— Ты свободен, — тихо прозвучало в комнате.

Катце вошел в хорошо освещенную залу и осмотрелся. Второго Консула еще не было, а значит, придется ждать. Зачем Рауль Эм вызвал его к себе — да еще так срочно — Катце не знал.

Возможно, возникли какие-то осложнения с поставкой пэтов… Именно такие мысли занимали сейчас рыжеволосого монгрела — он пытался проанализировать всю работу черного рынка за последние несколько дней, но так и не нашел ничего, что заслуживало внимания танагурской элиты. Может быть, у Эма есть какое-то особое задание для него?

Катце прошел к окну и сел в кресло, выжидательно глядя на дверь.

Тем временем Рауль Эм сидел в своём кабинете и смотрел на экран монитора. На дисплее крупным планом было лицо этого могрела — Катце. Второй Консул вряд ли в своей жизни дошёл до того чтобы запоминать имена монгрелов, даже если они были бывшими фурнитурами Первого Консула и одними из крупнейших дилеров на чёрном рынке Амои, но этот стоил того, чтобы запомнить его имя. Фурнитур, взломавший систему и узнавший то, что никто не должен был знать и при этом оставшийся в живых… Консул внутренне усмехнулся, вспомнив его лицо в тот момент, когда самоуверенный могрел понял всю сложность этого мира и получил незабываемый и, несомненно, самый важный урок в своей жизни: никогда не пытайся обвести вокруг пальца Блонди — всё равно проиграешь.

Рауль ещё раз задумчиво взглянул на экран и, поднявшись, вышел к Катце — заставлять ждать было не в его правилах, даже если это монгрел.

Он кивнул ему в качестве приветствия и опустился в кресло, не издав ни звука.

Дилер поднялся с места в знак уважения, терпеливо дождался, пока блонди займет свое место, и слегка поклонившись, сел обратно. Он попытался прочесть какие-нибудь эмоции на лице Консула, но вскоре сдался перед тщетностью попыток. Узнать, что на уме у Блонди невозможно, даже если знаком с ними половину жизни.

Катце молчал, зная, что по правилам танагурского этикета первым должен заговорить хозяин дома, тем более что этот хозяин — Второй Консул Амои.

Рауль подождал некоторое время, как всегда пристально смотря в глаза собеседнику, как будто стараясь прочитать мысли. Обычно, под таким взглядом либо опускали глаза сразу, либо же рисковали «играть в гляделки», но вскоре всё равно отводили взгляд, проигрывая. Насмотревшись вволю, он, наконец, произнёс:

— Неужели вы никогда не опаздываете? — Консул выдержал паузу. — Или вам нечем заняться?

— Не опаздываю, — холодно ответил Катце. — А моя работа всегда при мне. Господин Ясон открыл мне расширенный доступ в сеть. Я могу вести контроль за поставками почти с любого терминала в Танагуре и Мидасе. Даже в Кересе.

Монгрел не хвастался — просто сухо излагал факты, которые, что вероятно, Рауль знал намного лучше его. Катце с трудом выдерживал ледяной взгляд зеленых глаз, но не отвернулся.

Рауль едва слышно хмыкнул. «Монгрел везде монгрел, даже в апартаментах блонди…» На секунду возникла мысль: «И что я собираюсь делать?», но исследовательское любопытство в который раз пересилило дикость замыслов. «Не важно. Это то, чего я хочу».

Консул безэмоционально смерил Катце непонятным взглядом:

— Мне рекомендовали вас как неплохого специалиста… — пауза, — надеюсь, вы меня не разочаруете…

Эм не посчитал нужным продолжить и замолчал, позволяя додумать несказанное.

Скрыть осторожного удивления Катце не смог — в светлых карих глазах промелькнула заинтересованность.

— Я сделаю все, что в моих силах, — негромко сказал он, медленно опираясь на спинку кресла и принимая более удобное положение. Позвоночник устал и тянущей неприятной болью напоминал о девяти часах работы за компьютером. Со вчерашнего вечера дилер еще не ложился спать, так как появилось пара неотложных дел. Катце привык к такому распорядку, но его организм временами напоминал, что так жить нельзя. Он заметил странный взгляд блонди и подумал, что не стоит лезть с прямыми расспросами раньше времени. — Но все-таки, господин Эм, мне хотелось бы знать суть дела…

Рауль внутренне улыбнулся: «И как всё просто, даже скучно становится…»

Интерес вызывается лёгким движением руки.

— На меньшее я и не рассчитываю, — он кивнул. — У вас просто нет выбора.

