Крайний Север Европы — Кольский полуостров, северные части Швеции, Финляндии, Норвегии — населяют саамы, в Западной Европе известные под названием лапландцы. В дореволюционной России их называли лопарями. Когда-то саамы занимали территорию далеко к югу и юго-востоку от современной Лапландии и Кольского полуострова. Об этом говорят находки археологов, наблюдения этнографов, исследования фольклористов и, наконец, лингвистические «раскопки» языковедов.

Север Европейской части СССР сейчас заселен в основном русскими. Более тысячи лет назад началось массовое проникновение славян на Север. Славяне смешивались с местным населением. А так как культура земледельцев-славян была выше, чем первобытная культура охотников живших в этих местах, то постепенно местные языки исчезали, и все население переходило на русский язык. Но память о местных языках оставалась в географических названиях. В самом деле в таких, казалось бы, исконно русских землях, как Вологодская, Архангельская, Новгородская, Псковская, Костромская области, есть огромное число названий рек, озер, селений, которые не имеют никакого смысла, если пытаться понять их, исходя из русской речи. Что означают названия рек Сухона, Онега, Пинега, Двина, Мезень? Названия городов Муром, Пермь, Вологда, Кострома? Ладожское, Онежское, Чудское озера? В Уральском университете составили специальную картотеку таких «нерусских» названий Севера Европейской части СССР. Число их достигло 15 000!

Ключом к объяснению этих названий являются уральские языки. Но нерусские наименования нельзя объяснить, исходя из законов одного какого-то уральского языка или даже группы языков. Имеется несколько «слоев», которые соответствуют древности пребывания того или иного народа на этой территории.

Первый слой, самый молодой, — это названия, происходящие из языков прибалтийско-финской группы. К этим языкам относятся: финский, язык населения нашего соседа — республики Финляндии, эстонский (в Эстонской ССР) и карельский (Карельская АССР). Когда-то прибалтийско-финских языков было гораздо больше. Но они исчезли, растворились в славянском «море». Впрочем, кое-где еще есть отдельные «островки» этих языков, несколько сот человек в СССР являются их носителями. В Кингисеппском и Ломоносовском районах Ленинградской области около 350 человек считают своим родным языком ижорский (хотя прекрасно владеют и русским). В Латвийской ССР живет 300–400 человек, говорящих на ливском языке, когда-то широко распространенном в Прибалтике и имевшем свою письменность и литературу. В Кингисеппском районе Ленинградской области около 30 человек не забыло еще водский язык. Лет сто назад его знали более пяти тысяч человек, а раньше он был распространен еще шире. На стыке Ленинградской и Вологодской областей и в Карелии живет маленький народ вепсы. Около 7500 человек считают вепсский язык родным.

И ливский, и вепсский, и ижорский, и тем более водский языки в недалеком будущем исчезнут (языки, но не народности, которые просто сменят родной язык на русский, но останутся вепсами, ижорцами и т. д.). Ученые стараются зафиксировать во всех деталях структуру и словарь этих умирающих языков. А от тех языков, что исчезли задолго до возникновения языкознания, остались лишь географические названия. По ним можно узнать, на каких еще языках говорили прежде на Русском Севере.

Анализ дорусских названий показывает, что многие из них могут быть объяснены словами прибалтийско-финских языков (Нева — из нево, означающего «трясина», «болото»; Ладога — из финского слова со значением «волна» и т. д.). Но только часть названий допускает прибалтийско-финскую трактовку. Другие же требуют привлечения пермских, волжских, угорских языков уральской семьи. А самый древний пласт, по мнению многих ученых, относится к языку древнейших жителей Севера Европейской части СССР да и всей Северной Европы — к языку протосаамов, древнейших предков современных саамов.

