Телега на деревянных колесах, которую тащил верблюд, должна означать мир, в котором не было и понятия о механическим транспорте. Но это должна, по крайней мере, быть одна из тысяч других видов культур.

Блэйн открыл дверь кабины и вышел. Он положил катушку на полку и секунду постоял посреди холодной комнаты. Моментом позже он понял, что не в комнате холодно, а у него самого озноб.

Днем, разговаривая с Люсиндой Сайлон, он подумал о себе, как о посвященном человеке, подумал о Центре и гильдии, как о месте посвящения. Он елейно говорил о том, что на гильдии не должно быть ни пятнышка, что это даст уверенность в ее службах тем, кто может выбрать Сон.

И где теперь эта посвященность, где общественная уверенность?

Сколько еще людей получили подмененные Сновидения? Сколько времени это происходит? Пятьсот лет назад Спенсер Коллинз получил не то Сновидение, что хотел. Значит, вмешательство длится, по меньшей мере, пятьсот лет.

И сколько людей прошло за эти годы?

Люсинда Сайлон… какое Сновидение получит она? Будет ли это плантация середины двадцатого столетия или совершенно иное место? Сколько Сновидений из тех, что помогал фабриковать Блэйн, были подменены?

Он подумал о девушке, сидевшей сегодня утром по другую сторону его стола — волосы цвета меда и голубые глаза, молочная белизна кожи, манера разговаривать, то, что она говорила, и то, что не сказала.

Она тоже, подумал он.

И здесь не было ответа на это. Он медленно пошел к двери.

Он поднялся по ступенькам, позвонил, и голос сказал ему: «Войдите».

Люсинда Сайлон сидела в кресле у окна. Горела только одна лампочка — тусклая лампочка — в дальнем углу комнаты, так что она сидела в тени.

— А, это вы, — сказала она. — Вы тоже проводите следствие?

— Мисс Сайлон…

— Проходите и садитесь. Я готова ответить на любые ваши вопросы. Как видите, я по-прежнему убеждена…

— Мисс Сайлон, — сказал Блэйн, — я пришел сказать вам, чтобы вы отказались от Сна. Я пришел предупредить вас, я…

— Вы дурак, — сказала она, — вы круглый идиот…

— Но…

— Убирайтесь, — сказала она ему.

— Но…

Она встала с кресла, каждая линия ее тела выражала презрение.

— Значит, у меня нет шансов. Продолжайте, расскажите мне об опасностях, пустите в ход все ваши трюки. Вы дурак — я знала это прежде, чем пришла к вам.

— Вы знали…

Секунду они стояли в напряженном молчании, уставившись друг на друга.

— А теперь знаете вы. — Не пройдет и полчаса, как она скажет что-то еще. — И как теперь насчет посвящения?

— Мисс Сайлон, я пришел сказать вам…

— Не говорите никому, — сказала она. — Возвращайтесь домой и забудьте то, что знаете, так будет лучше для вас. Может быть, вы не будете посвящены, но вам так будет удобнее. И проживете гораздо дольше.

— Не нужно угрожать…

— Это не угроза, Блэйн, только совет. Если хоть слово дойдет до известного вам Ферриса, можете считать, что вам осталось жить несколько часов. И я могу просоветовать, как обвести Ферриса. Я знаю единственный способ сделать это.

— Но Феррис…

— Он тоже посвящен?

— Ну нет, возможно, что нет. Я не…

Смехотворная мысль — Пауль Феррис посвящен!

— Когда я вернусь в Центр, — продолжала она спокойно и ровно, — мы будем вести себя так, словно ничего не случилось. Вашим личным делом будет присмотреть, чтобы мой Сон прошел без задоринки. Потому что если вы не сделаете этого, то ваши слова дойдут до Ферриса.

— Но почему так важно, чтобы вы ушли в Сон, зная, что делаете?

— Может быть, я из «Развлечений», — сказала она. — Вы решили, что я из «Развлечений», не так ли? Вы спросили меня, из «Развлечений» ли я, и имели при этом очень хитрый вид. Вы не любите «Развлечения», так как боитесь, что они воруют ваши Сновидения для своих голографов. Они попытались сделать это однажды, и с тех пор вы всегда хватаетесь за это.

— Вы не из «Развлечений».