Консул следил за движениями монгрела. «Напряжен… Впрочем, это легко исправить».

— Суть я объясню позже, — тоном, не допускающим уточнений. — Сомневаюсь, что эта работа вам понравится, но у вас нет возможности отказаться.

Рауль, не отрываясь, смотрел в глаза собеседника, ожидая реакции на подобное заявление. «Сможет возразить или нет?»

«Можно подумать у таких, как я бывает возможность отказаться», — мысленно усмехнулся Катце. Вся горькая ирония этой мысли вызвала какую-то щенячью глупую тоску в душе. Тоску, а еще настороженность — если блонди сразу не перешел к конкретике, жди неприятностей.

— Вы не возражаете, если я закурю? — дилер достал из кармана пачку сигарет и задумчиво повертел в руках, следя за собственными пальцами. — Что ж, если я не могу пока узнать суть самого дела, что от меня требуется сейчас? — Катце сделал акцент на последнее слово и, не поднимая головы, посмотрел в глаза Второго Консула.

Рауль едва заметно пожал плечами:

— Курите, только не в мою сторону.

Консул практически наслаждался внутренними метаниями монгрела: «Юпитер, до чего же просто читать их мысли и эмоции! Хотя этот ещё хоть как-то пробует их скрыть. Кто знает, возможно, я поступил верно, выбрав его».

Проигнорировав абсолютно ненужный вопрос Катце, он отвернулся и тихим, но чётким и не терпящим возражения голосом, произнёс:

— Мне необходимо отойти. Мой фурнитур принесёт вам что-нибудь, — он внимательно посмотрел в глаза своему гостю, готовясь поймать столь интересную для него эмоцию. — Пока меня не будет, вы сможете поговорить о чём-нибудь своём… фурнитурском.

— Как вам будет угодно, — вежливо отозвался Катце. Он достал из кармана зажигалку и, погрузив кончик сигареты в яркий огонек, затянулся. Курил монгрел, как человек с большим стажем в этом деле — он надолго задержал дыхание, прежде чем выпустить дым изо рта, и даже не скривился. Смотря в глаза Рауля спокойным взглядом, Катце внутренне нервничал. Эта таинственность и осторожность блонди ничего хорошего не сулили, и для дилера вопрос: зачем он понадобился так срочно Второму Консулу Амои, остался загадкой.

Блонди поднялся с кресла, расценивая ответ Катце как что-то само собой разумеющееся, и вышел в мгновенно открывшуюся при его приближении дверь.

Тут же в залу бесшумно вошёл фурнитур с подносом, на котором стояла бутылка с жидкостью странного красного цвета и пустой бокал на длинной фигурной ножке. Мальчик — а иначе его просто нельзя было назвать — с осторожностью поставил поднос на стол перед Катце и наполнил бокал. Поставив бокал так, что до него можно бы было дотянуться, лишь протянув руку, он замер, вытянувшись и глядя куда-то в сторону.

Катце был не слишком разговорчив с фурнитуром Рауля, они обменялись парой приветственных фраз, немного обсудили пэтов, которых продали на прошлой неделе в Мидас, и на этом разошлись. В ожидании возвращения блонди, Катце почти до конца докурил сигарету и потушил окурок в серебристой пепельнице в виде свернувшегося кольцом дракона — такие животные, говорят, когда-то водились на планете, откуда родом были ученые, основавшие Амои. Время шло, но Рауль не возвращался. У могнрела сегодня была еще уйма дел, и он уже начинал испытывать легкое раздражение от ситуации, когда его взгляд задержался на бокале, что принес фурнитур.

— Все равно делать нечего, — усмехнулся дилер и, взяв бокал, пригубил приятный на вкус напиток.

— Интересно, что это? — прошептал он, скептически поглядывая на угощение. Запах ему был знаком, но монгрел никак не мог вспомнить, что это за вещество — оно напоминало Эос и его юность, напоминало как-то слишком сильно. В желании разобраться, Катце еще несколько раз отпил из бокала. По телу разлилась странная внутренняя дрожь и монгрел нахмурился. Вино должно расслаблять, но это возымело эффект обратный — сердцебиение участилось так же, как и дыхание, нервы были на пределе, и Катце почувствовал, как где-то внизу живота появляется странное тянущее ощущение. Именно такие чувства испытывали пэты, когда будучи фурнитуром Ясона Катце вводил им в организм афродизиак. Монгрел в ужасе выронил бокал из рук, и тот раскололся на три части.