— Ты лучший, мальчик. Ты единственный.

Он действительно был единственным драконом, который шел за своим драконоправом без магического аркана. Гору не нужна была привязь. Человека и летуна связывала настоящая дружба, зародившаяся еще двадцать лет назад, когда Судьба свела этих двоих по желанию старшего лорда Илейни, решившего сделать сыну подарок…

Когда дракона привезли в поместье Илейни, тот был еще малышом — всего двадцати лет от роду. Гор тогда был ростом с большую собаку, зол и испуган. Перед тем, как отправиться в путь, хозяин питомника опутал дракона с головы до ног магией, на малыша натянули намордник и посадили в клетку с толстыми прутьями. Гор лежал на дне клетки и жалобно попискивал, но никто не обращал внимания на страх и страдания драконенка.

Всю дорогу его окружали незнакомые запахи. Клетку закрыли большими деревянными щитами, и малыш не мог видеть того, что происходит снаружи. Когда повозка прибыла в большое поместье, Гор был уже настолько измотан дорогой, что безучастно взирал на мужчину, долго и задумчиво рассматривающего его. Мужчина говорил с драконоводом, который доставил маленького дракона, тот стучал себя в грудь, показывал на Гора и уверенно кивал головой. Хозяин поместья вздохнул, еще раз окинул драконенка скептическим взглядом, и клетку сняли с повозки.

— Рик! — крикнул мужчина. — Иди сюда, мой мальчик. Твой подарок на день рождения прибыл.

Вскоре послышался быстрый топот, и во двор, мощеный каменными плитами, выбежал десятилетний лорд Риктор Илейни. Он приблизился к отцу, почтительно склонив голову, затем мазнул взглядом по клетке, и глаза его округлились в немом восхищении.

— Драко-он, — с придыханием протянул он. — Мой дракон.

— Твой, — улыбнулся лорд Илейни-старший. — Сейчас его отправят в драконник, накормят и дадут отдохнуть. Пусть малыш привыкнет к новому дому.

— Я в драконник! — воскликнул мальчик, и никакие увещевания не смогли остановить его.

Потом он долго сидел рядом со своим подарком, гладил еще мягкую встопорщенную от страха чешую драконенка и уговаривал поесть. Запах свежего мяса наполнял пасть Гора слюной, но он забился в угол своего загона и не желал покидать его. Намордник, снятый, когда принесли еду, вернулся на прежнее место, потому что рядом сидел маленький лорд. Мальчик окидывал слуг сердитым взглядом, но отец дал приказ, и намордник с дракона не снимали.

— Тогда я уйду, — грозно произнес Рик Илейни. — И только попробуйте не снять с него всю эту дрянь. — Затем повернулся к малышу, снова провел ладошкой по его шее, заглянул в янтарные глаза и пообещал: — Я никому не дам тебя в обиду.

Мальчик ушел, и слуги сняли намордник и часть пут. Ночью Гор все-таки выбрался из своего угла и поел. Кроме него в драконнике Илейни жил еще один дракон — старый и ко всему равнодушный. Он иногда всхрапывал и фыркал. А когда драконенок слишком расшумелся, подвывая и попискивая, издал трубный рев, после которого послышались человеческие шаги, и маленький дракон снова забился в свое ненадежное убежище. Прислуга в драконнике осмотрела новое приобретение хозяев, обозвала малыша доходягой и снова ушла, бросив на старого дракона короткий взгляд.

А утром вернулся Рик. Он воровато оглядывался, когда, крадучись, пробирался к своему питомцу. Но добраться до загона так и не успел. Ворота драконника открылись, впуская лорда Илейни со слугами.

— Рик, — сурово позвал отец. — Я велел не трогать дракона. Ты можешь его навещать под присмотром, но растить и объезжать его будут без тебя. Я не собираюсь рисковать здоровьем и жизнью своего единственного сына.

— Но это мой дракон! — воскликнул мальчик. — Никто не позаботится о нем лучше, чем я. Отец, позвольте мне самому ухаживать за Гором.

— Ты уже дал ему имя? — приподнял брови взрослый лорд. — Хорошо, пусть будет Гор. Но ухаживать за ним…

— Буду я! — Риктор скрестил руки на груди и притопнул ногой. Однако тут же молитвенно сложил руки и протянул: — Пожа-а-алуйста. Я буду осторожен, я буду внимателен. Но если это мой дракон, и мне предстоит стать драконоправом, то я сам должен ухаживать за ним. Отец, клянусь, что я больше не буду сбегать от учителя, обещаю есть гадкую кашу, и я готов каждый день молиться положенное время, только позвольте мне самому ухаживать за Гором.

