МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА, секретарь Путина в 1991–1996 годах:

Первый раз я увидела Владимира Владимировича из-за стеклянной двери кабинета. Я как раз сидела против нее и красила губы. Вдруг вижу — по коридору идет новый руководитель Комитета по внешним связям. Думаю: «Ну все. Теперь он меня на работу точно не возьмет». Но все обошлось: он сделал вид, что ничего не заметил, а я больше никогда не красила губы на рабочем месте.

Не могу сказать, что он был строгий начальник. По-настоящему его могла вывести из себя только людская тупость. Именно тупость. Но голоса он никогда не повышал.

Он мог быть строгим и требовательным и не повышая голоса. Если он давал какое-то задание, его не особо волновало, как это сделать, кто это сделает, какие могут возникнуть проблемы. Это должно быть сделано — и все.

ВЛАДИМИР ЧУРОВ:

В 1991 году Собчак решил создать в Ленсовете Комитет по внешним связям, который и возглавил Владимир Путин.

На тот момент в системе внешней торговли города была точно такая же ситуация, как и во всей стране: государственная монополия, уполномоченные государственные фирмы-монстры типа «Ленфинторга» или «Ленвнешторга». Естественно, при этом полное отсутствие таможенной, банковской, инвестиционной, биржевой и прочих структур.

Необходимо было срочно создавать условия для сотрудничества с Западом в условиях рыночной экономики.

Начал комитет с того, что открыл в Санкт-Петербурге первые в стране представительства западных банков. При самом активном участии Путина в городе открылись отделения «БМП Дрезднер-банк» и банка «Насьональ де Пари».

Усилия администрации города также были сосредоточены на привлечении западных инвесторов. По инициативе Комитета по внешним связям были созданы инвестиционные зоны, которые и сейчас успешно развиваются, — это зона «Парнас» и зона в районе Пулковских высот.

Была разработана оригинальная схема: крупный инвестор — «Кока-кола» осваивает участок территории, подводит на Пулковские высоты инженерные коммуникации с избыточными возможностями, заранее планируя, что рядом появятся еще несколько производств. Так и произошло.

После того как «Кока-кола» освоила этот участок, рядом появились «Жилетт», потом «Ригли», запустили фармацевтическое производство. Так внутри города образовалась экономическая зона, объем инвестиций в которую сейчас существенно превышает полмиллиарда долларов.

Кроме того, при содействии комитета активно стали модернизировать инфраструктуру города, чтобы создать условия для успешного бизнеса. Первое большое дело, которое поддержал Путин, — это завершение укладки оптоволоконного кабеля на Копенгаген. Этот суперпроект начали еще в советское время, но не справились.

Теперь попытка оказалась удачной. Обеспечили Петербург международной телефонной связью на уровне мировых стандартов.

Наконец возникла проблема кадров: специалистов, знающих язык, было очень мало — по инициативе Путина и при поддержке Собчака в ЛГУ был создан факультет международных отношений. В 1994 году объявили первый набор. А сейчас выпускники этого факультета уже работают в нашем комитете и в других структурах.

— В питерской прессе много говорили и писали о скандале, связанном с поставками продовольствия. В чем там было дело?

— Действительно, в 1992 году, когда в стране был фактически продовольственный кризис, Ленинград испытывал большие проблемы. И тогда наши бизнесмены предложили следующую схему: им разрешают продать за границу товары, главным образом сырьевой группы, а они под это обязуются поставить продукты питания. Других вариантов у нас не было. Поэтому Комитет по внешним связям, который я возглавлял, согласился с этим предложением.

Получили разрешение председателя правительства, оформили соответствующее поручение. Схема начала работать. Фирмы вывозили сырье. Разумеется, они оформляли все необходимые разрешения, лицензии на вывоз. То есть таможня не выпустила ничего без соответствующих сопроводительных документов, которые обычно для этого требуются.

Тогда много говорили, что якобы какие-то редкоземельные металлы вывезли. Ни одного грамма никакого металла вывезено не было. То, что нуждалось в специальном разрешении, таможня не пропустила.

К сожалению, некоторые фирмы не выполнили главного условия договора не завезли из-за границы продукты или завезли не в полном объеме. Они нарушили обязательства перед городом.

— Была создана депутатская комиссия, возглавляемая Мариной Салье, которая провела специальное расследование?

— Да там фактически расследования никакого не было. Да и быть не могло. В уголовном порядке преследовать было не за что и некого.

— Тогда откуда взялась вся эта история о коррупции?

— Я думаю, что этот скандал часть депутатов пыталась использовать для воздействия на Собчака, чтобы он меня уволил.

— За что?

— За то, что я — бывший кэгэбэшник. Хотя, я думаю, за этим стояли и другие мотивы. Некоторые депутаты напрямую работали с теми фирмами, которые хотели на этих сделках заработать, а им ничего не досталось, вот они и нашли злого кэгэбэшника, который мешал, и его надо было изгнать. А на это место хотели поставить своего человека.

Я считаю, что город, конечно, не сделал всего, что мог. Нужно было теснее работать с правоохранительными органами и палкой выбивать из этих фирм обещанное. Но подавать на них в суд было бессмысленно — они растворялись немедленно: прекращали свою деятельность, вывозили товар. По существу, предъявить-то им было нечего. Вспомните то время — тогда сплошь и рядом возникали какие-то конторы, финансовые пирамиды, МММ… Мы просто этого не ожидали.

Вы поймите, мы же не занимались торговлей. Комитет по внешним связям сам ничем не торговал, ничего не покупал, ничего не продавал. Это же не внешнеторговая организация.

— А выдача лицензий?

— Лицензии мы не имели право давать. В том-то все и дело. Лицензии давали подразделения министерства внешнеэкономических связей. Это федеральная структура, не имевшая никакого отношения к администрации города.

СЕРГЕЙ РОЛДУГИН:

Володя сильно изменился, когда начал работать в мэрии. Мы стали редко видеться.

Он очень занят был — уезжал из дома рано, приезжал ночью. И конечно, уставал.

Даже когда мы шашлыки жарили на даче, он ходил вдоль забора, о чем-то думал. Он где-то был в другом месте.

Он с головой ушел в санкт-петербургские дела и как-то высох в смысле души, мне так показалось. Он прагматиком стал.

МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:

У Путиных была собака, кавказская овчарка. Ее звали Малыш. Собака жила на даче и все время делала подкопы под забор, пыталась выскочить наружу. Однажды она все-таки выскочила и попала под машину. Людмила Александровна ее схватила, повезла в ветеринарную клинику. Оттуда звонит в приемную и просит передать мужу, что спасти собаку не удалось.

Захожу в кабинет к Владимиру Владимировичу и говорю: «Вы знаете… такая ситуация… Малыш погиб». Смотрю, а у него на лице ноль эмоций. Я так удивилась отсутствию какой-либо реакции, что не удержалась и спросила: «Вам что, уже об этом кто-то сказал?» А он спокойно: «Нет, вы первая мне об этом говорите». И тут я поняла, что ляпнула что-то не то.

На самом же деле он очень эмоциональный человек. Но, когда надо, умеет скрыть свои чувства. Хотя расслабляться тоже умеет.