«Хочешь разжиться их лошадьми, — задумался он. — Если попадется небольшое племя, это может получиться. Здесь ночами не жгут костры, а меня в темноте никто не увидит. Будет не так уж трудно вырезать караульщиков».

— Потом утешишь сестру, — обратился я к Рашу, — сначала скажи, кто это мог сделать.

— Воины хана Бурея, больше некому! — со злобой ответил он. — Передрались ханы на севере, здесь пока спокойно. Не стал бы он за вами гоняться, если бы была какая–то опасность. Наверное, сначала вырезали наших, а потом занялись вами.

— Вы говорили, что у холма были все его воины…

— Все, кого он мог взять, — перебил меня одноглазый. — Два или три десятка воинов должны охранять стойбище, а скотом обычно заняты подростки.

«Семь или восемь десятков, — подсчитал оставшихся мужчин Бурея Сар. — Спроси его, как охраняют лошадей».

— Тех, на которых ездят, держат в стойбище, — ответил на мой вопрос Раш, — остальные пасутся неподалеку от источника воды. Там же их оставляют на ночь. Днем охраняют подростки, у которых есть луки, а на ночь посылают воинов. Хотите угнать лошадей? Днем вас не подпустят, а ночью… Костров не жгут, но воинов будет не меньше десятка. Кочевники неплохо видят в темноте и стреляют без промаха.

— Если пойдешь ты, так и будет, — сказал я, переговорив перед этим с Саром. — Меня они не заметят. Одежда черная, а если еще намазать лицо сажей, можно будет подходить к караульщикам и резать им шеи. Они же не сидят толпой?

— Держатся по двое, — ответил он. — Меня возьмешь? Я готов идти голым и вымазаться сажей! Без коня в степи не выжить.

— Вы и с конями не выживите. Сам видишь, какая цена слову кочевников.

— Придется уйти, — согласился одноглазый. — Мы это и так собирались сделать, но позже, когда утихомирится степь. Хотели добраться до Зарбы, а это легче всего сделать через королевство Тора. Нужно идти на север, а там сейчас резня.

— Уйдите в Салею, — предложил я. — Мы едем оттуда и до холмов не встретили ни одного кочевника.

— Нечего нам там делать, — ответил Раш. — Мы лучше рискнем идти с вами. Не прогоните? Сестра хорошо сражается, поэтому не будет обузой.

— Я тоже вымажусь и пойду с вами! — утерев слезы рукавом, заявила девушка. — Хоть кого–нибудь убью! Только сначала нужно похоронить наших.

— Вы только доведете до табуна, — возразил я. — Дело сделаю я. Вы не сможете незаметно подкрасться и действовать с нужной быстротой. Утолите свой гнев как–нибудь в другой раз, если предоставится такая возможность. Мы и так отомстили за ваших родных. Когда соседи узнают, что у хана почти не осталось воинов, у него будут неприятности. А с нами можете идти. Я заплачу за помощь, поэтому у вас будут деньги на первое время.

— Бурей породнился со всеми соседями, — мрачно сказал Раш. — Если он к ним обратится, неприятности будут у нас. Нужно ехать всю ночь, иначе не уйдем.

— Деньги у нас есть свои, — вставила Лера, увидела, как на нее посмотрел брат, и поспешно добавила: — Но мы и от ваших не откажемся, если дадите.

— Сколько нам идти? — спросил я.

— Недолго, — ответил Раш. — Выйти нужно вечером.

Мы помогли выкопать ямы, а своих родных Раш и Лера хоронили сами. После этого одноглазый куда–то отлучился, наверное, забрал спрятанные деньги. Когда он вернулся, мы сменили место стоянки и поели, поделившись едой с новыми попутчиками. Все легли отдыхать, а девушка устроилась поблизости от меня.

— Вы кто? — спросила она. — Можешь не говорить о купцах, они совсем другие.

— И многих вы потрошили? — не отвечая на ее вопрос, спросил я.

— Можешь не верить, но мы не занимались разбоем! — сказала Лера. — До войны многие шли через степь в Зарбу. И это были не только торговцы, но и переселенцы из Салеи. У некоторых купцов были проводники из кочевников, но и для нас хватало работы. Тогда мы жили южнее. Брат вам соврал, потому что принял за ватагу. Разбойники здесь были, но давно ушли, потому что некого грабить.

— Можешь не верить, — ответил я ее словами, — но мы самые настоящие купцы.

— Загр? — не поверила она. — Мы обо многом говорили с выходцами из Салеи. По их словам, вы там продаете не товары, а самих себя. Да и мы не видели с караванами ни одного из ваших.

