- Ну, если вам так будет легче, - пожала она плечами. - Мне так совершенно все равно, главное, избавиться от этого мерзавца.

- А мне не все равно. Я, наверное, нищий, как говорит ваша мама, потому что мораль для меня имеет значение, и немалое. Так вот, чтобы решить задачу, нужно знать ее условия, не так ли? Я бы мог набросать вам несколько способов абсолютно чистых убийств...

- Ой, набросайте, а? - умоляюще воскликнула она. - Хотя бы один...

- ...но не стану этого делать, потому что вы слишком прямолинейны, вы плохая актриса и обязательно где-нибудь ошибетесь. Поэтому мой вам совет наймите киллера...

- Отпадает, - тут же отвергла она. - Мой Игоречек со всеми известными киллерами водку пьет и в покер режется.

- А вы наймите неизвестного.

Она усмехнулась:

- По-моему, вы не совсем понимаете, о ком идет речь. Проще президента убить, чем моего мужа. Раньше он спал с пистолетом под подушкой, а теперь без охраны в постель не ложится. Его многие хотели пришить, не мне чета, и то не смогли. Беда в том, что добраться до него могу только я, но об этом все знают. Правда, я его дружкам виду не показываю, что ненавижу и его, и их, а то бы они от меня давно избавились. Они меня за нимфоманку принимают, думают, я тащусь от их траханья, ублюдки! - Она брезгливо поморщилась. - Я вам еще не сказала, что Игоречек меня к наркотикам начал приучать, насильно на иглу посадил. Зависимости я еще не чувствую, но скоро она появится, и тогда меня уже ничто не спасет. Я не могу ему сопротивляться, не имею права, боюсь его, а он делает со мной, что хочет. Неужели вы не понимаете?

Родион ничего не ответил. В нем шла борьба между собственной совестью и состраданием к этой несчастной, по сути, женщине. Лично я уже готова была хоть сейчас встать и идти избавлять мир от этого подонка. Но босс на то и был боссом, чтобы принимать мудрые и единственно правильные решения. Я видела, что ему тоже хочется прикончить негодяя, но он не мог себе этого позволить. По крайней мере в открытой форме. Сейчас он, наверное, как раз и раздумывал, как бы половчее выкрутиться, чтобы и клиентке помочь, и лицо фирмы сохранить. Лена продолжала убеждать:

- Раньше я думала, что если есть деньги, значит, человек обязательно должен быть хорошим, порядочным. А теперь поняла, что совсем наоборот: чем больше денег, тем гаже личность. Понаехали вот эти богатенькие со всего бывшего СССР, и ведь на каждом клейма негде ставить... Сплошные отбросы и проходимцы, только оделись в приличные костюмы и на дорогих машинах ездят. Раньше они знали свое место - помойку, - а сейчас их газеты и телевидение на коня посадили, не урками погаными или ничтожествами называют, а членами преступных группировок или "новыми русскими". Они, бандиты, этим знаете как гордятся...

- Знаете что, - вышел из задумчивости босс, - вы сможете прийти ко мне завтра в это же время? Я вам дам точный ответ.

- Завтра? Не знаю, смогу ли. Я сейчас вроде как квартиру смотреть поехала... Ну хорошо, попробую. Только уж и вы постарайтесь до чего-нибудь хорошего додуматься, а то меня надолго не хватит - я его просто в открытую прикончу, а потом меня урки растерзают. Не хотелось бы.

- Сделаю все, что смогу, - буркнул Родион. - До свидания.

Он вышел за ней в приемную и, едва она скрылась, тут же преобразился и быстро приказал мне:

- Садись в джип и езжай за ней следом. Узнай, где она живет, расспроси соседей насчет фамилии, только по-тихому. Да шевелись же ты!

Ничего ровным счетом не понимая, я выскочила на улицу, села в наш джип и поехала за уже мелькавшей за деревьями у выезда со двора голубой "Тойотой". Пристроившись за ней метрах в пятидесяти, я старалась прятаться за машинами, чтобы она, не дай Бог, не заметила меня. Но боялась я напрасно - в зеркало заднего вида она вообще не смотрела, потому что почти не умела ездить. Повороты не включала, с трудом перестраивалась из ряда в ряд, резко тормозила на светофорах, так же резко трогалась потом и вообще доставляла массу неприятностей попутным водителям; те сигналили ей, крутили у висков пальцами, что-то кричали, но она ни на кого не обращала внимания, сосредоточенно крутя баранку. Так, с горем пополам, чудом не попав в аварию, мы добрались до метро "Сокол". Там она въехала во двор добротного дома, построенного еще в сталинские времена, оставила машину на стоянке и, не глядя по сторонам, вошла в подъезд. Я наблюдала за ней с другого конца двора. Когда я подъехала к подъезду, бросила джип и вошла следом, мне достался только звук поднимающегося лифта. Недолго думая, я сбросила туфли, чтобы не греметь на весь дом, и понеслась вверх по лестнице, держа обувь в руках. Лестничные пролеты были огромными, как во всех старых домах, и мне пришлось потратить немало сил, прежде чем я добралась до шестого этажа и, бросив взгляд наверх, увидела на площадке между пролетами двоих парней в масках. Лифт уже остановился на седьмом. Стоя немного боком, они смотрели туда и, видимо, ждали, когда из лифта кто-то выйдет, направив в ту же сторону пистолеты с глушителями. Все дальнейшее произошло мгновенно. Лифт был старый, двери открывались не автоматически, а руками - это и спасло жизнь нашей клиентке. Пока она копалась с двойными дверями, мне хватило времени прицелиться и метнуть через перила свои туфли-томагавки в головы обоих киллеров. Парни так и не увидели, кто их убил. Грохот открывающегося лифта заглушил звук от падения тел и пистолетов.

Я не видела, но слышала, как Лена, зазвенев ключами, открыла дверь и вошла в квартиру. Вбежав на площадку, я услышала за дверью квартиры номер 47 щелканье замка и шум шагов. Значит, она живет здесь. Слава Богу, она не видела ни киллеров, ни меня, а то я вряд ли смогла бы внятно объяснить ей, что делаю в ее подъезде в компании с двумя трупами. Спустившись к ним, я вытащила лезвия туфель из висков лежащих на площадке убийц и обулась. На шестом этаже я позвонила в квартиру, расположенную под сорок седьмой. Вскоре оттуда послышался настороженный мужской голос:

- Кто там?

- Здравствуйте, это из ДЭЗа, насчет подарков.

- Каких еще подарков?

- Вы что, объявление внизу не читали?

- Нет, я сегодня еще не спускался.