Один христианский монах проповедовал о том, что если тебя ударят по одной щеке, необходимо поставить другую. Любопытный крестьянин, прослышавший это, решил проверить монаха и дал ему увесистую оплеуху. Однако монах подставил без всяких слов другую щеку. Крестьянин удивился, но все-таки отвесил еще одну пощечину. Сразу после этого монах дико закричал и жестоко избил крестьянина.

– Что ты делаешь? А как же твоя заповедь? – кричал он жалобно.

– Я подставил обе щеки, – сказал монах, – заповедь полностью выполнена.

Долгую жизнь прожил старый сапожник. И вот он умирал. Послали за священником. И он начал свою службу словами:

– Веришь ли ты в Бога-Отца? Веришь ли ты в Бога-Сына? Веришь ли ты в Бога-Святого Духа?

Человек оглядел всех недовольно и пробормотал:

– Я тут умираю, а он загадывает мне загадки.

– Почему вы не ходите в церковь? – спросил местный священник хозяина гостиницы.

– Я не хожу, – ответил тот вежливо, – потому что там так много лицемеров.

– Но, пожалуйста, не позволяйте этому останавливать вас, там всегда найдется место и еще для одного.

Однажды ночью пастор небольшой деревушки исчез вместе со всей церковной казной. Однако местный констебль вскоре поймал его и притащил в церковь.

– Вот она, хитрая лиса, – с отвращением заявил он, – к сожалению, денежки он уже потратил, но я для этого и притащил его сюда, чтобы мы могли посмотреть, как он их вымолит обратно.

Джонс остановил свою большую и дорогую машину на сельской дороге, оглядываясь вокруг в недоумении. Он заметил молодого наемного рабочего, который стоял неподалеку, прислонившись к забору.

– Эй, ты! Далеко до Нью-Йорка?

– Не знаю.

– Ну тогда, как туда лучше проехать?

Парень, немного подумав, ответил снова:

– Не знаю.

– Ну хорошо, где ближайшая заправочная станция, на которой я могу приобрести дорожную карту.

Парень думал чуть-чуть подольше, но сказал:

– Не знаю.

Человек в машине сказал с вызовом:

– Ты довольно много не знаешь, не так ли?

– Я не заблудился, – сказал парень.

Человек заметил философа, который стоял плотно прижавшись ухом к стене и внимательно прислушивался. Подняв палец, чтобы сохранялась тишина, философ поманил человека подойти поближе и сказал:

– Послушай здесь.

Человек послушал некоторое время и затем сказал:

– Я ничего не слышу.

– В том-то и дело, – сказал философ, – и вот так целый день!

Насреддин горстями разбрасывал крошки вокруг своего дома.

– Что это вы делаете? – спросил его какой-то прохожий.

– Зазываю тигров.

– Но в наших краях нет тигров!

– Вот именно. Эффектно, не правда ли?

– Я человек гостеприимный, – заявил Насреддин в чайхане группе своих собеседников.

– Вот и чудесно! Пригласи-ка нас к себе поужинать, – не растерялись самые бойкие.

И вот в сопровождении целой толпы Насреддин направился к своему дому. Когда они уже почти подошли, ходжа сказал:

– Вы подождите здесь, а я пойду и предупрежу свою жену.

Но как только Насреддин сообщил жене эту новость, та принялась его колотить.

– Безумец! – кричала она. – В доме хоть шаром покати, а он зазывает гостей! Отправляй их обратно!

– Но это невозможно! – раздосадовался Насреддин. – На карту поставлена моя репутация гостеприимного человека.

– Тогда поднимайся наверх, а я скажу им, что тебя нет дома, – распорядилась проворная женщина.

Подождав таким образом почти час, гости начали беспокоиться. Они столпились у дверей Насреддина и стали кричать:

– Эй, Насреддин, впусти нас!

– Его нет дома! – ответил жена муллы, выйдя к гостям.

– Но мы видели, как он вошел сюда, и мы все время наблюдали за дверью, – запротестовали гости.

Женщина не нашлась, что сказать.

Тогда Насреддин, наблюдавший за всей этой сценой из верхнего окна, высунулся и закричал:

– Но я ведь мог выйти и через заднюю дверь! Разве не мог?

Однажды вечером, идя по безлюдной дороге, Ходжа Насреддин увидел группу всадников, приближающихся к нему.

У него тут же разыгралось воображение: он увидел себя либо схваченным и проданным в рабство, либо завербованным в армию. Тогда Насреддин бросился прочь с дороги, перелез через ограду кладбища и улегся в открытой могиле.

Озадаченные его странным поведением люди – миролюбивые путешественники – решили выяснить, чем они могли так напугать муллу и не нужна ли ему какая помощь. Найдя Насреддина, вытянувшимся во всю длину и застывшим в напряженном ожидании, они спросили:

– Уважаемый, что вы делаете в этой могиле? Здесь довольно сыро, вы можете простудиться! Мы видели, как вы убегали. Не можем ли мы чем-нибудь помочь?

Смекнув наконец, что произошло, Насреддин, однако, не растерялся.

– То, что вы можете задать вопрос, не означает, что на него есть прямой ответ, – сказал он. – Но если уж вам так надо знать, то я здесь из-за вас, а вы здесь из-за меня.

Было холодное утро. Дервиш Абу Шемал сидел возле своего дома, погруженный в раздумья.

Неожиданно к нему подошел нищий. Абу быстро встал и поспешил домой. Долго он искал, что бы подать ему, но не мог ничего найти. Тогда он взял из шкатулки жены золотой браслет и вручил его нищему.

Вскоре вернулась жена. Абу Шемал ей все рассказал.

– Как ты посмел отдать мое украшение нищему! – закричала она. – Ведь оно стоит сорок золотых монет! Немедленно беги и догони этого проходимца!

Дервиш на удивление жены, сразу же бросился в погоню. Догнав нищего, он сказал ему:

– Смотри, чтобы тебя никто не обманул. Этот браслет стоит целых сорок монет золотом!

Один человек пришел в дом Абу Умара, чтобы послушать его мудрое учение. В течение всей беседы учитель пристально смотрел в потолок. Создавалось впечатление, что его глаза неизлечимо больны.

– Абу Умар, почитается как пророк, почему же он не может излечится от косоглазия? – спросил человек.

– Глупец, – ответил ученик Абу Умара, – ты думаешь, что он косой? Нет! Он обращает свой взор к потустороннему миру!

В деревне, где жил Ходжа Насреддин, кипела работа. На месте сгоревшей прошлым вечером мечети возводилась новая. Десятки рабочих вывозили мусор на тачках. Но только один из них, Насреддин, тянул тачку позади себя, остальные толкали ее перед собой.

Стоявшие в стороне двое ученых долго искали объяснение этому факту.

– Наверное, мулла придерживается какой-то неизвестной нам философии. Скорее всего, в этом поведении скрыта глубокая научная проблема, – рассуждали они.

Не придя ни к какому выводу, они решили спросить об этом самого Насреддина.

Ходжа посмотрел на них сурово и ответил:

– Я просто не могу смотреть на весь этот хлам, поэтому тащу тележку сзади!