Танкуил

Танкуил смеялся вместе с Шен.

– Честно, ночная ваза. Он убил, должно быть, сотни людей, включая нескольких арбитров, и я встречаю его, ворующего ночную вазу.

– Похоже, он интересный текко, – сказала Шен, используя для обозначения наёмника слово из своего языка. Она снова сидела на краешке его кровати, смотрела на него своими ледяными голубыми глазами, в уголках которых виднелись морщинки из-за возраста и смеха. Её рука лежала на его ноге, чуть ниже колена, и это прикосновение казалось обнадёживающим.

– Так и есть, – признал Танкуил. – Я бы сказал, что слово "интересный" лучше всего его описывает. – Его смех оборвался, как только он вспомнил.

– Что с ним сталось? – спросила Шен. Её улыбка испарилась, лицо теперь выражало озабоченность. Удивительным образом она читала его эмоции, словно открытую книгу.

– Он… уф, – Танкуил отвёл взгляд, не в силах посмотреть ей в глаза. – Он умер.

Она убрала руку с его ноги и бросила на него странный взгляд.

– Вы его убили?

– Нет! – едва не вскричал Танкуил. – Или, быть может, да. Я отправил его за одним человеком, который был сильнее его. Я его не убил. Просто дал его убить. – Странно было признавать это. Свою вину в смерти Шипа он не открывал никому, даже Джеззет.

Некоторое время они оба молчали, пока наконец Шен не нарушила тишину.

– Уверена, это не было…

В этот миг из противоположного конца помещения донёсся пронзительный крик. Проснулся один из пострадавших при пожаре и обнаружил, что половина его тела почернела от ожогов, и у него нет одной из ног. Несложно представить, как удивило его это открытие.

Шен вскочила с кровати. Ещё один из лекарей уже был возле кричащего человека, но для таких повреждений нужен лучший врач, а таковой являлась Шен.

– Прошу прощения, – сказала она, – но мне надо идти. А вам надо отдохнуть.

Танкуил кивнул, и почувствовал, как его веки тяжелеют, стоило лекарше поспешить прочь, чтобы заняться обожжённым человеком. Он смотрел за её работой со своей постели, наблюдал, как она успокаивает и утешает, как она управляется с ранами больного, и как раздаёт указания остальным лекарям – хотя некоторые из них были вдвое старше неё. Шен неплохо удалось успокоить мужчину, а потом она заварила чай и помогла ему выпить. И уже спустя несколько минут мужчина снова потерял сознание, а она встала и вытерла лоб окровавленной рукой. Она глянула в сторону Танкуила и улыбнулась, прежде чем один из лекарей утащил её в соседнюю комнату.

Танкуил действовал быстро: подвинулся на кровати, протянул руку и дотянулся до своего плаща. В плаще арбитра было десять карманов, и в каждом множество рун, заклятий и других полезных предметов. Танкуил уже давным-давно выучил, что хранится в каждом кармане. С учётом его склонности неосознанно красть вещи, это было несколько сложно, но руки быстро отыскали нужный карман и нужное заклятье. Это была маленькая полоска бумаги шириной не больше двух пальцев, а длинной с его кисть. На бумажке был нарисован единственный символ, насыщенный энергией. Заклятье бессонницы. Оно не избавит его от чувства усталости, но не даст заснуть или потерять сознание – сильное заклятье, и опасное, если использовать неправильно, но Танкуил практиковался долгие годы. Он вернул плащ на своё место и припечатал заклятие к коже, над коленом, а потом прикрыл одеялом. А затем стал ждать.

Шен вернулась, когда солнце давно прошло зенит. На самом деле в лазарете уже быстро темнело, и недавно заходил один парнишка, чтобы зажечь свечи. Довольно удивительно, думал Танкуил, что его по-прежнему не боялись оставлять поблизости от открытого огня – многие, несомненно, до сих пор винили его в поджоге гостиницы, а большая часть пострадавших теперь находилась с ним в одном здании.

– Мне казалось, что я приказала вам отдыхать, – сказала Шен, приблизившись. Она выглядела усталой, истощённой от напряжённого дня, вся была измазана кровью и покрыта потом. Каким-то образом это лишь усиливало её привлекательность.

– Приказывали, – ухмыляясь, сказал Танкуил. – Но я всегда не очень хорошо следовал приказам. Упрямец, так меня называла Джеззет. Говорила, что я это специально делаю, хотя она никогда не понимала зачем.

Кудрявая лекарша кивнула.

– Похоже, вы сильно о ней беспокоитесь.

Несколько секунд Танкуил смотрел на Шен, после чего решил, что пора отвести взгляд.

– Наверное. Мне и правда придётся когда-нибудь уехать. Как скоро выздоровеет плечо?

Теперь настала очередь Шен отвести взгляд.

– Повреждения суставов всегда плохо заживают. Думаю, ещё по меньшей мере неделю. Вы и впрямь так спешите вернуться?

– Вернуться… мне нужно поймать ведьму, Шен.

Она фыркнула.

– Вам надо оставить её в покое. Она не делает людям ничего, кроме добра.

Танкуил сдержал улыбку: наконец-то они куда-то продвинулись.

– Прошу вас, Шен, расскажите мне всё, что знаете. И не заставляйте меня вас спрашивать.

