- Я так люблю твою улыбку! – Воскликнул Шейн, закружив ее в своих объятьях.

- Лишь улыбку? – Отозвалась Тайли, заглядывая ему в глаза. Рядом с ним она забывала обо всем. С Шейном она становилась сама собой, женщиной-лисой, прекрасной, веселой, игривой.

- Нет, моя колдунья… Я люблю в тебе все. Каждую клеточку твоего восхитительного тела, каждый волосок, блеск глаз, нежность губ… Все в тебе. Твою силу духа и неистовое желание жить. Твое упорство добиться желаемого. Твою смелость.

- И вовсе я не смелая, - счастливо вздохнув, она уткнулась носом в его грудь, вдыхая его упоительный аромат.

- Нет, ты достаточно отважна, чтобы прожить два века в рабстве и не сломаться. – Серьезно сказал Шейн, заставив Тайли взглянуть в его глаза. И она тонула в этих серебряных омутах. Стремительно шла ко дну и не желала всплывать.

- Я почти отчаялась… Но появился ты и зажег во мне искру надежды. Ты – мое спасение, Шейн. – Ее глаза сияли ярче звезд, и их блеск слепил его.

Он притянул Тайли ближе к себе и поцеловал, со всей страстью и отчаянием, что скопились в его душе. От его поцелуев у Тайли кружилась голова. Она забывала, как дышать. Все вокруг меркло по сравнению с мужчиной, что держал ее в своих сильных руках. Вечность… Она хотела провести рядом с ним вечность….

То волнение, что преследовало Тайли всю дорогу до этой поляны, сейчас вспыхнуло с новой силой. Но все же не смогло сразу отрезвить ее от эйфории, что звалась Шейном. Мрачное чувство все больше и больше нарастало, сменяясь паникой, а затем и животным ужасом. В конце концов, Тайли отдернулась от Шейна и испуганно вгляделась в его глаза, пытаясь понять причину своему состоянию. Он мгновенье смотрел на нее, а затем перевел взгляд за ее спину…

Чужая сила, что вибрировала в ней сейчас, была не ее предчувствием. И Тайли уже знала, что увидит, когда обернется. Вот и пришел конец ее короткому счастью.

Вцепившись в плечи Шейна, словно за спасательный круг в штормовом море, Тайли повернулась лицом к своей судьбе, к своему владыке и палачу. Пытаясь спрятать любимого человека от надвигавшейся на них кары, она толкнула Шейна к себе за спину, твердо встречая ледяную глубину синих глаз князя.

Он стоял у кромки поляны в окружении шести воинов. Дафна и Эраил стояли чуть поодаль, и их взгляды были мрачными, сочувствующими, виноватыми. Что не скажешь о безумном взоре Анкалиона.

Ярость, смешанная с дикой ненавистью заставляли его глаза светиться разрушительной силой. Его лицо было застывшей маской, а тело расслабленным и спокойным. Сказать Тайли ничего не успела, да никто и не ждал от нее слов. Князь просто поднял руку и сжал ладонь в кулак, отчего побелели костяшки пальцев. Ошейник Тайли раскалился, обжигая нежную кожу, но не огнем, а жгучим холодом. Он сжимался на ее шее, не давая дышать, все туже и туже. И прежде, чем она провалилась в черное небытие, Тайли почувствовала, как надежные руки Шейна подхватили ее, не позволяя рухнуть на твердую землю.

Глава 28.

После того, как Тайли потеряла сознание на руках Шейна, князь в отвращении скривил губы, окидывая парочку убийственным взглядом. Он увидел достаточно. Ее сияющие любовью глаза, его руки, что властно прижимали ее к груди. Анкалион до последнего не хотел верить словам жены, отчаянно надеялся, что это все ложь ревнивой женщины. И какого же было его потрясение мгновенье назад. Леденящее чувство утраты чуть не повергло его наземь.

Нет, он не учинит казнь на месте этим предателям. Мгновенная смерть - слишком милосердная кара. Нет. Он будет смаковать каждую секунду их страданий. Он позволит им прочувствовать на собственной шкуре ярость преданного князя. Развернувшись к ним спиной, он направился прочь из леса. За ним по пятам следовали светловолосый воин и женщина, что каждый раз были рядом с Тайли в патрулях.

