- И что же Штангер? Заплатил?

- Заплатил! И сегодня с утра радио уже вовсю трубит о пяти тысячах вандалов, преданных земле доблестными защитниками Уарри. Но это еще не все. Узнав о данных разведки, Штангер объявил, что послезавтра форсирует Бамуангу и двинет нас на Луис, чтобы с ходу захватить его, пока федералы маневрируют где-то слева, справа, впереди, позади.

- И вы... согласились?

- Гуссенс назвал все это бредом.

- А Штангер?

- Тут же вызвал его на дуэль! Петр невольно расхохотался:

- И теперь они будут стреляться?

- Нет. Кеннон помирил их.

- Веселенькое утро ты провел. Но когда же ты будешь сегодня спать? посочувствовал Петр.

- Не знаю...

Жак встал, вытянул впереди себя руки, несколько раз присел, затем сделал еще два-три упражнения, разгоняя сонливость.

- Я ведь привык мало спать. В легионе нас этим не баловали. К тому же надо готовиться к наступлению: Штангер с утра поехал инспектировать позиции.

- Значит... наступление все-таки состоится?

- Состоится. Кеннон поддержал Штангера, а у него сейчас ударная группа - больше сотни англичан и американцев. В Африке это все еще кое-что значит... Но хватит о делах. Позволь-ка мне принять у тебя душ, да пойдем завтракать.

Петр кивнул, и Жак принялся расстегивать куртку:

- Когда-то еще придется вымыться... Пойдем ли мы за Бамуангу, или нас вышибут отсюда так быстро, что мы даже и не успеем перегруппироваться для наступления. К тому же ресторан все равно занят Кенноном. Он собрал там своих парней и внушает им законы английской армии: за неповиновение командиру - расстрел.

Но до наступления, о котором было решено на совещании у Штангера, дело дошло не через день, а через пять. И почти каждый день - совершенно в открытую - на аэродроме Уарри приземлялись тяжелые транспортные самолеты, доставлявшие наемников и ящики с оружием, боеприпасами, медикаментами.

Вновь прибывших распределяли по командам, и "полковники" - так, а не иначе, именовали себя Кеннон, Гуссенс и другие - сходились в едином мнении: солдаты эти были никуда не годные.

- Молокососы! Подонки! Дерьмо! - ругался Жак: в его отряде Кодо-3 теперь уже было не полтора десятка, а больше сотни расхлябанных белокурых парней, не имевших никакого понятия о дисциплине и не собиравшихся подчиняться кому бы то ни было.

- Кончится тем, что я прикажу своим черным разоружить их и отправить назад первым же самолетом! - грозил он. - Они мне разлагают всю команду!

Сам Жак, не отпуская Петра от себя ни на шаг, все эти дни носился по трем своим батальонам, расположившимся на правом фланге обороны вдоль берега Бамуанги, распределяя пополнение.

Ставшие командирами батальонов ближайшие помощники Жака - Жан-Люк, Браун и Кувье - смотрели на новичков проще, больше полагаясь на своих "ветеранов". Настроение у них было боевое: за разгром федералов Кодо-3 получила премию: по пятьсот фунтов каждому белому и по двадцать пять черному. Эбахон лично перед строем торжественно вручал деньги каждому: в британской валюте - белым, в гвианийской - черным. Своих денег Поречье пока еще не имело, они были только заказаны и печатались где-то в Европе, но, если бы даже новые банкноты и были, ни наемники, ни командосы взять бы их не пожелали - Эбахон хорошо понимал это и потому согласился пойти на расходы валюты.

Впрочем, он надеялся вскоре пополнить свои финансовые запасы. Мистер Блейк сдержал свое слово - сто миллионов фунтов были переведены на имя "его превосходительства президента Республики Поречье маршала Дж. Эбахоиа", а после броска на Луис через Бамуангу "Шелл" обещала не поскупиться!

Да, дела у раскольников пока шли неплохо. Федералы попытались высадить морской десант в Данди, но были отбиты, а два транспорта и одна канонерка из состава и без того небольшого флота Гвиании погибли под огнем береговой артиллерии. Правда, разведка доносила, что федеральные войска движутся к северной границе Поречья, поэтому Кодо-1 и Кодо-2 пришлось срочно перебросить туда вместе с двумя только что сформированными дивизиями. Три дивизии вместе с Кодо-4 держали оборону Данди, и, как показывали события, довольно успешно.

Жак рассказывал все это Петру, возвращаясь с совещаний у Штангера. Сам он был настроен скептически даже несмотря на то, что военно-воздушный флот Поречья, состоящий из трех самолетов "френдшип" компании "Гвиания эйруейс", оказавшихся к моменту раскола на аэродромах Уарри и Данди, конфискованных и переоборудованных в бомбардировщики, пополнился шестью легкими реактивными машинами, способными нести ракеты.

Самолеты были доставлены воздухом в разобранном виде, и механики, сопровождавшие их, возились теперь на аэродроме Уарри. Налетов федеральной авиации пока что опасаться не приходилось. Старые "мессершмитты" гвианийских ВВС стояли без запасных частей, а новые истребители, закупленные два года назад еще гражданским правительством, не имели пилотов. Правда, федеральное правительство пыталось завербовать их в Европе, но агенты Эбахона преуспели в этом гораздо раньше: английские и французские летчики-наемники уже болтались в кабаках Уарри, дожидаясь, когда будут собраны для них боевые машины. Это должно было случиться через несколько дней, и Жак предлагал отложить наступление, чтобы обеспечить ему поддержку с воздуха, однако Штангер, Кеннон, а теперь уже и Гуссенс не хотели терять время. К тому же хорошие премии, выплаченные хитрым Эбахоном людям Жака, распаляли аппетит: наемники и командосы рвались на тот берег, зная, что федералы оставили там лишь слабые заслоны и путь на Луис практически открыт.

...Наступление началось в ночь с субботы на воскресенье. Сотни рыбачьих каноэ бесшумно пересекли Бамуангу и высадили командосов Кодо-3. Батальоны Жан-Люка и Брауна оказались на высоте: посты федералов были сняты в полной тишине. Затем на хорошо разведанные позиции растянутой вдоль берега федеральной дивизии обрушился внезапный огонь минометов и базук. Бой был короток и жесток. Дорога на Луис - триста миль узкого разбитого шоссе открыта.

Гуссенс и Кеннон были недовольны приказом Штангера бросить первым в бой Кодо-3. Опять премия должна была достаться чертову Френчи! И "полковники" не спешили с переправой: пусть-ка он там получит хорошую трепку!