Ребята стали вглядываться в темноту и в какой-то момент свет стал бить в глаза. Юрка с Евой зажмурились, и Гислер стал тащить ее за руку. Когда свет перестал их ослеплять, девочка попыталась разглядеть, кто там скрывается. Ей показалось, что это какое-то пугало огородное, но кроме того, оно еще прихрамывало и опиралось на палочку.

Ева завопила от ужаса и бросилась бежать, Юрка – следом за ней.

– Подожди, подожди меня, – кричал он ей вдогонку, а Ева так втопила, что только пятки сверкали.

С трудом, но Юрка все же догнал ее у самого входа на кладбище. Ева запыхалась и теперь старалась отдышаться.

– Ты чего? – тоже, едва дыша, набросился на подругу Юрка.

– К-к-кто это был? – заикаясь, спросила Ева.

– Думаешь, я успел что-нибудь понять, кроме того, что ты бросилась бежать как угорелая? – ругался Гислер.

– И откуда он вообще взялся?

– Это, наверное, кто-нибудь из твоих духов появился, чтобы рассказать, где клад, а ты взяла и удрала, – пошутил Гислер.

– Как смешно, – возмутилась Ева. – Я чуть не умерла от страха.

В этот момент Журавлева снова увидела человека с костылем.

Это ее так поразило, что она не смогла вымолвить ни слова, а только стояла, вытаращив глаза и показывала на него рукой.

– Ты что там, привидение увидела что ли? – продолжал издеваться Юрка и обернулся посмотреть.

Вид приближающегося человека в драных шляпе и пальто поразил Гислера не меньше, чем Еву, он сообразил включить фонарик и направить свет на него, а сам подцепил девчонку под руку и скомандовал:

– Бежим! Надо уносить отсюда ноги!

Теперь они бежали, не останавливаясь ни на минуту, до самого шоссе, пока не показалась остановка.

Подъехал какой-то автобус, и они, не мешкая, запрыгнули в него.

Уже на сиденье Юрка сказал:

– Я понял, кто это был.

– Ну и кто? – Ева еще не совсем пришла в себя.

– Наверняка бомж какой-нибудь, я читал в газете, что сейчас они даже на кладбищах живут, – объяснил Гислер.

– А зачем он за нами шел? – допытывалась Журавлева.

– Может спросить чего-нибудь хотел, – предположил Юрка.

– Как же, спросить, – нервно рассмеялась девочка. – Он, наверное, хотел узнать сколько времени.

– Чтобы я еще тебя хоть раз послушал, – возмущался Юрка.

– Это все ты со своим кладом.

– Меня саму до сих пор трясет, я же не специально это придумала, – оправдывалась Ева.

– Да кто тебя знает, – сказал Юрка.

Когда Журавлева добралась наконец до дома, то единственное, на что у нее хватило сил, так это лечь спать. Ни о чем думать она просто не могла.

Долорес, облаченная в лазурные одежды, важно восседала на стуле, обитым красным бархатом и смотрела непроницаемым взглядом прямо в огромное круглое зеркало.

Альфредо подошел так незаметно, что она вздрогнула. Она, конечно, почувствовала его приближение, но не могла ни на секунду отвлечься от своего занятия.

– Продолжаешь наблюдать? – поинтересовался магистр. – Надеюсь, ты не устраивала никаких козней?

– Нет, мы же заключили соглашение, я всего лишь посторонний наблюдатель, не больше, во всяком случае до сего момента, – ответила зеленоглазая колдунья.

– Почему до этого момента? Что-то произошло? – нахмурился магистр.

– Мне кажется, что детям что-то мешает, – предположила Долорес и поправила выбившуюся рыжую прядь. – Или кто-то.

– Почему ты так решила? – насторожился Альфредо.

– Я почувствовала какую-то постороннюю силу, особенно когда девочка в поисках истины отправилась туда, где покоятся тела усопших, – поведала Долорес. – Альфредо, может нам пытается кто-нибудь противостоять?

– Попробуем это выяснить, – ответил магистр.

Альфредо схватил какую-то склянку, подошел к зеркалу и плеснул на него немного зеленой и очень вонючей жидкости. От поверхности зеркала пошел белый густой дым, а запах становился все резче. Через некоторое время и дым, и запах просто растворились в воздухе. Зеркальная поверхность скрылась под густой и мрачной черной завесой. Постепенно, мгновение за мгновением, все стало просветляться.