Оставшиеся воины не пошли за своим хозяином, как другие два. Наоборот, они двинулись к Шейну и его драгоценной ноше. Но тот не собирался сдаваться без боя. Бережно уложив девушку на сухую траву, мужчина выхватил тяжелый меч из ножен. Лязг металла привлек внимание князя, и тот, с удивлением оглянувшись, резко взмахнул рукой. Шейн, не ожидая удара с его стороны, отлетел на добрый десяток метров и с треском врезался в дерево. Гул в голове стоял такой, будто по ней врезали кувалдой. Чернота затягивала Шейна в свои сети, и он сопротивлялся ей как мог. Но с силой Фейри человек тягаться не мог, и прежде, чем отключиться. Шейн расслышал раздраженный окрик князя:

- На это сейчас нет времени. Мы должны вернуться прежде, чем кицуне очнется…

Шейн медленно приходил в себя. В ушах стоял нестерпимый звон, а зрение сработало не сразу. Или просто здесь темно? Пошевелив затекшими руками, мужчина понял, что те надежно скованы цепями, как и его ноги. Плаща на нем уже не было, впрочем, как и легкой кольчуги. Про кинжалы он уж и заикаться не стал. На нем оставили лишь сапоги, брюки и разодранную рубашку, что не смогла спасти от леденящего плоть холода.

Память возвращалась урывками, и вскоре Шейн осознал всю серьезность положения, в котором оказался. Он был, скорее всего, в темнице князя, и, вероятно, в скором времени его ожидает ох какая не ласковая встреча с ним. И явно он тут не гость, судя по железу, в которое был спеленут, как младенец.

Шейн и не подозревал, насколько силен князь, за что и расплатился столкновением с деревом. Как он мог забыть, что пребывает в мире магии?! Конечно, князь обязан уметь нечто подобное, раз смог удержать оборотня в своем подчинении! "Ну и растяпа же ты, Шейн! Какой же ты сообразительный малый! Вот теперь виси здесь, будто боксерская груша, и в скором времени тебе вколотят в голову немного ума, если не выбьют все последки".

Сарказм над собой не очень воодушевлял, да и особо поразмышлять ему тоже не дали. Шейн расслышал вдалеке топот ног по каменному полу. Шаги приближались, неся с собой тусклое свечение. Совсем скоро, толстая железная дверь в его камеру отварилась, впуская в себя ослепительный свет факелов и троих стражников мрачной наружности мясников с князем во главе процессии. Свет огня хоть и нестерпимо жег глаза, после кромешной тьмы, но все же это было лучше, чем быть абсолютным слепцом. Окинув быстрым взглядом свое пристанище, Шейн наткнулся взглядом на что-то, от чего у него тошнота подступила к горлу. Уж лучше бы он остался в вечном мраке.

У дальней стены, на которой висели различные виды плетей, кнутов и цепей, покоился длинный стол, на котором мрачно блестели в свете огня различные орудия пыток со странным бурым отливом на металле. Уж не запекшаяся ли это кровь? Молотки, клещи, зубила, что-то вроде пилы и тому подобный дьявольский арсенал. Не давая повода своим тюремщикам позлорадствовать раньше времени, Шейн застонал про себя и грязно выругался. Чертова камера пыток! Это последнее место, где он хотел бы быть на данный момент.

- Как смел ты, смертный, позариться на мою собственность?! – Вывел Шейна из его внутренних терзаний гневный рокот князя, что неприятно отразился эхом от каменных стен.

Все остальное вдруг отошло на задний план. Шейн ощутил дикую ярость, что распалялась подобно солнцу в его груди, вытесняя смертельный холод жуткой обстановки. Все, что он теперь видел перед собой, это тот монстр, что подвергал его любимую многолетним страданиям. С силой рванув свои оковы, Шейн вперил в него свой пылающий взор, желая дотянуться до него своими руками.

- Скайлер не собственность. Она – женщина, достойная поклонения, а не рабских оков! – Как можно спокойнее ответил Шейн, не позволяя гневу затмить его рассудок.

- Кто? Скайлер?! Ее имя Таллиата. Так прозвал ее я и мой народ. Но ты можешь звать ее, как тебе вздумается. Это теперь не столь важно. – Взгляд князя был бездушным. Он явно наслаждался своей властью. Садистская улыбка расплылась по его бледному лицу, и, смакуя чужие страдания, он нарочито медленно произнес. – Сначала, я покончу с ней… болезненно и не спеша. Уверяю тебя, она сполна заплатит за свое предательство. А потом я вернусь сюда и с удовольствием полюбуюсь на твои муки. Жаль лишь, что люди не столь выносливы, и смерть настигнет тебя быстрей, чем мне того хотелось бы. Но все равно, я буду упиваться ею…