Нынешние саамы говорят на саамском (лапландском) языке, близком к древнейшему прибалтийско-финскому. Однако ни внешний вид саамов, ни их обычаи, ни религиозные верования, ни образ жизни, ни быт не имеют почти ничего общего ни с эстонским, ни с финским. Да и в самом саамском языке есть явные остатки какого-то другого, неизвестного языка, на котором говорили далекие предки саамов до того, как в начале новой эры перешли на язык финно-угорской группы.

В настоящее время лингвисты пытаются выделить этот древний пласт, остатки протосаамского языка. И р, что о нем сейчас известно, заставляет некоторых ученых отнести протосаамский язык к самодийским языкам, образующим совершенно особую группу языков, составляющую вместе с финно-угорскими уральскую семью языков.

Самодийцев прежде называли самоедами. Происхождение названия самоеды объясняют тем, что одно из самодийских племен называло себя самоту; возможно, это и послужило основой для собирательного названия «самоеды». Есть и другое объяснение: название происходит от сочетания слов саамэ-една, то есть «земля саамов».

Ненцы, занимающие обширную территорию от Белого моря на западе до реки Енисей на востоке, — наиболее многочисленный из самодийских народов. Около 20 тысяч их считают родным ненецкий язык. Их восточными соседями являются нганасаны и энцы, живущие в Таймырском национальном округе и говорящие на особых языках — нганасанском и энецком. Нганасан всего лишь около 1 000 человек, а энцев и того меньше. Поданным Института этнографии АИ СССР, в 1963 году их было 342 человека.

Ненцы, нганасаны и энцы — это первые известные науке обитатели бескрайней тундры от полуострова Ямал до полуострова Таймыр. И все-таки эти народности сравнительно недавние гости в Заполярье. Об этом говорят данные самых разных наук, в том числе лингвистики. Например, в ненецком языке названия животных тундры и морских животных возникли явно позднее. Дело в том, что древние слова в современных языках уже не членятся на значимые части (корни, суффиксы и пр.). А слова недавнего происхождения и до сих пор осознаются как производные, сохраняют свой «внутренний образ». Сравните новые названия экзотических животных в русском языке муравьед, ленивец, утконос с древними, нечленимыми уже названиями; выдра (что когда-то значило «водяная»), бобер («бурый») и т. д.

У ненцев морж называется тивтей — «клыкастый», белуха — «вэбарка» («листоподобная»), белый медведь — сэр варк (от сер — «белый» и варк — «бурый медведь»). Значит, когда-то ненцы жили в более южных районах и не знали наименований северных животных. Зато в ненецком языке есть нечленимые на части (т. е. древние) наименования росомахи, белки, березы, сосны, кедра и других растений и животных, не характерных для флоры и фауны тундры.

О южном происхождении самодийцев говорит и то, что большинство самодийских языков расселены сейчас далеко на юг от Северного полярного круга. Собственно, на Крайнем Севере живут народы только одной из ветвей самодийской семьи: ненцы, близкие к ним энцы и нганасаны. Четвертый из нынешних самодийских народов — селькупы, говорящие на селькупском языке, — живет на реках Кеть, Тым, Таз, Турухан, притоках Оби и Енисея, то есть намного южнее зоны тундры.

Вплоть до XX века остатки самодийских народов жили в предгорьях Саян, примерно на две тысячи километров южнее от нынешнего обитания самодийцев.

Первые исследователи XVIII века, открывавшие Сибирь для науки, отмечали, что в районах Саянских гор живут койбалы, камасинцы, карагасы и другие племена, составляющие «многолюдное храброе самоедское колено». Ряд этих народностей исчез, другие перешли на тюркские языки. В главе «Тюркское море» упоминались тофалары, живущие в Саянах. Прежде тофалары назывались «карагасами» и говорили на одном из самодийских языков. Название главного города Тофаларии, Алыгджера, так же как и ряд других названий гор, рек, озер этого района нашей страны, объясняется с помощью самодийских слов. Точно так же самодийскими являются многие названия Тувы, Хакасии, Алтая.