Наконец появилось четкое изображение – в пещере сидела молодая красивая женщина и смотрелась в гладкую поверхность небольшого озера. Она была черноглазая и черноволосая.

– Это Эффесса, – тихо произнес Альфредо. – Царица Хаоса.

– Я догадалась, что это она, – спокойно ответила Долорес.

Хранители продолжали внимательно наблюдать за происходящим.

Вскоре в пещере появился мужчина в черном плаще. Когда он опустил капюшон, то ясно были видны его такие же черные волосы и глаза. Эта парочка выглядела так, словно их создавали из одного материала.

– А это Тарибос? – спросила колдунья, хотя и сама уже прекрасно знала ответ на свой вопрос.

– Да, это он, – подтвердил магистр. – Правитель Хаоса.

Тарибос сел рядом с женщиной, и они оба стали внимательно вглядываться в озеро. Зеркальная за секунду до этого поверхность помутилась, и Хранители увидели, что они так внимательно пытались рассмотреть. Это были дети, из которых они готовили себе преемников. Правители Хаоса наблюдали за каждым их шагом.

– Ты была права, – заметил Альфредо, когда картинка в зеркале погасла. – Они пытаются вмешаться.

– Ну что я тебе говорила, – произнесла Долорес, довольная своей проницательностью.

– Что они хотят? – задумался Альфредо. – Может быть нам пора устроить встречу?

– Нет, давай подождем пока и посмотрим, как все сложится, – не согласилась колдунья. – Мы всегда сможем остановить детей.

– Боюсь, что это делать поздно, – засомневался Альфредо.

– Да и как ты собираешься это сделать?

– Очень просто, – захихикала Долорес. – Забрать рукопись обратно, или направить их по ложному следу. Все равно это испытание не окажет ровно никакого влияния на мое решение, ты же знаешь.

– Нет, мы все оставим, как есть, – твердо сказал магистр.

– Они должны разгадать загадку.

– Посмотрим, – хитро прищурившись, ответила Долорес.

На следующий день, выспавшись, потому что был выходной и в школу идти не надо было, Ева могла спокойно все обдумать.

Значит бабушка – не то слово, это точно. Она стала размышлять дальше и попыталась припомнить все как можно более подробней.

И вдруг, словно кадр из кинофильма, перед глазами Журавлевой встает картина – как они встречаются на лестнице с бабушкой и та говорит Еве:

– Ой, моя ДОРОГАЯ, спасибо большое, спасибо!

И потом, когда они сидели и пили чай, Светлана Владимировна так расчувствовалась, что поцеловала ее в макушку и произнесла что-то в таком духе:

– Спасибо, моя ДОРОГАЯ. Говорила же я, что есть на свете добрые люди.

На прощанье она снова сказала:

– Нет, моя ДОРОГАЯ, больше не потеряемся.

В голове у Журавлевой четко отпечаталось одно слово: ДОРОГАЯ. Ева серьезно задумалась, не оно ли и есть то самое слово. Она еще подумала, что по дороге все время думала о том, как она ее все время называла дорогая да дорогая.

Она решила, что если это и есть то самое слово, то надо решить, что следует дальше.

Вторая строчка была такая: Найди другой смысл.

– Какой другой смысл? – разговаривала она сама с собой. – Когда об этом говорила Юлина бабушка, то она имела в виду дорогого для нее человека, близкого. А другой смысл, наверное, это материальная сторона этого слова – какая-то дорогая вещь.

Подумав так, Ева даже обрадовалась своей сообразительности.

Теперь предстояло решить, к чему можно применить слово «дорогая» из вещей. Она стала рассуждать так – если она разгадывает эту загадку, то и отгадка должна получаться сугубо личная.

Что ей приходит на ум в материальном плане, когда она слышит «дорогая вещь». Не совсем понятно почему, но у нее это как-то ассоциировалось с украшениями: дорогие – значит украшения. Браслеты, кольца, серьги с драгоценными камнями.

И что из этого должно следовать, если это и есть другой смысл? Ева припомнила следующие строчки: Иди в подходящее место Там поймешь зачем.