действий.

Время шло. Я поэтапно готовился.

В последний день перед выходом в регион я начал встречать сообщения о том, что появились какие-то новые химеры. Мол, кто-то вбрасывает очень опасных монстров с человеческими ДНК. Писали даже про какие-то заговоры, создание армии, типа где-то есть какой-то сумасшедший ученый, который обозлился на весь мир. Писали и опровержения: мол, это просто выдумки и желание искателей штаммов банально повысить стоимость добываемых проб, потому что цена на них постепенно снижается. Я же на этот счет нисколько не заморачивался, потому что столкновения, о которых писали, происходили далеко от мест, куда я собирался. Да я и не планировал с ними сражаться. Отпугнуть можно что угодно, просто нужно это сделать вовремя, до того, как химера решит напасть. В этом деле всегда важно помнить, что используется лишь две стратегии поведения: бежать или нападать. И тут важно правильно себя повести. Но наибольшую опасность в регионе представляли, скорее, не химеры, а люди. Они нападали, грабили, убивали ради забавы, насиловали, издевались, наносили увечья, которыми просто ставили что-то вроде опознавательного знака, словно авторскую подпись: мол, смотрите, какой я, признайте мой авторитет. На такой случай я и взял парализующий пистолет, чтобы понять, кто передо мной до того, как он сможет причинить мне возможный вред. Может, его проще убить, пока он парализован, ведь иначе он сможет выследить. Этот мир обязывал быть жестким и принимать превентивные меры.

К вечеру я всё подготовил. Дело было за временем. Конечно, я нервничал и переживал, ведь в регион никогда прежде не ходил. Не было такой нужды. А в нём было много вполне реальных опасностей, которые нельзя было встретить, живя в зажиточном полисе. Я выстроил для себя иерархию рисков и на первое место поставил людей, потом уже химер, после — ловушки, травмы, которые было легко получить, недостаток провизии и прочее, что встречал каждый, кто решался покинуть пределы полиса. Это позволило скоротать время и занять беспокойный ум, который мучился переживаниями утраты.

Перед сном я зашел глянуть на то место, где спала Молли. Без неё в доме было очень тоскливо. Я стоял на пороге и пытался разглядеть её в темноте, помещал образ из воспоминаний на лежанку, которую соорудил, когда она была еще совсем крошечной, и будто бы слышал её легкое сопение, пробивающееся сквозь темноту. Слез я не проронил, но ком в горле заставил поднять голову в попытке его проглотить и отмучиться от этой боли... Крайне неприятно чувство утраты, если уж быть откровенным.

Уснуть не получалось. В голову лезли разные мысли: вдруг я напрасно совершаю этот поход, вдруг погибну страшной смертью, вдруг ничего не найду в регионе, вдруг захочу вернуться и не смогу? Зачем я всё это делаю? Может, работать на кого-то не так уж плохо? Может, пора сменить сферу деятельности? Может, пора запечатлиться с какой-нибудь женщиной, как делают некоторые? Воспитание детей ведь тоже своего рода тренировка. Мне уже тридцать два года, в голове с пепельными волосами должно уже что-то быть… Или к черту всё, была не была! Я увижу свою победу однажды на арене, под рев многотысячной толпы, где будут скандировать моё имя. Войду в историю боев как человек, который смог! Как тот, у кого получилось! Прорасту сквозь бетон и распущусь прекрасными цветами, которые будут у всех на устах, как нечто невероятное и по-настоящему ценное. Судьба, достойная уважения для любого существа.

ГЛАВА III

Утро начиналось несмело. Прочь ушла былая пылкость, и худощавое тело тяжело отрывалось от постели. Разрисованный шрамами организм просил остаться дома, а разум беспрестанно твердил: «Назад пути уже нет!». Его и правда не было. Деньги, потраченные на вылазку, лишали возможности передумать. Странно, что порой мы принимаем решения так, будто не нам их исполнять. Они бывают настолько претенциозны, что, вдруг осознав, какой объем работы предстоит, мы опускаем руки, не успев даже как следует попытаться. Конечно, здорово, когда хотя бы часть делается на энтузиазме, но не когда все приходится делать буквально из-под палки. Всё-таки жаль, что к жизни не прилагается инструкция...