Отец любил своего сына, возможно, даже слишком. Он был единственной ценностью лорда Илейни, и единственным наследием умершей жены, в которой Октор Илейни не чаял души. Рик был копией своей матери, и мужчина был рад хотя бы такой возможности смотреть в ее глаза. К тому же шустрый и смышленый мальчишка неизменно радовал отца, и лорд сдался.

— Хорошо, Рик, — сказал он. — Я позволяю тебе самому возиться с драконом, но с тобой всегда будут рядом опытные драконоводы.

— Я согласен! — горячо закивал головой мальчик и бросился к отцу, стискивая его талию в еще несильных сыновних объятьях.

Лорд улыбнулся, потрепал сына по волосам и позволил подойти к загону. С того утра Рик пропадал в драконнике, правда, не забывая выполнять обещания, данные отцу. Учитель его хвалил, жрец Огненных благословлял Богов за то, что те вразумили благородного отпрыска и наставили на истинный путь, а кухарка умиленно утирала слезу, когда маленький хозяин оставлял после себя пустую тарелку.

Гор привык к мальчику настолько, что уже не забивался в угол при его появлении. Однако намордник с него упорно не снимали, как и путы, стягивающие крылья и не позволяющие передвигаться слишком быстро. Риктор сердился, но приказ отца был слишком недвусмысленным, чтобы слуги его ослушались. Маленький лорд сопел, пыхтел, грозил кулаком и до слез жалел своего нового друга, который никак не мог понять, что он не в клетке, и что человек, сидящий рядом с ним, не враг.

И Рик решился на некрасивый поступок. Он выспросил у отца разрешение отправиться на прогулку с драконом за пределы замка. Лорд Октор Илейни позволил, и с Риктором и Гором отправился один из драконоводов. Когда замок остался далеко позади, а мальчика и его подопечного окружала сочная зелень и аромат цветов, в изобилии растущих на склоне Лабирийских гор, где находилось поместье Илейни, Рик велел:

— Сними с него всю магическую дрянь и намордник.

— Ваш отец…

— Если не снимешь, я скажу, что ты на моих глазах лез под юбку Геретти, — отчеканил мальчик. — Ты знаешь, что отец не выносит распущенности.

— Но ведь этого не было! — воскликнул драконовод.

— Я могу быть очень убедительным, — усмехнулся Рик. — Снимай.

Мужчина некоторое время буравил взглядом младшего хозяина, затем сунул ему в руки ключ, отпирающий замок, созданный магом, сплюнул и отошел. Драконовод был обижен, Рик это понимал, но не сожалел об угрозе, потому что его дракон был измучен всеми теми ухищрениями, которыми огораживали сына хозяина от возможного нападения. Пусть Гор был малышом, но он оставался зверем, у которого имелись острые зубы, сильные лапы и длинные когти.

Мальчик подошел к дракону, тоскливо глядевшему в чистое небо, встал на колени перед ним и произнес:

— Все закончилось, малыш, теперь ты больше никогда не будешь связан.

Он отомкнул замок, освобождая своего подопечного, затем взялся за намордник и улыбнулся, глядя в глаза дракона.

— Я назвал тебя Гор-ин-Сианлэй, на языке древних это означает «свободный сын ветра». Это ты, Гор, и я всегда буду тебе другом, а не хозяином.

Намордник упал на траву, откинутый рукой маленького лорда, и Риктор поднялся на ноги. Драконенок некоторое время смотрел на него, не решаясь сделать первый шаг, но вот Рик отошел от него, и Гор втянул носом чистый горный воздух. Затем переступил с лапы на лапу, и его крылья с шорохом развернулись. Еще слабые, неспособные поднять малыша в воздух, но он, наконец, мог раскрыть их. Рик счастливо рассмеялся, глядя на ошеломленного свободой дракона.

— Бежим, Гор! — крикнул мальчик, срываясь с места. — Бежим со мной! Обгони меня!

Дракон обернулся, некоторое время глядел на Рика, затем поднялся на задние лапы, с силой ударил передними по земле и… помчался следом. И чем дольше он бежал, тем сильней охватывала его шальная радость. Лапы все быстрей перебирали по густой траве, ветер щекотал чешую, смех мальчишки рождал в горячем сердце маленького дракона желание взвиться вверх и лететь, лететь, лететь на волнах ветра, такого же свободного, каким он почувствовал себя сейчас.