Она посмотрела на него, и её голубые, как лёд, глаза были холодными и суровыми.

– Только попробуйте, и я привяжу вас к кровати.

– Благодарю покорно, в последнее время меня привязывали к кроватям более чем достаточно. Ведьма, Шен. Вы знаете больше, чем говорите.

– Вас не волнует ничего, кроме погони за ней?

Танкуил начал подниматься, словно собирался встать с кровати. Она положила руку ему на грудь и мягко надавила. Он неплохо разыграл сопротивление, пока она наклонялась над ним.

– Спи, – прошептала она ему, и тогда он почувствовал – руки и ноги налились свинцом, а веки закрылись. Энергия, казалось, вытекала из каждой частички его тела, и он рухнул обратно на постель.

Лицо Шен оказалось в нескольких дюймах от его лица, холодный взгляд исчез, сменившись жалостливым.

– Теперь спи.

Танкуил закрыл глаза и обмяк, позволяя себе полностью расслабиться. И снова он почувствовал касание её губ, а потом она прошептала ему на ухо:

– Прости.

Она подождала ещё мгновение, а потом зашагала прочь. Танкуил слушал её удаляющиеся шаги, продолжая притворяться. Если он оценил верно, придётся подождать пару часов, пока солнце совсем не сядет, и темнота не станет снова властвовать на небе. Если он хочет справиться с задачей, то ему понадобится тень.

Эти два часа показались ему самыми длинными в его жизни. Ему и раньше казалось, что притворяться спящим не очень-то весело, и вскоре он понял, что в действительности тут веселья ещё меньше. Шен больше не появлялась, или, по крайней мере, не заговаривала. Время от времени он слышал голоса других лекарей – они перешёптывались, и изредка он слышал своё имя, но Танкуил не собирался рисковать и усиливать свои чувства благословением, чтобы подслушать несколько слухов.

Когда все звуки стихли, он, наконец, решился чуть приоткрыть глаза. Быстро осмотрел комнату и обнаружил, что лекарей в ней нет – остались лишь больные и раненые, большая часть из которых либо спала, либо и вовсе уже никогда не проснётся.

Задержав дыхание, Танкуил скинул одну ногу с кровати, затем другую, а потом соскочил на пол. Его ноги закачались, но он выстоял, вцепившись в кровать. Он и раньше получал ранения, и некоторые хуже нынешних, но никогда не чувствовал себя таким слабым, и это доказывало, насколько этот недуг неестественен.

Глубоко вздохнув, он начал читать благословение силы, и почувствовал, как она вливается в руки и ноги, выжигая слабость. Он мастерски соединил его с благословением выносливости. Немногие арбитры могли использовать двойные благословения, но Танкуил давным-давно отточил этот навык. С мечом он, может, обращался не очень хорошо, зато всегда отличался в занятиях, связанных с благословениями и проклятиями.

Танкуил сорвал перевязь с левой руки и пошевелил плечом. Оно закричало от боли, но боль Танкуил мог пережить. Он натянул свои поношенные, поблекшие штаны и быстро подвязал их, успокоенный знакомой тяжестью меча и пистолета. Рубахи не было, и он вспомнил, что оставил её в гостинице, когда прыгал из окна. Он набросил кожаный плащ на плечи, просунул руки в рукава и с трудом натянул. Наконец он оглянулся в поисках башмаков, но не нашёл их. Должно быть, они тоже остались в гостинице. Ходить босиком – плохая идея, но иногда нужда заставит.

Другие пациенты в большинстве своём уже спали, отдыхая и восстанавливаясь, но один мужчина подозрительно смотрел на Танкуила. Половина его лица скрывалась под толстым слоем повязок со свежими грязно-красными пятнами. Он не шевельнулся, не заговорил, чтобы предупредить кого-нибудь о скором убытии охотника на ведьм, и лишь наблюдал за тем, как Танкуил готовится улизнуть из лазарета.

Танкуил прошёл мимо мужчины, не в силах поднять взгляд.

– Мне жаль, – тихо сказал он. – Не я начал пожар, но… мне жаль.

Мужчина ничего не сказал в ответ, и Танкуил решил уходить.

Дверь лазарета была не заперта, но даже будь это не так, Танкуил нашёл бы выход. В юности он провёл немало времени в воровской банде Сарта. Там он утолял свою страсть к воровству и получил множество полезных в жизни навыков, главный из которых – способности к побегу.

Он приоткрыл дверь и поблагодарил Вольмара за то, что петли были смазаны: они не издали ни звука. Он выглянул в коридор за дверью, освещённый тусклым оранжевым мерцанием свечей. Неудивительно, что здания здесь сгорали дотла, раз людям хватало ума оставлять открытый огонь в деревянных строениях. В Сарте большая часть города была построена из камня. Королевство славилось своими почти неограниченными запасами прекрасного белого мрамора, и, в качестве демонстрации богатства и власти, большая часть города была построена из этого прекрасного материала. Разумеется, у белого мрамора есть ещё отвратительная привычка покрываться грязью, и поэтому его ежедневно чистила армия рабов. С этой практикой сам Танкуил был не очень-то согласен, но в конце концов, политика была не его делом – ведь он, странствующий арбитр, большую часть времени проводил во внешнем мире, выслеживая ересь, а не сидел в уютном кабинете, записывая правила на бумагу.