— Вы подумали так сегодня утром. Или это была игра?

— Игра, — с несчастным видом признался Блэйн.

— Но нынче ночью это не игра, — холодно сказала она, — потому что вы напуганы, как никогда прежде. Ну, и оставайтесь напуганным. Вы имеете на это право. — Она секунду постояла, с отвращением глядя на него. — А теперь уходите.

Фило не встретил его у ворот, но с лаем выбежал из кустов, когда Блэйн свернул с дорожки и остановился перед домом.

— Успокойся, Фило, — сказал ему Блэйн. — Успокойся.

Он вылез из машины, и Фило уже спокойно стоял возле него. В ночной тишине он слышал пощелкивание собачьих когтей по блустиновой дорожке. Дом стоял большой и темный, хотя у дверей горел свет. Он подумал, почему дом и деревья всегда кажутся ночью больше, словно с приходом тьмы меняют размеры.

Скрипнул камешек под чьими-то ногами, и он повернулся. На дорожке стояла Гарриет.

— Я жду тебя, — сказала она. — Я уже думала, что ты не приедешь. Мы с Фило ждем и…

— Ты напугала меня, — сказал ей Блэйн. — Я думал, что ты работаешь.

Она быстро пошла вперед, и свет от фонаря упал ей на лицо. На ней было платье с низким вырезом, засверкавшее на свету, и поблескивающая вуаль, отчего казалось, что она окружена тысячами мерцающих звездочек.

— Здесь кто-то был, — сказала она ему.

— Кто-то…

— Я въехала через задние ворота. У переднего входа стояла машина, и Фило лаял. Я увидела у ворот троих, они тащили четвертого. Он отбивался, но они протащили его и затолкали в машину. Фило бросился на них, но они не обратили на него внимания, так как спешили. Сначала я подумала, что это ты, но потом увидела, что нет. Трое были одеты как бандиты, и я немного испугалась. Я развернулась, как можно быстрее выехала на шоссе и…

— Погоди минуточку, — предостерег ее Блэйн. — Ты так спешишь. Успокойся и расскажи мне…

— Позже я вернулась, не зажигая фар, и остановила машину на прежнем месте. Я зашла в лесок и стала ждать тебя.

Она замолчала, переводя дыхание.

Он протянул руку, взял ее за подбородок, приподнял лицо и поцеловал.

Она оттолкнула его руку.

— Нашел время, — сказала она.

— Для этого всегда время.

— Норм, ты попал в беду? У кого-нибудь есть что-то против тебя?

— Такие всегда найдутся.

— И ты стоишь здесь и слюнявишь меня?!

— Я как раз думал, — сказал он, — о том, что мне делать.

— И что же ты собираешься делать?

— Встретиться с Феррисом. Он приглашал меня, я совершенно забыл об этом.

— Забыл? Я говорю о бандитах…

— Это не бандиты. Они лишь похожи на бандитов.

Внезапно Норман Блэйн увидел это — как единственный элементик с единственной целью — увидел, наконец, паутину интриги и цель, которую искал с самого утра.

Сначала был поймавший его Болтун, затем Люсинда Сайлон, выбравшая достойное и спокойное Сновидение, потом был Лев Гизи, умерший за своим обшарпанным столом, и, наконец, человек, проживший пятьсот лет в цивилизации, не открывшей выгоды.

— Но Феррис…

— Пауль Феррис — мой друг.

— Ничей он не друг.

— Вот так, — сказал Блэйн и прижал друг к другу два пальца.

— Это меня и заботит.

— С сегодняшнего дня мы с Феррисом товарищи по заговору. У нас общее дело. Гизи умер.

— Знаю. Но что это за внезапная дружба?

— Прежде чем умереть, Гизи подписал назначение. Меня назначили в отдел «Записей».

— О, Норм, я так рада!

— Я так и надеялся.

— Но что все это значит? — спросила она. — Скажи мне, что происходит? Кто тот человек, которого бандиты увезли отсюда?

— Я уже сказал тебе — это не бандиты.

— Кто был тот человек? Не уклоняйся от вопроса.

— Беглец. Человек, который сбежал из Центра.

— И ты помогал ему?

— Ну, нет…

— Норм, зачем кому-то сбегать из Центра? Разве вы держите людей взаперти?

— Это проснувшийся…