Она лихорадочно пыталась вспомнить. Могла ли она на самом деле жить в давно прошедшие времена? Казалось, ответ находился достаточно близко, будто край развевающегося паруса, который хотел поймать ветер, но не нашёл правильного угла.

Сегодняшний сон напомнил ей о тарахтящем проекторе. Фильм проецировал сцены с Кровавым Мужчиной.

Она стояла напротив него на заднем дворе в Анаканде, но одета была в белое платье, и у нее были длинные волосы. Она знала, что должна была бояться и бежать, но вместо этого она только пристально осматривала его облик, изучала маску, пальто, поведение. Перчатки были испачканы, однако, это были не тёмные пятна, а светлые, как от воды или пива. И было ещё кое-что, совсем не похожее на ужас её ночей.

Меч.

Изображение проектора дрогнуло.

Меч.

Он воспроизвёл это снова.

Меч, в его правой руке.

Его правой руке.

Его правой...

И тогда картинка с грохотом остановилась, как будто бы проектор сломался, и начал воспроизводить другой сон, правильный, который вгонял её в страх до тех пор, пока она могла вспоминать. Осознание нахлынуло на неё как холодная волна из самого глубокого моря.

— Это был не он, — бормотала она. — Это не мог быть он. У него есть меч… в не той руке.

Она выплывала из сна с таким трудом, как будто бы боролась с волнами. И с каждым метром, который она покоряла, она понимала, что стала жертвой обмана. Это оказалось настолько очевидно, что ей стало стыдно за то, что она не поняла всё сразу. Это были перчатки вербовщицы. Анжей должно быть их выкупил. И кому же он заплатил, чтобы тот изобразил Кровавого Мужчину?

Ошеломлённая своей догадкой, она выпрямилась. Одеяло из паруса скользнуло с её плеч. Она почувствовала запах оружейного масла и пропитанной солью древесины. Ещё прежде, чем она раскрыла глаза, с бурлящим страхом она поняла, что это обозначает: Анжей здесь! Её щека ещё была тёплой от его кожи. Потому что она лежала, прижавшись к нему, склонив голову ему на плечо. С каких пор он здесь? Почему я не проснулась?

Она открыла глаза. И прижала руку ко рту, чтобы не закричать.

На этот раз она была уверена, что абсолютно бодра и не спит. Под собой она услышала звук трепыхающегося паруса. А за спиной почувствовала стену вороньего гнезда, в которую теперь вжималась со всей силой. Луна освещала всё призрачным светом.

Перед ней предстали две реальности, поражающие, словно двойная экспозиция: Анжей — такой, каким она его знала. Он спал на боку, лицом к ней и с вытянутой в сторону рукой. На нём не было куртки, свитер задрался, и обнажилась часть его спины.

В другой реальности он был обнажён.

Вокруг него, на внутренних стенах вороньего гнезда, она обнаружила гусениц, которых видела уже несколько раз. И посреди этого гнезда, которое выглядело уютно и в то же время таинственно, лежал Анжей под прозрачным, сверкающим потолком. Только это бы не потолок, а скорее завеса. Мерцающая завеса, которая... казалась живой.

Саммер ахнула. Она немного наклонилась вперёд и застыла. Нет, это не было завесой. Скорее... что-то вроде кожи? Она моргнула, и иллюзия исчезла, словно морской ветер унес её. Гусеницы, это странное мерцание — исчезли. Там остался только Анжей, который заворочался и открыл глаза. Хотя была глубокая ночь, она разглядела каждую деталь.

— Что… ты здесь делаешь? — прошептала она. — Как ты нашел меня?

Кто ты?

— Было не трудно тебя найти, — ответил он, зевая. — В конце концов, мы оба ненавидим воду. — Никаких оправданий, никаких объяснений, почему он не спросил разрешения приблизиться к ней так близко. Ты и я в доме из карт... Только Анжей знал эту песню. Сыграл ли он сам роль Кровавого Мужчины, чтобы привести Саммер к гавани? Нет, телосложение было больше. Вероятно, это был один из карточных игроков из трактира. И, конечно же, Анжей обучил его и его помощников песне, чтобы сделать иллюзию для Саммер идеальной.

— Ты дрожишь. Тебе холодно? — спросил он озабоченно. — Я принёс одеяла из каюты.

