— Значит, приворот для него? — Насмешка в его голосе сменилась сарказмом. Я предпочла не отвечать.

— Лейтенант, вам лучше поторопиться.

Громов поднялся из кресла и, засунув руки в карманы форменных брюк, неторопливо прошёлся по комнате.

— Н-да, обстановка небогатая. Кстати, а лицензия на столь специфическую деятельность у вас имеется?

Он попытался приоткрыть дверцу стенного шкафа, я её тут же захлопнула, едва не прибив его бесцеремонные пальцы.

— А у вас имеется ордер на обыск?

Он поморщился, но руку убрал.

— К чему такие крайности? Мы можем решить всё мирно.

— Решить что? Разве вы не должны сейчас искать Валентину Смирнову?

Лёгким пружинистым шагом Громов ещё раз обошёл комнату и, плюхнувшись обратно в кресло, закинул ногу на ногу. Уходить он явно не собирался.

— Это подождёт. Официально поиски не объявлены. Обсудим лучше вашу нелегальную профессиональную деятельность и формы нашего возможного сотрудничества.

Формы возможного сотрудничества. Так вот в чём дело!

— Отсутствие лицензии может создать определённые проблемы. А если кто-то из ваших, так называемых клиентов, не дай бог, пожалуется, то проблемы будут очень серьёзными. Словом…

Я понимающе улыбнулась:

— Словом, мне необходима помощь кого-то вроде вас.

Он вернул мне улыбку.

— А вы и впрямь умеете читать мысли. Значит, мы поняли друг друга? Скажем, пятьдесят процентов за поддержку и юридическую защиту меня бы устроили. Договорились?

Я с трудом сдержала нервный смех. Ого! У меня «крыша» намечается. Правда, хлипкая какая-то: старший лейтенант — не генерал. Я открыла холодильник и принялась выкладывать на стол яйца.

— Вам в пакет или в коробку положить?

Громов непонимающе захлопал ресницами.

— Что положить?

— Пятьдесят процентов, — протянула ему яйцо. — Вот, мой последний гонорар: тринадцать яиц за травяной настой от бронхита. Похоже, вы плохо представляете себе уровень моих доходов, Денис Владиленович.

Из голубых глаз мужчины мгновенно исчезли насмешливые искорки. Взгляд стал холодным, недружелюбным, угрожающим.

— А вы плохо представляете себе степень моей целеустремлённости. — Он поднялся из кресла и подошёл ко мне. — Главное — ваше желание сотрудничать, а доходы мы поднимем. Установим стабильные тарифы. Я в курсе, сколько можно с этого иметь.

Он протянул руку и взял яйцо, наши пальцы на мгновение встретились. Перед моими глазами замелькали картинки. Спонтанные, но чёткие и… пугающие.

Моя рука дёрнулась, яйцо упало на пол.

— Что? — Громов вопросительно приподнял правую бровь.

Я завороженно смотрела, как желток медленно растекается по полу. Посередине словно дыра зияло неровное алое пятнышко. Кровь зародыша, которому не суждено стать цыплёнком.

— Ничего. Не хочу вас задерживать, лейтенант, вы ведь на задании. Ищите Смирнову, а о доходах и тарифах мы поговорим позже.

Полицейский нахмурился, в голосе зазвучал металл:

— Мне расценивать это как согласие или как попытку потянуть время?

От необходимости отвечать меня избавил телефонный звонок.

Не сводя с меня взгляда, Громов поднёс к уху пиликающий мобильник и ответил. Бросив пару отрывистых фраз, он отключил телефон и улыбнулся спокойной холодной улыбкой:

— Ну вот, торопиться больше не куда — её нашли. Хорошенько подумайте над моим предложением, обещаю, мы очень скоро встретимся.

Что-то в его тоне заставило меня спросить:

— Где Валя? Она с Русланом?

Он улыбнулся шире и бесстрастно сообщил:

— В данный момент она с судмедэкспертом… на вскрытии. Полчаса назад в лесу обнаружен её труп.

Передо мной материализовалась чашка с дымящимся кофе. Бабушка ободряюще погладила по волосам и пробормотала:

— Вот, я как чувствовала что-то неладное, вовремя приехала.

Я раздражённо передёрнула плечами, отстраняя чашку.

— Зато я ничего не почувствовала, экстрасенс называется. Валя вчера была у меня, я прочитала ей лекцию на тему морали и спокойно выставила за дверь. А через несколько часов её не стало!

