— Я напишу ей. Узнаю, когда ее не будет, тогда и сможешь прийти. Хорошо?

— Идеально. Жду не дождусь.

Хоть мне и противно это признавать, но бабочки в животе тоже не могли дождаться.

По средам у Сэм было вечернее занятие с шести до девяти, поэтому Трей согласился прийти в шесть. Я не хотела казаться обеспокоенной, но с каждой минутой, проведенной Сэм в квартире, я ждала, когда же она уйдет, потому что это бы означало скорый приход Трея. Вероятно, я была не в себе, оставаясь с ним наедине в своей квартире, но чисто для страховки держала баллончик с газом неподалеку. Не думаю, что придется его использовать на нем, но нельзя отключать бдительность. Я выучила этот урок в Тэйлоре жестким образом. Парни могут молниеносно нападать на тебя. Парни, которых ты считала друзьями, но которые считают тебя куском задницы.

Несмотря на то что мы только что въехали, я все-таки снова сделала уборку, пылесося каждый квадратный сантиметр и сметая пыль со всего, что видела. Не хочу, чтобы он думал, будто я неряшлива. Все еще чувствовался запах косяка, поэтому это было необходимо. Когда Сэм наконец ушла, я плюхнулась на диван, вытаскивая ноутбук, учебный план и новые распечатки, касающиеся законопроекта о контрацепции в Иллинойсе. Уверена, у Трея есть собственный арсенал знаний, но мне нужно быть готовой.

Ровно в шесть часов в дверь постучали. Я подпрыгнула, словно увидела привидение.

— Соберись, Моника, это просто учеба, — прошептала я сама себе и, наконец, прошагала к двери.

Трей стоял, прислонившись к дверной раме. Он был одет в свои обычные рубашку и брюки. Мне пришлось скрыть свое разочарование. Я надеялась, что он переоденется во что-то менее профессиональное, но, кажется, это его униформа. Черт, не мог, что ли, снять парадную одежду. Обычно, когда учеба заканчивалась, я переодевалась в пижамные штаны, и, несмотря на приход Трея, решила не делать исключение ради него.

— Рад видеть, что ты приоделась для меня, — пошутил он, проходя мимо меня на кухню.

Я закрыла дверь и последовала за ним.

— Надеюсь, ты не ожидал жемчугов и фартука.

Трей покачал головой, входя в гостиную, и положил сумку с ноутбуком на стул.

— Странно находиться в твоей квартире. Выглядит прямо как моя, только с другой мебелью.

Я вскинула бровь, следуя за ним в гостиную.

— Откуда у тебя другая мебель, если она входит в комплект?

— Я привез собственную из дома и убрал остальное на склад. Лучше быть в комфорте, раз уж собираюсь жить здесь в течение девяти месяцев.

— О. — Хороший аргумент.

— Можешь зайти и посмотреть, если хочешь. Уверен, что кожаный диван куда удобнее, чем вот это из непонятного материала. — Он ударил рукой по уродству в горошек, находящемуся у дальней стены гостиной.

Я плюхнулась на диван. Подушки были настолько жесткими, что, клянусь, я сломала себе задницу.

— Нет, мне и так неплохо.

— Как угодно. — Он сел рядом со мной. Он был не настолько близко, чтобы касаться меня, но достаточно, чтобы я могла почувствовать каждую часть его тела. Если я сдвинусь на дюйм влево, мой локоть заденет его или его бедро коснется моего.

Я вытряхнула мысли о его теле из головы и взяла распечатку с обоснованиями нашей темы.

— Так, во-первых, я думаю, нам надо обсудить пять тем, на которые мы хотим поговорить. Если найдем к ним плюсы и минусы, то сможем переписать доклад отсюда.

Трей ничего не ответил. Я ожидала от него остроумных комментариев, но он не сказал ничего. Я повернулась, чтобы убедиться, что он не пишет сообщение или просто не обращает внимание. Но он обращал. Он смотрел прямо на меня: широкая улыбка осветила его лицо.

— Что? — спросила я. — Что-то на моем лице?

Он медленно покачал головой и наклонился.

— Нет, просто как-то заводит видеть тебя сосредоточенной на чем-то и работающей.

Я застонала.

— Ты можешь перестать подкатывать ко мне хотя бы на пару секунд?