Она медленно покачала головой.

— Тебе снова что-то приснилось о нём?

Саммер напряглась ещё больше.

— Думаю, да, — ответила она осторожно. — Но я не могу вспомнить, что именно.

— Хорошо, — сказал он улыбаясь. — Здесь ты в безопасности. У тебя ещё есть температура?

Она не должна была вздрагивать, когда он, говоря что—то ещё, потянулся к ней и коснулся её лба. Может быть, это был голод, жажда или истощение, но именно в тот самый момент она снова почувствовала головокружение. Прикосновение ощущалось, словно она вернулась домой, и близость между ними мгновенно возобновилась, как будто кто—то включил свет. И когда он нежно притянул её к себе, она не сопротивлялась. Внезапно весь страх исчез. Когда его губы коснулись её виска, она преодолела совершенно абсурдное желание снова принадлежать Анжею и забыть обо всем.

«Это всё его поцелуи!» — мелькнуло у неё в голове. — «Они одурманивают меня и похищают все мои мысли».

«А твои сны?» — сказал внутренний предостерегающий голос. — «Следи за своими снами! Защищай их тщательно, Саммер».

Она надеялась, что он не заметит, как забилось её сердце, пока она с удвоенной силой боролась с сетью, которая плелась липкими нитями из её мыслей.

Под своей щекой она почувствовала замедляющийся пульс Анжея и вдруг, с болезненной ясностью увидела последние прошедшие недели: словно лунатик она последовала за ним. Безоговорочно, со стремлением кому-то принадлежать. «Идиотка! Ты поверила ему во всем! Во всем!»

— Ты всё ещё злишься на меня? — прошептал он ей на ушко.

— Нет, — ответила она.

«Посмотри на него!» — крикнул голос женщины, которой она была уже так много лет. — «Посмотри, кто он на самом деле!» Она повиновалась и открыла глаза. И узнала что-то совершенно новое и невероятное. Это было совсем не сложно — заглянуть в другую реальность. Прямо перед глазами на ажурной поверхности отражался октябрьский свет луны. Тонкая, сияющая структура была, словно крылья стрекозы. Как будто один художник был вдохновлён создать нечто прекрасное, состоящее из тысячи мерцающих крылышек.

И они окутали Анжея. Нет, ещё лучше, это было частью его. С дрожью она перевела взгляд на маленький участок кожи на его плече, где обнаружила хрупкие стрекозиные чешуйки, сросшиеся с его плотью. От нахлынувшего ужаса у неё перехватило дыхание — это действительно была его кожа. Она выглядела практически прозрачной. Саммер вообразила, что сможет разглядеть кости, скулы под щекой, зубы. «Леди Смерть», — промелькнуло у неё в голове. — «Мои сны намекали не на меня, а на него!»

Она быстро закрыла глаза и изо всех сил боролась с желанием вскочить на ноги и бежать. Вместо этого с каждым вздохом она позволяла своей голове стать тяжелее, будто снова погружаясь в сон. Очень нежно его кончики пальцев пробежались по её лбу, после чего она должна была призвать все свои силы, чтобы оставаться спокойной.

— Ты доверяешь мне, Саммер? — услышала она его шёпот.

Она подавила внезапный прилив гнева, а затем сосредоточилась на том, что когда—то выучила в театральной труппе Морта.

— Да, я доверяю тебе Анжей, — пробормотала она, словно уже находясь на грани сна.

И по тому, как он начал расслабляться, она поняла, что это была лучшая ложь из всех. Она терпеливо ждала, сдавливая веки и выдерживая спокойное дыхание. Прошла, наверное, целая вечность, когда ослабло последнее напряжение в его руках. Она подождала ещё около ста вздохов, пока окончательно не убедилась, что он снова заснул.

Очень осторожно она отстранилась и перекатилась на колени.

Далёкий шум двигателя напугал её так сильно, что она вскочила на ноги. Анжей спал. Она заглянула через край вороньего гнезда. И увидела на горизонте — Север! Побережье являло собой белую полосу, освещённую лунным светом. И между горизонтом и кораблём на якоре стояла удлинённая моторная лодка. И ещё одна маленькая лодка находилась прямо рядом с кораблём.