— Загры бывают разные, — сказал я, — В Салее такого не делают, а в других королевствах купцы с помощью магов вселяют в них копии своей личности. Можно продать товар, не рискуя ничем, кроме денег.

— Я об этом слышала, но не поверила. Так ты не загр, а копия?

— Сейчас я купец, а на холме был загр. Я тоже умею сражаться, но одним мечом и в своем теле, поэтому в случае опасности дерется он.

— А что у вас за товар? С собой только сумки и бурдюк для воды, да и на ваших конях не было тюков. Я насмотрелась на караваны, в которых из–за груза на лошадях видны только их головы.

— Ты мне пока не жена, чтобы я отчитывался, — усмехнулся я. — Вот выйдешь замуж, тогда спрашивай. По цвету волос подходишь, а остальное нужно проверять.

— Я тебе в жены не набиваюсь! — вспыхнула она. — Только попробуй подкатить с проверкой, мигом останешься без…

Я расхохотался, а девушка поняла, что я ее разыграл, обиделась и перебралась к брату.

«Будь с ней мягче, — вступился за Леру Сар, сильно меня этим удивив. — Ей и так досталось».

Мы отдыхали до тех пор, пока не стало смеркаться. Когда Раш сказал, что уже можно выходить, я сбегал к кострищу и, плеснув на золу воду из фляги, зачернил руки и лицо.

— Жуть! — увидев меня, сказал Марх. — Днем страшно, а ночью точно никто не увидит. Лишь бы и не услышали.

— Когда нужно, я могу двигаться бесшумно, — отозвался я, — а от стада и ночью будет хоть какой–то шум. Даже если что–нибудь услышат, не успеют отреагировать. Ты куда собралась?

— Тоже намажусь, — не глядя на меня, ответила Лера.

— Ты и так красивая, — пошутил я. — Раш, пригляди за сестрой, чтобы не наделала глупостей. Если у нас ничего не получится с лошадьми, то не из–за меня, а из–за вас. Первое непослушание — и мы с вами тут же расстанемся.

Мы взяли вещи и двинулись вслед за одноглазым. Идти пришлось довольно долго.

— Вон за тем холмом, — показал он рукой, когда наконец пришли. — Днем с него наблюдают за окрестностями, а сейчас для этого слишком темно. За холмом ровное место, а у его подножья небольшое озеро с ключами.

— Останьтесь здесь! — приказал всем забравший тело Сар. — Серк, отдай на время свой кинжал.

Загр забрал кинжал наемника, сунул его за пояс и, вытащив из ножен мечи, побежал к холму. Когда он оказался у его подножья, стало совсем темно. Видимо, Ларей услышал мою молитву, потому что небо было затянуто облаками. Обойдя холм, Сар вышел к озеру. За ним отдыхало стадо. Многие коровы продолжали жевать, стоявшие на ногах лошади переминались и вздыхали, да и те, которые лежали, не все были неподвижными. Овцы вели себя тише. Конечно, шум был слабый, но достаточный, чтобы заглушать звуки шагов.

«Меня не услышат, но и я тоже не слышу их дыхания, — сказал Сар. — Попробую найти по запаху».

Я тоже запомнил запах кочевников, когда загр рубился с ними на холме. От степных воинов несло дымом, потом и еще чем–то кислым. С того места, где притаился Сар, ничем похожим не пахло. Скорее всего, запах людей забивала вонь от стада.

Больше не разговаривая, загр обошел озеро. Его зрение позволяло с трех десятков шагов видеть контуры предметов, человек мог заметить что–то темное с двух–трех, да и то только во время движения. Внезапно я почувствовал знакомый запах. Сар замер, высмотрел двух сидевших кочевников и двинулся в их сторону. Когда до ближайшего караульщика осталось с десяток шагов, он беззвучно рванулся вперед. Оба удара были нанесены одновременно, и обезглавленные тела упали без шума. После этого загр начал обходить стадо, точно так же убивая дремлющих кочевников. Их оказалось не десять, а шестнадцать, и дремали не все, но он прекрасно справлялся, пока не подобрался к последней паре. Под ногой что–то хрустнуло, и оба воина вскочили с оружием в руках. Было слишком рискованно сражаться, не видя мечей противников, поэтому Сар убрал свои в ножны и взял в руки кинжалы. Как ни тихо он это сделал, но кочевники услышали и с громкими криками бросились на звук. Бросок кинжала, второй — и удар по голове погрузил меня в беспамятство.