— Что? Я был искренен. Очень круто, что у тебя столько распланировано. Это доказывает, что ты организована, а не просто тратишь время впустую. Не ожидал такого от либерала.

— Серьезно? — Я приподнялась, откладывая лист. — Ты собираешься бросаться либеральными аргументами? Вера в право женщин на контрацепцию делает меня жестким либералом, который крайне ленив и ждет, когда ему перепадет?

Трей вскинул руки.

— Стоп, стоп, я не говорил этого. Я пытался сделать тебе комплимент, говоря, что хорошо видеть тебя такой усердной. Большинство людей не стали бы так трудиться на первой неделе, особенно, когда это требуется не раньше конца семестра.

Мои плечи все еще были напряжены, но я слегка расслабилась, глубоко выдыхая.

— Я просто хочу покончить с работой вдвоем, а потом мы оба сможем самостоятельно разбираться над своей частью задания.

Уговор был в том, чтобы работать вместе и прийти к темам, на которые мы сможем беседовать во время дебатов. Это было основной частью, требующей партнерства, не считая того, что нам надо самим придумать аргументы на каждую тему. Я очень надеялась утереть Треем пол, но вероятнее всего, его отец платил за персональные уроки дебатов с тех пор, как он заговорил.

— Хочешь сказать, что тебе не нравится со мной работать? Думал, нам будет хорошо вместе. — Он слегка вскинул бровь. Я пыталась не обращать внимания на то, как морщится его нос, когда он улыбается, отчего ряд веснушек собирается на переносице. Чего бы я только не отдала, чтобы быть одной из них.

— Ладно, Мистер Политик, если ты так увлечен работой вместе, то назови причины, почему мы хорошая команда? Потому что я их не вижу. — Я скрестила руки на груди. Слава Богу, я не переоделась в топ от пижамы, иначе пришлось бы переживать по поводу отсутствия лифчика.

Он положил руки на колено.

— Потому что ты не тот тип девушек, которые легко ломаются. Ты борешься за желаемое, но в то же время знаешь, о чем говоришь. — Он придвинулся ближе, его губы находились очень близко. Интересно, каково будет, если они коснутся моих. — И в отличие от других девушек тебе нравится бросать мне вызов с помощью фактов, а не пустой болтовни. Все твои доводы веские, и я могу вести с тобой обоснованные дебаты, как было в «Марио». По этой причине я ухватился за возможность быть партнерами. Я могу беседовать с тобой на политические темы хоть весь день.

Все его слова в точности отражали мои чувства. Мне просто было ненавистно признавать это. Мне также было ненавистно допускать мысль, насколько я хотела его; хотела избавиться ото всех принципов и причин для ненависти и наброситься на него.

— Прямо сейчас я очень сильно хочу поцеловать тебя. — Его слова были едва слышны. Сначала я подумала, что мне показалось, но затем он наклонился, его ярко-зеленые глаза смотрели прямо в мои.

— Вопрос убивает спонтанность. — Я едва могла произнести хоть слово. Я была слишком сосредоточена на движении его губ.

— Я никогда бы не принудил тебя. Поэтому спрашиваю. Могу я поцеловать тебя? — Он дотронулся рукой до моей щеки, очерчивая линию подбородка пальцем. Это вызвало во мне трепет. Такого я не чувствовала уже очень долго. Он не принуждал меня, совсем напротив, он спрашивал, согласна ли я. И я не знала, что ответить.

Я не слышала, как пришла Сэм, пока она не закричала:

— Что за черт?

Я ахнула, отпрыгивая на другой конец дивана.

— Сэм! Я думала, у тебя вечернее занятие?

Она поставила сумку на кухонную стойку и прошагала в гостиную, положив руки на бедра.

— Ага, нас отпустили раньше. Не думала, что придурочный сын губернатора окажется здесь, когда я приду.

— Мы… мы… мы просто работали над проектом, — пробормотала я.

— Ага, — Сэм закатила глаза. — Послушай, у тебя есть свои правила в отношении меня, а у меня в отношении тебя. — Она указала пальцем с погрызенным ногтем в сторону Трея. — И я говорю, что он должен уйти.

Трей встал, вешая сумку с ноутбуком на плечо.

— Ладно. Не хочу разрушать соседские взаимоотношения.