Бабушка опустилась рядом на софу и поднесла к губам чашку с моим кофе.

— Ты не могла этого предвидеть, хотя…

Лучше бы молчала. Это «хотя» меня доконало. Я поднялась и порывисто подошла к окну. С неба уже срывались первые дождинки, но тёплый июньский воздух не принёс облегчения. Солнце слепило, отражаясь от стекла. Я невольно отвернулась. Рассеянный взгляд скользнул по белой в голубую клетку скатерти и зацепился за злополучный флакончик — он по-прежнему лежал на столе. В памяти снова всплыли события вчерашнего вечера.

— Но как это возможно? — пробормотала я. — Вчера, когда Валя приходила, я показывала ей будущее. Она расстроилась.

Бабушка сразу забыла о кофе и напряглась.

— Думаешь, она видела то, что должно случиться?

— Да! Но через несколько лет, а не через несколько часов, понимаешь?

— Пока не очень, — призналась Василиса Аркадьевна.

— Вот и я не понимаю, — я нервно прошлась из угла в угол. — Валя точно видела своё отдалённое будущее. В нём она была несчастна, одинока, но жива. Как такое возможно?!

Мой взгляд снова остановился на флаконе. А вот и ответ. Я как подкошенная рухнула в кресло.

— Приворот! Она видела то, что ожидало её в случае воздействия приворота. Но его не было, в результате сложилась другая ситуация с иным будущим, точнее без него. Чёрт! Если бы я сделала этот проклятый приворот, она была бы жива!

Бабушка с тревогой наблюдала за моими метаниями.

— Злата, не преувеличивай, ты не господь бог! И не можешь влиять на чужую судьбу. Это невозможно!

— Очень даже возможно, будущее не статично. Его может изменить любая нестандартная ситуация.

Бабушка упрямо покачала головой.

— Какие-то отдельные моменты, пожалуй, но не смерть! Если человеку суждено утонуть — от рака он не умрёт. — Она понизила голос, и в привычном шуме строительных работ я едва расслышала вопрос: — А Валя… Как она? Как её? Ну, ты поняла…

В голове отчётливо прозвучала небрежно оброненная Громовым фраза: «Тело с признаками насильственной смерти обнаружено в лесу, неподалёку от ночного клуба «Тайна». По коже пробежал неприятный холодок, кулаки сжались в бессильном отчаянии.

— Как её убили? — я не собиралась понижать голос. Какой в этом смысл?

Бабушка вздрогнула.

— Да, тот полицейский не говорил?

Я вспомнила холодную улыбку Громова. Сообщая о смерти Вали, он даже не потрудился изобразить хоть какое-то участие.

— Говорил, её… задушили.

Бабушка поднесла ладонь к тонким губам, едва тронутым тонким слоем яркой помады.

— Господи! Бедная девочка! Бедные родители! Какой зверь мог…

Она осеклась, бросив на меня виноватый взгляд. Не нужно было читать её мысли, чтобы понять о чём, точнее о ком подумала Василиса Аркадьевна. Зверь — второе имя моего отца. Правда, он предпочитал нож, а не удавку.

— А кто это сделал, известно?

Зверь, ты же сама сказала! Я едва удержалась от колкого выпада. Спокойно, Злата, возьми себя в руки.

— Если и известно — мне не сказали. Но… попытаюсь выяснить.

Я снова посмотрела на пустой флакончик. К сожалению, воды с Валиной кровью в нём не осталось. Ничего другого у меня нет. Значит, придётся наведаться в морг.

Я невольно поёжилась, представив последствия визита. Ненавижу посещать подобные места. В них накаливается слишком много негатива: остатки чужой боли, страха, отчаяния. Всё, что когда-либо чувствовали люди, опознающие и забирающие тела родных и близких, обрушится на мою несчастную голову. Приятного мало. И почему придётся? Я не обязана этого делать. Меня никто не просил, в конце концов!

В памяти зашелестела листвой огромная роскошная ива, росшая за нашим домом много лет назад. Именно под ней обнаружили тело одной из жертв отца — молодой женщины с длинными светлыми волосами. Я, девятилетняя, тогда забралась на окно и целых две минуты, пока бабушка не прогнала, заворожено наблюдала как её извлекают из раскопанной ямы. Некогда белокурые волосы забились землёй и казались серыми. Но жёлтое платье покрывали яркие тёмно-бурые пятна, даже пыль и грязь оказались бессильны изменить цвет крови…