Чарити живо представила, как вся эта компания сгрудилась у окна, любуясь пикантной сценой на террасе, и мучительно побагровела от смущения.

— Как ты думаешь, они нас видели? — прошептала она на ухо Жерару.

— Трудно сказать, — задумчиво протянул он. — Хотя я бы предпочел, чтобы видели. Неплохая иллюстрация нашего семейного счастья, не находишь?

Чарити отшатнулась. Так, значит, поцелуй был всего-навсего частью давно продуманного плана?! Всем известно, что от слуг нельзя ничего скрыть. Вот Жерар и решил сразу взять быка за рога и с порога продемонстрировать всему персоналу, как он чудесно ладит с невестой. Блестящий расчет! Не пройдет и получаса, как весь дом будет знать о том, сколь нежно парочка голубков ворковала на пороге родного гнездышка!

Жерар просто использовал меня! А я-то, идиотка, приняла его холодный расчет за романтическое увлечение! Чарити опустила голову.

— Давай закончим с церемонией знакомства, если не возражаешь, — негромко напомнил Жерар и легонько подтолкнул ее в спину.

Говорит как ни в чем не бывало! Бессердечный, расчетливый циник!

Следующие пять минут слились для Чарити в сплошной хоровод лиц, улыбок и затылков, которые слуги демонстрировали ей, умильно склоняясь над безмятежно спящей на руках хозяина Полин.

По правде говоря, весь персонал показался Чарити на одно лицо. Она запомнила только молоденькую девушку, чем-то похожую на Изабелль. Та неловко шагнула вперед и робко попросила у Жерара позволения взять Полин. Жерар о чем-то весело спросил служанку по-французски, она ответила, а Чарити, пунцовая от смущения, истуканом стояла рядом, кожей чувствуя устремленные на нее любопытные взгляды.

— Зачем ты устроил это представление?! — сердито прошипела она, когда они с Жераром наконец оставили слуг, сгрудившихся над Полин, и начали подниматься по лестнице.

— Это, как ты выражаешься, представление нужно не для тебя, а для слуг, — резко ответил Жерар. — Должны же они познакомиться с будущей хозяйкой дома.

Хозяйкой дома?! Чарити шагнула мимо ступеньки и непременно упала бы, если бы Жерар вовремя не поддержал ее. Впрочем, она была так ошарашена, что ничего не заметила.

— Но я не могу командовать слугами, Жерар! — в ужасе взмолилась она, от волнения не замечая, что впервые за все время знакомства назвала его по имени. — Я не знаю, как это делается!

Он флегматично пожал плечами.

— Научишься.

— Не желаю я этому учиться! — отрезала Чарити.

Заметив, что он все еще поддерживает ее под локоть, она в бешенстве вырвала руку.

— Как скажешь, — терпеливо согласился Жерар, отпуская ее. Впрочем, поскольку лестница закончилась, его помощь была уже не нужна. — Тогда поручим эти заботы Изабелль.

Ну конечно, как она могла забыть об Изабелль! Ведь она чудесно управляла лондонским домом Жерара! Ей будет только в радость взять под свою руку всех слуг в этом доме! Подумав об этом, Чарити совершенно успокоилась.

Следуя по коридору за Жераром, она подошла к массивной белой двери. За ней оказались просторные комнаты, очень похожие на те, что были отведены Чарити в Лондоне, только выдержаны в более спокойной, зеленовато-серебристой гамме.

Чарити прошла было внутрь, чтобы полюбоваться видом из окна, но Жерар явно настроился окончательно испортить ей настроение. В несколько широких шагов он пересек комнату и распахнул еще одну дверь.

— Здесь моя спальня, — громко объявил он, глядя в растерянное лицо Чарити. — Предупреждаю сразу, дверь не запирается. Придется тебе положиться на мою способность держать в узде низменные инстинкты.

Как он может шутить после того, что произошло на террасе? Чарити возмущенно повернулась спиной к Жерару. Пусть отправляется в свою спальню, а мне нужно взглянуть на детскую! Распахнув еще одну дверь, она оказалась в огромной ванной комнате, выложенной керамической плиткой в тон спальне.

— Где будет спать Полин?! — крикнула она.

— Ей отвели детскую в другом крыле дома. Чуть позже я тебя провожу.

Значит, третья дверь тоже не в детскую. А что же там тогда? Скорее всего гардеробная. Чарити в нерешительности остановилась. При воспоминании об огромной лондонской гардеробной, в которой сиротливо ютились ее вещи, она подавила горестный вздох.

Видя ее замешательство, Жерар подошел к двери и, широко распахнув ее перед Чарити, гостеприимно пригласил:

— Прошу!

Снедаемая любопытством, Чарити переступила порог.

Боже милосердный! Она застыла, как ребенок перед рождественской елкой, глядя на огромную комнату, отведенную под ее гардероб. Ее старые тряпки, наверное, уместились бы здесь на полке для перчаток! На плечиках, на полках и на вешалках висели, лежали, свисали и покоились вещи — новехонькие, дорогие, самые модные!

Чарити хорошо разбиралась в одежде. С первого взгляда она поняла, что здесь собраны только самые дорогие экземпляры. «От кутюр». Фирменные платья. Вечерние туалеты и одежда для прогулок. Словом, все, о чем только может мечтать девушка!

И коробки с обувью… И белье…

— Это все мне? — еле слышно выдохнула Чарити.

— Ну не мне же, — смущенно пробормотал Жерар, глядя, как она прижимает к губам трепещущие от волнения пальцы.

— Я… не знаю, что сказать…

— Ты уже все сказала.

— Но я за всю жизнь не успею это все переносить! — жалобно воскликнула Чарити, и глаза ее заблестели от непрошеных слез.

Дрожащей рукой она погладила лиловый шелковый топик, висящий на плечиках рядом с воздушной юбкой того же оттенка.

— А ты постарайся! — с улыбкой посоветовал Жерар.

Только тут Чарити опомнилась. Какой позор! Стоит и плачет от счастья при виде дорогих обновок!

— Ты… ты, наверное, думаешь, что я тряпичница?! — в отчаянии воскликнула она, оборачивая пылающее лицо к Жерару, не сводившему с нее странно потемневших глаз.

— Я считаю, что ты прелесть, — серьезно ответил он и, протянув руку, легонько коснулся холодными пальцами ее раскрасневшейся щеки.

И тут же резко шагнул назад. Второй раз за сегодняшний день он отшатывался от Чарити, как от прокаженной. Лицо его потемнело и исказилось от какого-то странного, почти пугающего выражения. Девушка оцепенела.

— Наслаждайся! — бросил Жерар, широким жестом обводя все собранное в комнате великолепие. — Наслаждайся…

Повернулся и вышел. Хлопнула дверь в смежную спальню. Чарити неподвижно стояла посреди гардеробной, прижимая ладонь к щеке, горящей от прикосновения ледяных пальцев.

Почему он так смотрел на меня? Чарити до сих пор видела перед собой искаженное лицо Жерара. Что я опять сделала не так?

Больше всего на свете ей хотелось побежать за Жераром. Броситься ему на шею, крепко обнять, уткнуться лицом в грудь сказать, что любит его. Вот только нужна ли ему ее любовь?

Что со мной происходит?! — в отчаянии подумала она. Неужели я, в самом деле, влюбляюсь в него? Жерар подобрал меня на улице, приютил, одел и накормил. Одним махом решил все мои проблемы. Но, кажется, при этом умудрился создать новые, совершенно неразрешимые. Неужели этого достаточно, чтобы без памяти влюбиться?

А что, если я просто продалась?

От этой мысли Чарити похолодела. За огромный дом, за комнату, полную умопомрачительных нарядов, за то, чтобы не заботиться, где взять денег на кусок хлеба, я продала себя этому расчетливому, бесстрастному богачу, который теперь будет занимать соседнюю с моей спальню?!

Ну нет, плохо он меня знает! Во что бы то ни стало мне нужно доказать самой себе, что это не так!

Чарити решительно вздернула подбородок, расправила плечи и кинулась к двери, за которой скрылся Жерар. Громко стукнув кулачком в косяк, она рывком распахнула дверь и яростно выпалила:

— Я хочу поговорить с тетей Брендой, слышишь?!

И тут же поняла, что почувствовал Жерар, когда в Лондоне она выскочила из ванной, едва прикрытая распахнувшимся спереди халатиком! Но он ведь не совсем голый! — попыталась успокоить себя Чарити, не в силах отвести глаз от загорелой фигуры Жерара. Впрочем, элементарная честность требовала признать, что черные шелковые плавки скорее демонстрировали, чем скрывали несомненные достоинства его телосложения.